Муваххит, Бедиа

Бедиа Муваххит

Бедиа Муваххит (имя при рождении Эмине Бедиа Шекип) (16 января 1897 — 20 января 1994) — турецкая актриса. Считается одной из первых актрис-мусульманок.

Биография

Родилась 16 января 1897 года в семье прокурора Шекип-бея и его жены Рефики-ханым в стамбульском районе Кадыкёй. Начальное образование получила в школе Святого Антуана на острове Бююкада. После окончания школы поступила во французский лицей Нотр-Дам-де-Сион в Стамбуле. Помимо турецкого и французского, Бедиа знала также греческий язык.

В 1914 году была принята на работу в государственную телефонную компанию телефонисткой. С 1921 года преподавала французский язык в школе для девочек Эренкёй. Примерно в это же время она встретила актёра Ахмета Рефет Муваххита. Они познакомились, когда Бедиа брала у него автограф. В 1923 году они поженились. В 1922 году у Бедии и Ахмета родился сын Шуайип Сина Арбел (1922—1991). В 1923 году Бедиа уволилась из Эренкёй и начала карьеру актрисы. В 1927 году умер её муж.

В 1933 году Бедиа вышла замуж за Фридриха Статцера (1906—1974, также был известен как Ферди Статцер). Второй брак Бедии продлился 18 лет, в 1951 году супруги развелись. После развода Бедиа взяла фамилию первого мужа.

Бедиа Муваххит умерла 20 января 1994 года в госпитале при Стамбульском университете. Похоронена на кладбище Ашиян.

Карьера

Впервые снялась в кино в 1917 году в фильме «Pençe».

В 1923 году, вскоре после брака Бедии с Ахметом Муваххитом, их общий друг режиссёр Мухсин Эртугрул пригласил Бедию сняться в своём фильме «Ateşten Gömlek», который был снят на основе одноимённого произведения Халиде Адывар. Также Бедиа играла в театре. В общей сложности её актёрская карьера продолжалась более пятидесяти лет. В 1975 году Бедиа завершила свою актёрскую карьеру.

Фильмография

• Ateşten Gömlek (1923)
• İstanbul Sokaklarında (1931)
• Karım Beni Aldatırsa (1933)
• Beklenen Şarkı (1953)
• Paydos (1954)
• Yaşlı Gözler (1955)
• Son Beste (1955)
• Gülmeyen Yüzler (1955)
• Çapkınlar (1961)
• Gönül Ferman Dinlemez (1962)
• Bir Gecelik Gelin (1962)
• Belalı Torun (1962)
• Barut Fıçısı (1963)
• Genç Kızlar (1963)
• İstanbul Kaldırımları (1964)
• Kaynana Zırıltısı (1964)
• Manyaklar Köşkü (1964)
• Gençlik Rüzgarı (1964)
• Halk Çocuğu (1964)
• Anasının Kuzusu (1964)
• Gel Barışalım (1964)
• Sarı Kızla Kopuk Ahmet (1964)
• Hizmetçi Dediğin Böyle Olur (1964)
• Hep O Şarkı (1965)
• Sevinç Gözyaşları (1965)
• Bozuk Düzen (1966)
• Aşkın Gözyaşları (1966)
• Çalıkuşu (1966)
• Sokak Kızı (1966)
• O Kadın (1966)
• Sevgilim Artist Olunca (1966)
• Şoförün Kızı (1966)
• Evlat Uğruna (1967)
• Sen Benimsin (1967)
• Zehirli Hayat (1967)
• Dünyanın En Güzel Kadını (1968)
• Katip (1968)
• Ateşli Çingene (1969)
• Esmerin Tadı Sarışının Adı (1969)
• Lekeli Melek (1969)
• Son Mektup (1969)
• Tatlı Sevgilim (1969)
• Yumurcak (1970)

Отрывок, характеризующий Муваххит, Бедиа

– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.