Мужская сборная Египта по хоккею на траве

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мужская сборная Египта по хоккею на траве
Национальная федерация

Федерация хоккея на траве Египта
(Egyptian Hockey Federation)

Конфедерация

AfHF (Африка)

Гл. тренер

Mohamed Hossam

Тренер(ы)

Ahmed Zakaria

Менеджер

Emad Amin

Капитан

Amr Sayed

Рейтинг ФИХ

21 [1] (16.06.2014)

Мужская сборная Египта по хоккею на траве — мужская сборная по хоккею на траве, представляющая Египет на международной арене. Управляющим органом сборной выступает Федерация хоккея на траве Египта (англ. Egyptian Hockey Federation).[2]

Сборная занимает (по состоянию на 16 июня 2014) 21-е место в рейтинге Международной федерации хоккея на траве (FIH)[1].





Результаты выступлений

Летние Олимпийские игры

  • 1908—1988 — не участвовали
  • 1992 — 12-е место
  • 1996—2000 — не участвовали
  • 2004 — 12-е место
  • 2008—2012 — не участвовали

Мировая лига

Чемпионат Африки по хоккею на траве

Всеафриканские игры

См. также

Напишите отзыв о статье "Мужская сборная Египта по хоккею на траве"

Примечания

  1. 1 2 [www.fih.ch/en/fih/events/worldranking Мировой рейтинг ФИХ (мужские и женские сборные)]
  2. [www.hockeynation.info/page.asp?section=2459&sectionTitle=International+Hockey+Bodies+around+the+World International Hockey Bodies around the World - Hockey Nation] (2013). Проверено 23 января 2015. (англ.)

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20141219192806/www.eghockey.org/ Официальный сайт Федерации хоккея на траве Египта] (англ.) (в веб-архиве web.archive.org)

Отрывок, характеризующий Мужская сборная Египта по хоккею на траве

– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.