Муджассимиты
Муджассимиты (араб. مجسمة — воплотители, отелесители, корпоралисты) — в исламе общее название последователей различных мировозренческих школ, представлявших Аллаха в телесном виде. Термин муджассимиты часто употреблялось как синоним мушаббихиты[1]
Содержание
Взгляды
Представления муджассимитов о телесности Аллаха были самые разные. Так например, один из основателей шиитской догматики, Хишам ибн аль-Хакам (ум. в 814 г.), определял Аллаха как тело (джисм) обладающее свойством тел (цветом, движением, запахом и т. д.) и ограниченное в трёх измерениях (длина, ширина, высота). Другим муджассимитам было свойственно понимание телесности Аллаха как беспредельное пространство (аль-фада’), в котором пребывают вещи. Третьи муджассимиты признавали бесконечность Аллаха и способность к движению в шести направлениях. Муджассимиты признавали ту или иную форму телесности Аллаха и расходились во мнениях также относительно наличия (количества) у него телесных свойств.
См. также
Напишите отзыв о статье "Муджассимиты"
Примечания
Ссылки
- Прозоров С.М. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 ал-Муджассима] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 168.</span>
- Али-заде, А. А. [slovar-islam.ru/books/M.html#Mushabbihity43 Мушаббихиты] : [[web.archive.org/web/20111001002751/slovar-islam.ru/books/M.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>
- Тауфик Ибрагим [www.idmedina.ru/books/theology/?523 Антропоморфные описания] // Коранические чтения IV. «Нет ничего подобного Ему!»
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Муджассимиты
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
