Мужская сборная СССР по волейболу

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Спортивные награды
Олимпийские игры
Золото Токио 1964
Золото Мехико 1968
Бронза Мюнхен 1972
Серебро Монреаль 1976
Золото Москва 1980
Серебро Сеул 1988
Чемпионаты мира
Золото Чехословакия 1949
Золото СССР 1952
Бронза Франция 1956
Золото Бразилия 1960
Золото СССР 1962
Бронза Чехословакия 1966
Серебро Мексика 1974
Золото Италия 1978
Золото Аргентина 1982
Серебро Франция 1986
Бронза Бразилия 1990
Кубок мира
Золото Польша 1965
Бронза ГДР 1969
Золото Япония 1977
Золото Япония 1981
Серебро Япония 1985
Бронза Япония 1989
Золото Япония 1991
Мировая лига
Бронза Италия 1991
Чемпионаты Европы
Золото Болгария 1950
Золото Франция 1951
Бронза Чехословакия 1958
Бронза Румыния 1963
Золото Турция 1967
Золото Италия 1971
Золото Югославия 1975
Золото Финляндия 1977
Золото Франция 1979
Золото Болгария 1981
Золото ГДР 1983
Золото Нидерланды 1985
Золото Бельгия 1987
Золото Германия 1991

Мужская национальная сборная СССР по волейболу — мужская волейбольная сборная, представлявшая Советский Союз на международных волейбольных соревнованиях. Управляющей организацией сборной выступала Федерация волейбола СССР. Официально сборная просуществовала с 1949 по 1991 годы, а также в 1992 в качестве объединённой команды СНГ на Олимпийских играх и турнире мировой лиги. На протяжении 43 лет своего существования являлась одной из сильнейших мужских национальных волейбольных сборных мира. Приняла участие в 7 Олимпиадах (3 победы), 12 чемпионатах мира (6 побед), 7 розыгрышах Кубка мира (4 победы), 3 розыгрышах мировой лиги, 16 чемпионатах Европы (12 побед).





История

1940-е — 1950-е

10 сентября 1949 года на I чемпионате мира в столице Чехословакии Праге мужская волейбольная сборная СССР дебютировала на официальной международной арене. Первый свой матч она выиграла у сборной Бельгии со счётом 3:0. Вслед за эти были обыграны и остальные участники мирового первенства. Таким образом, первый официальный турнир в рамках ФИВБ закончился убедительной победой советских волейболистов. Основу сборной составили спортсмены, выступавшие за команды-призёры чемпионата СССР 1948 года — Владимир Васильчиков, Валентин Китаев, Владимир Щагин, Алексей Якушев (все — «Динамо» Москва), Порфирий Воронин, Николай Михеев, Владимир Ульянов, Анатолий Эйнгорн (все — ДО Ленинград), Константин Рева, Владимир Саввин (оба — ЦДКА), а также Сергей Нефёдов из московского «Локомотива» и Михаил Пименов из киевского «Спартака». Возглавлял первых чемпионов мира наставник ЦДКА Григорий Берлянд.

В трёх последующих соревнованиях (чемпионаты Европы 1950 и 1951 и чемпионат мира 1952) мужская волейбольная сборная СССР также добилась уверенных побед, не проиграв по ходу этих турниров не только ни одного матча, но и ни одного сета. Этих успехов наши спортсмены добились под руководством Анатолия Чинилина. Во всех официальных соревнованиях 1949—1952 годов за сборную выступали К.Рева, В.Щагин, А.Якушев, В.Ульянов, П.Воронин, М.Пименов и С.Нефёдов, ставшие двукратными чемпионами мира и Европы.

На чемпионат Европы 1955 в Бухарест советская волейбольная дружина отправилась с новым старшим тренером, которым стал чемпион мира 1949 Анатолий Эйнгорн, и в значительно обновлённом составе. Никого из указанной выше великолепной шестёрки в сборной уже не было. Лишь двое имели опыт участия в предыдущем мировом первенстве. По ходу турнира советские волейболисты потерпели три поражения и заняли лишь 4-е место. Не менее серьёзным изменениям подвергся состав команды и на чемпионате мира 1956 года, прошедшем в Париже. Сразу 7 спортсменов дебютировали в официальных соревнованиях. Результатом стало то, что титул чемпионов мира перешёл к новому владельцу — волейболистам Чехословакии, так же как и звание сильнейшей команды Европы годом ранее. А наша команда стала бронзовым призёром.

Чемпионат Европы 1958 года прошёл в столице Чехословакии Праге. На нём сборная СССР, как и годом ранее на мировом первенстве, завоевала бронзовые медали. «Золото» же досталось хозяевам турнира, выигравшим уже третий чемпионский титул подряд, включая чемпионат мира 1956.

1960-е

Очередной чемпионат мира прошёл в 1960 году в Бразилии. Первенство завершилось блестящей победой советской сборной, завершившей в свою пользу все 10 проведённых матчей. В двух последних встречах волейболисты СССР уверенно переиграли чемпионов мира и Европы сборную Чехословакии 3:0 и хозяев турнира сборную Бразилии 3:1. Титул сильнейшей команды мира советская команда возвратила себе под руководством выдающегося игрока и тренера Гиви Ахвледиани. Основу сборной составляли волейболисты ЦСКА — Г.Мондзолевский, Н.Буробин, Н.Фасахов, Ю.Чесноков, В.Коваленко, Е.Яковлев. Кроме них, чемпионами мира стали Г.Гайковой (СКА Ленинград), Э.Либинь (СКА Рига), Юрий Арошидзе («Спартак» Ленинград), Иван Бугаенков (СКИФ Рига), В.Герасимов («Локомотив» Москва) и Юрий Поярков («Буревестник» Харьков).

Через два года мировое первенство прошло в СССР и вновь закончилось убедительной победой советской сборной. 11 матчей провели наши волейболисты в этом турнире и вновь, как и два года назад, не потерпели ни одного поражения. А вот титул чемпионов Европы в следующем, 1963-м, году сборная СССР вернуть себе не сумела, заняв на проходившем в Румынии континентальном первенстве только 3-е место. 1964 год был ознаменован олимпийским дебютом волейбола на Играх XVIII Олимпиады в Токио. Сборная СССР под руководством Юрия Клещёва, победив в восьми поединках и уступив лишь раз (японцам) завоевала золотые олимпийские медали. Первыми олимпийскими чемпионами по волейболу стали московские армейцы Н.Буробин, Г.Мондзолевский, Ю.Чесноков, В.Коваленко, волейболисты рижского «Радиотехника» И.Бугаенков и С.Люгайло, харьковского «Буревестника» Ю.Поярков и Ю.Венгеровский, московского «Буревестника» Д.Воскобойников, их одесский одноклубник Э.Сибиряков, ростовский армеец В.Калачихин и волейболист тбилисского «Буревестника» В.Качарава.

В сентябре 1965 года в Польше прошёл первый розыгрыш Кубка мира среди мужских волейбольных сборных. Несмотря на заметные изменения в составе советской национальной команды (5 новичков), именно волейбольная дружина СССР стала обладателем нового почётного трофея. После поражения на чемпионате мира 1966 года (3-е место) и победы в европейском первенстве 1967 на олимпийском турнире 1968 года в Мехико сборная СССР добилась уверенной победы, не оставив шансов своим соперникам. Все 9 матчей завершились в пользу советской команды. Возглавлял нашу дружину Юрий Клещёв, как и четырьмя годами ранее. Двукратными олимпийскими чемпионами стали Георгий Мондзолевский, Иван Бугаенков, Юрий Поярков и Эдуард Сибиряков. В галерею «олимпиоников» вошли В.Кравченко, Е.Лапинский, В.Михальчук, В.Иванов, В.Беляев, О.Антропов, Б.Терещук и В.Матушевас.

1970-е

После поражения на Кубке мира 1969 в сборной СССР произошла смена руководящего состава. На пост наставника национальной команды был назначен один из самых выдающихся советских волейболистов, капитан золотой олимпийской сборной 1964 года Юрий Чесноков, кроме того возглавлявший чемпиона СССР команду ЦСКА. На чемпионат мира 1970 в Болгарию он повёз кардинально обновлённую сборную. Место многих именитых ветеранов заняли молодые волейболисты, преимущественно московские армейцы. Результат оказался плачевным — лишь 6-е место. Но эта неудача не обескуражила руководство сборной и через год советская команда досрочно завоевала «золото» на европейском первенстве.

На Олимпиаду-1972 в немецкий Мюнхен сборная СССР ехала в ранге одного из фаворитов турнира, но проигрыш в полуфинале от чемпионов мира волейболистов ГДР 1:3 перечеркнул золотые надежды. Итог — 3-е место. Через два года на чемпионате мира 1974 в Мексике единственное поражение от сборной Польши оставило советскую команду на второй ступени пьедестала почёта. Аналогичная картина повторилась и на олимпийском волейбольном турнире 1976 в Монреале. Упорнейшая битва в финале с теми же поляками закончилась со счётом 2:3 не в нашу пользу.

На чемпионат Европы 1977 года сборную СССР повёз уже новый старший тренер, которым стал легендарный Вячеслав Платонов. Тем самым, как впоследствии оказалось, был открыт самый длительный период непрерывных побед в официальных соревнованиях советской национальной мужской волейбольной команды, продлившийся до декабря 1985 года. К концу десятилетия сборная под руководством Платонова победила на чемпионатах Европы 1977 и 1979, в розыгрыше Кубка мира 1977 и, наконец, вернула себе звание чемпионов на мировом первенстве 1978 года в Италии.

1980-е

Непрерывная цепь побед мужской сборной СССР под руководством Платонова продолжилась и с началом 1980-х годов. На уровне мужского Олимпийского волейбольного турнира 1980 нисколько не сказалась попытка бойкота московской Олимпиады. Практически все сильнейшие сборные мира собрались в июле 1980 года в столице Советского Союза. Тем ценней оказалась победа, одержанная сборной СССР в этом турнире. В шести матчах наша команда отдала соперникам лишь два сета. Олимпийскими чемпионами стали Вячеслав Зайцев, Владимир Дорохов, Александр Ермилов (все — «Автомобилист» Ленинград), Владимир Кондра, Вильяр Лоор, Александр Савин, Олег Молибога (все — ЦСКА), Валерий Кривов, Фёдор Лащёнов (оба — «Звезда» Ворошиловград), Владимир Чернышёв (МВТУ Москва), Павел Селиванов («Радиотехник» Рига) и Юрий Панченко («Локомотив» Киев). Практически все эти игроки (кроме Панченко) двумя годами ранее стали победителями мирового первенства.

В дальнейшем блестящая советская сборная уверенно побеждала на Кубке мира 1981, чемпионате мира 1982 (девять побед в девяти матчах и лишь два проигранных сета), чемпионате Европы 1983, турнире «Дружба»-84 (альтернатива олимпийскому турниру), чемпионате Европы 1985. Победная серия прервалась в конце 1985 года вторым местом на Кубке мира. Всего же за период с октября 1977 по октябрь 1985 года мужская волейбольная сборная СССР выиграла все 10 официальных международных турниров, в которых принимала участие. Следует отметить, что начиная с 1978 наша команда не проиграла в этих соревнованиях ни одного матча!

После завершения Кубка мира 1985 Вячеслав Платонов уходит в отставку с поста наставника сборной. Новым старшим тренером национальной команды был назначен тренер рижского «Радиотехника» Геннадий Паршин. Его дебютным официальным турниром стал очередной чемпионат мира, прошедший в сентябре-октябре 1986 года во Франции. На нём сборная СССР уверенно дошла до финала, где уступила сборной США 1:3, завоевав тем самым серебряные медали. Через два года на олимпийском турнире в Сеуле ситуация повторилась — вновь финал СССР — США и вновь победа американцев с тем же счётом 3:1. Противостояние этих двух великих волейбольных команд несомненно украшало все крупнейшие международные турниры 2-й половины 1980-х годов. Следует также вспомнить финальный матч мужского волейбольного турнира Игр Доброй Воли 1986 года в Москве, который закончился за полночь и принёс успех советской сборной 3:2.

Победа на европейском первенстве 1987 в Бельгии оказалась последней для советской команды в период конца 1980-х. Большинство выдающихся ветеранов сборной времён Платонова стали покидать национальную команду. Сборная СССР вступила в период обновления. За короткое время в составе появилось сразу 14 новичков. Всё это не могло не отразиться на результатах. На чемпионате Европы 1989 в Швеции сборная СССР в полуфинале неожиданно уступила скромной команде хозяев первенства и в итоге осталась вовсе без медалей. И хотя на последующем розыгрыше Кубка мира 1989 наша команда сумела завоевать «бронзу», победив при этом американцев, старший тренер Паршин был отправлен в отставку. На пост наставника сборной СССР вновь назначен Вячеслав Платонов.

1990-е

В начале 1990-х Платонову удалось на время возродить победные традиции советского волейбола. На первом после возвращения выдающегося тренера крупном турнире — чемпионате мира 1990 в Бразилии — сборной СССР победить не удалось. В полуфинале наша команда проиграла обладателям Кубка мира кубинцам 1:3, но в матче за «бронзу» выиграла у хозяев первенства 3:0. Но затем советская сборная уверенно разобралась со всеми соперниками на чемпионате Европы 1991, проиграв за весь турнир всего одну партию. В последовавшем через два месяца очередном розыгрыше Кубка мира наши волейболисты вновь уверенно завоевали первенство.

Юридически последним матчем мужской волейбольной сборной СССР в официальных соревнованиях была заключительная игра розыгрыша Кубка мира, прошедшая 1 декабря 1991 года в столице Японии Токио. Поединок со сборной Южной Кореи советская команда выиграла 3:0, заняв в итоге 1-е место.

Фактически заключительными официальными турнирами советской сборной, в качестве уже объединённой команды СНГ, были олимпийский волейбольный турнир 1992 года в Барселоне (Испания) и Мировая лига 1992. 11 из 15 волейболистов этой команды, представляли Россию, трое — Украину и двое — Латвию. В обоих турнирах объединённая команда выступила крайне неудачно, заняв лишь 7-е место на Олимпиаде и 6-е в Мировой лиге. Проиграв в 3-м розыгрыше Мировой лиги 2 сентября 1992 года сборной Кубы 1:3, объединённая команда (фактически сборная СССР) на этой минорной ноте прекратила своё существование. Историю отечественного волейбола продолжает мужская сборная России.

Результаты выступлений

Всего на счету мужской сборной СССР по волейболу 387 официальных матчей, проведённых в период с 1949 по 1992 годы под эгидой Международной федерации волейбола и Европейской конфедерации волейбола в рамках Олимпийских игр, чемпионатов мира, розыгрышей Кубка мира, Мировой лиги и чемпионатов Европы. Из них выиграно 319, проиграно 68. Соотношение партий 1041:336.

Подробнее обо всех матчах смотри Мужская сборная СССР по волейболу (матчи).

Олимпийские игры

Год Игры Выигрыши Поражения С/П Место
1964 9 8 1 25:5 1-е
1968 9 8 1 26:8 1-е
1972 7 6 1 19:6 3-е
1976 5 4 1 14:3 2-е
1980 6 6 0 18:2 1-е
1988 7 5 2 18:7 2-е
1992 8 4 4 17:15 7-е
Всего 51 41 10 137:46


Чемпионаты мира

Год Игры Выигрыши Поражения С/П Место
1949 8 8 0 24:2 1-е
1952 8 8 0 24:0 1-е
1956 11 9 2 30:10 3-е
1960 10 10 0 30:5 1-е
1962 11 11 0 33:6 1-е
1966 11 7 4 29:15 3-е
1970 11 6 5 22:16 6-е
1974 11 8 3 27:10 2-е
1978 9 9 0 27:3 1-е
1982 9 9 0 27:2 1-е
1986 8 7 1 22:5 2-е
1990 7 5 2 18:6 3-е
Всего 114 97 17 313:80


Кубок мира

Год Игры Выигрыши Поражения С/П Место
1965 7 6 1 20:8 1-е
1969 6 4 2 13:8 3-е
1977 8 7 1 23:5 1-е
1981 7 7 0 21:2 1-е
1985 7 5 2 18:8 2-е
1989 7 5 2 16:11 3-е
1991 8 7 1 22:4 1-е
Всего 50 41 9 133:46


Мировая лига

Год Игры Выигрыши Поражения С/П Место
1990 14 8 6 29:21 4-е
1991 18 12 6 46:28 3-е
1992 16 9 7 32:28 6-е
Всего 48 29 19 107:77


Чемпионаты Европы

Год Игры Выигрыши Поражения С/П Место
1950 5 5 0 15:0 1-е
1951 7 7 0 21:0 1-е
1955 10 7 3 25:12 4-е
1958 11 8 3 29:13 3-е
1963 9 6 3 24:16 3-е
1967 10 10 0 30:6 1-е
1971 6 5 1 15:4 1-е
1975 7 7 0 21:3 1-е
1977 7 6 1 19:5 1-е
1979 7 7 0 21:3 1-е
1981 7 7 0 21:3 1-е
1983 7 7 0 21:3 1-е
1985 7 7 0 21:2 1-е
1987 7 7 0 21:5 1-е
1989 7 5 2 17:10 4-е
1991 7 7 0 21:1 1-е
Всего 121 108 13 342:86


Отборочный турнир чемпионата Европы 1991

Год Игры Выигрыши Поражения С/П Место
1991 3 3 0 9:1 1-е
Всего 3 3 0 9:1

Другие турниры

Сборная СССР также становилась победителем крупных международных соревнований, проводимых ФИВБ и национальными федерациями для сильнейших мужских сборных мира: Турнир трёх континентов — 1959, Кубок Японии — 1984, Супер-Топ-4 — 1988 и 1990, Кубок ФИВБ 1985 и 1987. Кроме этого, сборная СССР побеждала на волейбольном турнире Игр доброй воли в 1986 году, а также на организованном Федерацией волейбола СССР Мемориале В. И. Саввина в 1976, 1977, 1978, 1981, 1983, 1985, 1988 и 1989 годах, в котором принимал участие ряд сильнейших национальных команд мира. В 1984 сборная СССР вышла победителем турнира «Дружба»-84, организованного для команд, отказавшихся от участия в Олимпиаде-1984.

Соперники

В рамках официальных турниров сборная СССР встречалась с национальными командами 42 стран.

Соперник Игр Выигрышей Поражений С/П
Австрия 3 3 0 9:0
Албания 2 2 0 6:0
Алжир 1 1 0 3:0
Аргентина 5 4 1 14:3
Бельгия 6 6 0 18:0
Болгария 29 27 2 83:20
Бразилия 19 16 3 52:16
Венгрия 16 15 1 47:5
Венесуэла 2 2 0 6:0
Гвинея 1 1 0 3:0
ГДР 15 11 4 38:16
Германия 1 1 0 3:0
Греция 5 5 0 15:2
Дания 1 1 0 3:0
Египет 2 2 0 6:0
Израиль 1 1 0 3:0
Испания 1 1 0 3:2
Италия 21 14 7 49:28
Камерун 1 1 0 3:0
Китай 12 12 0 36:6
Куба 16 10 6 36:20
Ливан 1 1 0 3:0
Мексика 3 3 0 9:1
Монголия 1 1 0 3:0
Нидерланды 15 11 4 34:17
Парагвай 1 1 0 3:0
Польша 32 25 7 85:40
Румыния 24 18 6 64:23
США 22 12 10 48:38
Тайвань 1 1 0 3:0
Тунис 6 6 0 18:0
Турция 2 2 0 6:0
Финляндия 3 3 0 9:1
Франция 19 19 0 57:8
ФРГ 2 2 0 6:0
Чехословакия 30 22 8 75:39
Чили 2 2 0 6:0
Швеция 5 4 1 14:3
Шотландия 1 1 0 3:0
Югославия 13 12 1 37:14
Южная Корея 14 14 0 42:4
Япония 32 25 7 84:30

Тренеры

Игроки

Всего в составе мужской сборной СССР по волейболу в официальных матчах выступало 136 волейболистов. Полный список смотри в статье Мужская сборная СССР по волейболу (игроки).

Источники

  • Волейбол. Энциклопедия / Сост. В. Л. Свиридов, О. С. Чехов.. — Томск: Компания «Янсон», 2001.
  • Волейбол. Справочник / Сост. Е. В. Алексеев.. — М.: Физкультура и спорт, 1984.

Напишите отзыв о статье "Мужская сборная СССР по волейболу"

Ссылки

[www.todor66.com/volleyball/index.html Архив волейбольных результатов]

</tr></tr></table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Мужская сборная СССР по волейболу

– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мужская_сборная_СССР_по_волейболу&oldid=77644670»