Сборная Франции по регби
| Франция | |||
| Регби-15 | |||
| |||
| Прозвища | Les Bleus (Синие); Сoqs (Петухи) | ||
| Федерация | Французская федерация регби | ||
| Тренер |  Филипп Сент-Андре
| ||
| Капитан | Тьерри Дюсатуар | ||
| Наибольшее кол-во игр | Фабьен Пелу (118) | ||
| Бомбардир (очки) | Фредерик Мишалак (422) | ||
| Бомбардир (попытки) | Серж Бланко (38) | ||
| |||
Первая игра Франция 8-38  Новая Зеландия(1 января 1906) | |||
Самая крупная победа Намибия 10-87 (16 сентября 2007) | |||
| Самое крупное поражение Новая Зеландия 62-13 Франция (17 октября 2015) | |||
| Чемпионат мира | |||
| Участие | 7 (впервые 1987) | ||
| Достижения | 2-е место, 1987, 1999 и 2011 | ||
Сборная Франции по регби (фр. Équipe de France de rugby à XV) — национальная команда, представляющая Францию в международных соревнованиях по регби по правилам IRB высшего уровня. Помимо главной команды Францию представляет также резервный состав, который называется командой «А», молодежную сборную, и соответствующие женские сборные. Сборной Франции по регби выступает под патронажем Французской федерации регби (в 1906-1919 годах — Союз французских спортивных обществ).
Свой первый товарищеский матч сборная Франции провела в 1906 году против сборной Новой Зеландии. С 1910 года она принимает участие в Кубке шести наций (до 2000 года — Кубок пяти наций), 25 раз выигрывала турнир, 9 раз завоёвывала Большой шлем. Французы трижды были финалистами Кубка мира по регби — на первом таком турнире в 1987, 1999 и 2011 годах. Сборная Франции — олимпийский чемпион 1900 года и дважды серебряный медалист Олимпиад.
Сборная Франции играет в трехцветной красно-сине-белой форме. Её эмблемой является галльский петух, а потому неофициально её игроков называют петухами. Свои домашние матчи сборная Франции проводит обычно на «Стад де Франс». Как и сборная Франции по футболу главная регбийная команда страны практикует атакующую игру. По состоянию на 11 февраля 2013 года французы занимают пятую строчку в рейтинге Международного совета регби.
Содержание
- 1 История
- 1.1 Первые годы регби во Франции
- 1.2 1906—1914: обучение
- 1.3 1919—1931: прогресс
- 1.4 1932—1939: исключение из турнира
- 1.5 1945—1958: разделённые чемпионства
- 1.6 1959—1970: первая сольная победа и большой шлем
- 1.7 1971—1980: второй большой шлем и соперничество с валлийцами
- 1.8 1981—1989: десятилетие Фуру
- 1.9 1990—2001: соперничество с англичанами
- 1.10 2002—2007: конец эры Лапорта
- 1.11 с 2008 года: Льевремон
- 2 Символы сборной Франции
- 3 Селекция и тренировки
- 4 Тренеры
- 5 Стадионы
- 6 Статистика
- 7 Примечания
История
Первые годы регби во Франции
Регби появилось во Франции в 1872 году благодаря английским коммерсантам, которые основали регбийный клуб в Гавре.[1]
Первый международный регбийный матч состоялся в 1871 году между сборными Шотландии и Англии,[2][3] но французы ждали свою первую игру еще 35 лет. Впервые национальная сборная была сформирована для игры в Англии против команды Civil Service Athletic Club[4]. Она полностью состояла из игроков команды «Расинг». В присутствии 10 тысяч зрителей французская команда проиграла 0-2. На следующий день она играла с клубом Ричмонда (англ.), усиленного двумя игроками из других клубов и снова проиграла 3-9. 6 апреля 1896 года французская команда играла с командой из Эдинбурга. Игра состоялась на следующий день после окончания чемпионата Франции, в котором играли 12 французских игроков. 21 ноября 1886 года Луи Доде (франц.) опубликовал в газете Sports Athlétiques призыв сформировать официальную национальную команду.
Команда, состоявшая из игроков трех парижских клубов («Расинг», «Стад Франсе» и Космополитен) играла в олимпийском турнире 1900 года. Она выиграла сначала у немецкого клуба «Франкфурт» 27-17, а потом у английского «Мозли Уондерерс» 27-8, и стала олимпийским чемпионом.[5] Финальная игра состоялась в присутствии 6 тысяч зрителей, что было крупнейшим посещением Олимпиады.
С 1902 по 1905 годы сборная Франции играла и проиграла матчи против канадской команды (10-23), «Суонси» (0-20), ирландской команды «Бектив Рейнджерс» (8-13).
1906—1914: обучение
Первый официальный матч по регби-15, собранной Французским союзом спортивных обществ, состоялся 1 января 1906 года. Противником была сборная Новой Зеландии, которая тогда осуществляла турне по европейским странам (франц.). Местом проведения игры был «Парк де Пренс», на который собралось 3 тысячи зрителей. Судил Луи Деде. Новозеландцы победили 38-8.[6][7] Честь впервые вывести команду на поле выпала капитану Анри Аманд (франц.), он стал первым „сборником“ французского регби.[8] В состав команды входили англичанин Уильям Крайтон (франц.) и американец Аллан Мур (франц.).
22 марта сборная Франции, впервые в трехцветной форме (голубые майки, белые кюлоты и красные гетры), встретилась со сборной Англии на «Парк де Пренс» и проиграла 8-35. Счет был почетный, и сборная Англии решила играть с французами раз в год. Их примеру последовали сборная Уэльса и сборная Ирландии.[9]
Сборная Франции получила право играть в Турнире пяти наций в 1910 году. Накануне первой игры на вокзале Сен-Лазар французов собралось только четырнадцать, и тогда тренер Шарль Бренна (франц.) решил, чтобы иметь возможность начать турнир в полном составе, срочно привлечь в команду парижского игрока Жоа Андюрана (англ.).[10] Французы еще только учились играть, и в первые годы до 1914 года всегда занимали последние места за исключением турнира 1911 года, в котором они опередили сборную Шотландии.
В промежутке между 1906 и 1914 годами сборная Франции сыграла 28 матчей и одержала единственную победу против Шотландии 2 января 1911 года со счетом 16-15.[11][12] Среди игроков этой команды выделялся крайний Пьер Файо (англ.) по прозвищу «Автобус». Он совершил две попытки и помешал шотландцам осуществить попытку за несколько секунд до конца победного для французов матча.[13]
1919—1931: прогресс
11 мая 1919 года после окончания Первой мировой войны сборная Франции встретилась со сборной Новой Зеландии, которую тогда называли „киви“. Французы были близки к победе, но уступили со счётом 13-14. В последующие годы сборная прогрессировала и выиграла по два матча из четырех в Турнирах пяти наций 1921 и 1931 годах. Свою первую победу в гостях она одержала 2 апреля 1920 года в Дублине. В той игре команда под руководством капитана Филиппа Струсиано (франц.) выиграла со счётом 15-7, совершив пять попыток.
Она играла в регбийном турнире Олимпиады—1920, где кроме неё было ещё только одна команда — сборная США. Единственный матч состоялся в Антверпене, и победили в нём американцы 8-0, а сборная Франции получила серебряные медали.[14] Через несколько недель сборная Франции взяла реванш, выиграв в Париже 14-6.
Эти две команды встретились также и в финале следующей Олимпиады, которая проходила в Париже. Сборная США вновь получила золотые медали, убедительно выиграв 17-3. Этот матч стал последним в олимпийской истории регби — игра была исключена из программы Олимпиад, и вернется в неё только с 2016 года в другом варианте — регби-7.
Между 1920 и 1930 годами сборная Франции сыграла 50 матчей и выиграла 13 из них. Она по крайней мере по одному разу выиграла у всех ведущих европейских сборных, но проиграла со значительным счетом сборной Новой Зеландии в матче 1925 года. В целом, команда прогрессировала и вышла на уровень лучших в мире.[15] Одна из этих побед, 2 апреля 1927 года, имела особое значение, поскольку это была первая победа над англичанами. До этого сборная Франции проиграла 15 из 16 встреч с ними, и только раз, в 1922 году, сыграла вничью. Капитаном сборной в том победном матче Адольф Жореги (франц.). В следующем году, 9 апреля, он возглавлял команду в еще одном историческом матче в котором была одержана победа над Уэльсом со счётом 8-3.
1932—1939: исключение из турнира
Сборная Франции была исключена из Турнира пяти наций в 1931 году на основании обвинений в грубости, а также привлечения в команду профессиональных игроков.[16] Регби по правилам регбийного союза сохраняло статус любительского спорта вплоть до 1990-х, поскольку считалось спортом высших классов в отличие от пролетарского регби по правилам регбийной лиги. В начале 1930-х годов французских регбистов стали обвинять в том, что они получают деньги за матчи, а французские клубные команды перекупают игроков друг у друга. Кроме того, игра сборной Франции стала отмечаться грубостью на поле и беспорядками за его пределами. Особенно грубой была игра со сборной Уэльса 1930 года, в которой немало игроков получили травмы, а на трибунах была большая давка. Более 20 тысяч болельщиков не смогли попасть на стадион.[17]
Большинство французских регбийных клубов тоже выступили против профессиональных игроков в богатейших командах. В декабре 1930 года они отделились от Федерации и основали Французский союз любительского регби.[18] Союз отказывался отпускать своих игроков в сборную, что существенно ослабило сборную команду. В течение этого периода сборная Франции встречалась только с командами, которые значительно уступали британским сборным: сборными Италии, Германии и Румынии.[19].
Францию снова допустили к игре в Турнире в 1939 году после того, как Французская федерация нашла в 1932 году общий язык с командами, отколовшимися от неё, но из-за Второй мировой войны турнир не проводился до 1947 года.
1945—1958: разделённые чемпионства
После окончания Второй мировой войны сборная Франции возобновила международные выступления матчем против Уэльса 22 декабря 1945 года. В том же году она сыграла матч против команды британской армии в январе и против Британских львов (англ.) в апреле.[20]
В промежуток между 1945 и 1950 годами французы сыграли 26 матча, выиграв 14 из них. В 1950-х годах вплоть до 1958 года баланс выигрышей и проигрышей тоже был положительным: 30 побед в 49 матчах.[21] 21 февраля 1948 года сборная Франции впервые выиграла у Уэльса в гостях, в Суонси, со счетом 11-3. Робер Соро (франц.) получил после того матча прозвище «Лев из Суонси».[22] Месяцем ранее французы совершили в Париже еще одну историческую победу — над сборной Австралии.
24 февраля 1951 года французы во главе с капитаном Ги Баске (франц.) впервые победили сборную Англии на «Туикенеме» (11-3). Англичане были последними из сборных Турнира пяти наций, кого Франция смогла одолеть на выезде.[23]
В 1952 году сборной Франции снова грозило исключение из Турнира пяти наций. По мнению британцев во французском регби продолжали существовать признаки профессионального спорта, так как сохранялись плата за переходы из команды в команду, поощрение за игру и премии за выигрыши.[24] Чтобы предотвратить исключение Французская федерация регби пообещала отменить чемпионат и составила список игроков, виновных в получении денег за игру. Среди этих игроков были Жан Доже (франц.), Робер Соро и Морис Симан (франц.). Исключение команды из турнира удалось предотвратить, но чемпионат Франции все же состоялся из-за давления большинства французских регбийных клубов.[25]
Сборная Франции разделила первое место в турнире пяти наций 1954 и 1955 годах, в первом случае с Англией и Уэльсом, во втором — с Уэльсом. Французы впервые выиграли у «Олл Блэкс» 15 февраля 1954 года.[26][27] Жан Пра (франц.), капитан команды, получил решающие три очка в этой игре. Он также возглавлял сборную, когда она второй раз обыграла Англию на «Туикенеме». После того, как его достижения в карьере были торжественно отпразднованы в Уэльсе, английский журналист назвал его «мистером Регби».[28]
16 августа 1958 года сборная Франции впервые победила, со счетом 9-5, «Спрингбокс» на стадионе «Эллис Парк» в Йоханесбурге. Команду возглавлял «доктор Схватка» Люсьен Мияс (франц.).[29][30] Хотя турне команды по Южной Африке было осложнено отсутствием многих опытных игроков, оно получилось очень успешным, поскольку с первой игры, которая закончилась ничьей 3-3, сборная продемонстрировала, что может соперничать с лучшими командами мира. Этот успех был предвестником еще большего успеха на Турнире пяти наций в следующем году.
1959—1970: первая сольная победа и большой шлем
Продолжая успех южноафриканского турне 1958 года, сборная Франция впервые завоевала звание единоличного чемпиона Турнира пяти наций 1959 года. К этому успеху её привел Люсьен Мияс. В следующем году Франция вновь разделила звание чемпиона с Англией. Каждая из команд выиграла по три игры, а матч между ними завершился вничью. В 1961 году сборная опять не знала поражений, трижды выиграла и один раз сыграла вничью, в 1962 году — три победы и проигрыш от Уэльса 0-3. Среди игроков, которые принесли сборной эти первые успехи в Турнире пяти наций были: Альфред Рок (франц.), Амедей Доменек (франц.), Люсьен Мияс, Франсуа Монкла (франц.), Мишель Крост («Монгол») (франц.), Мишель Селая (франц.), Андре Бонифас (франц.) и Ги Бонифас (франц.), Кристиан Дарруй (франц.) и Пьер Албаладежо (франц.).
Следующая выигрышная серия состоялась в сезонах 1967, 1968[31] и 1970 годов. Между этими двумя французскими сериями в Турнире доминировали валлийцы. Они выиграли за эти годы четыре турнира. Ги Камбараберо (франц.) был главным создателем побед 1967 и 1968 годов, заработав для сборной 49 из 67 очков. За этот промежуток Франция выиграла 52 из 93 матчей, что составляло 56 % побед в играх.[32][33]
Наибольшим успехом был первый большой шлем в сезоне 1968 года. Капитаном той команды был Кристиан Каррер (франц.), а в её состав входили такие игроки как Бенуа Дога (франц.), Вальтер Спангеро (франц.), Пьер Вильпре (франц.) и братья Камбераберо.[34] Фактически результата добился не один состав, а два, поскольку сборная использовала в турнире 1968 года 28 игроков.
Несмотря на в целом хорошие результаты, французам никак не удавалось победить «Олл Блэкс». С 1961 по 1958 годы французы встречались с новозеландцами 8 раз, и новозеландцы 8 раз побеждали, в том числе и на домашнем поле французов — стадионе «Коломб». Баланс сборной Франции против команды Южной Африки в этот период тоже отрицательный: 4 поражения (из которых два дома), две победы и ничья. Французам пришлось довольствоваться тем, что они дважды победили «Спрингбокс» на их поле, в 1964 году со счетом 8-6[35] и в 1967 году на «Эллис Парк» со счетом 19-14.[36] С Австралией Франция в этот промежуток времени играла только три раза, дважды победив „Уоллабис“ и проиграв одни матч с разницей в одно очко в августе 1968 года в Сиднее.
1971—1980: второй большой шлем и соперничество с валлийцами
Франция разделила чемпионство на Турнире пяти наций 1973 года, который все команды завершили с одинаковым количеством очков, и получила Большой шлем в Турнире 1977 года.[37] Но в целом в этот период доминировала сборная Уэльса, которая выиграла его пять раз. Соотношение выигрышей и поражений между двумя сборными в этот период беспрекословно в пользу валлийцев: шесть побед, три поражения и одна ничья. В матчах между сборными Франции и Уэльса выделялись яркие индивидуальности игроков, таких как валлийцы Берри Джон (франц.), Гарет Эдвардс (франц.), Джон Питер Рис Уильямс (франц.), Джон Тейлор (франц.) и Джерард Дэвис (франц.) и французы: Жан-Пьер Рив (франц.), Клод Дурт (франц.), Жан-Премьер Люкс (франц.), Жо Мазо (франц.), Жан Трилло (франц.) и Жан-Мишель Агирре (франц.). Эти же команды боролись за победу в Турнире 1976 года и одновременно за Большой шлем на «Армс Парк» в Кардиффе. Игра была очень напряженной и завершилась победой валлийцев 19-13. Несмотря на неудачу, турнир продемонстрировал силу французов в тяжелой борьбе. В состав сборной входили Жан-Пьер Бастья (франц.), Жан-Франсуа Ембернон (франц.), Мишель Пальмье (франц.), Жерар Шолль (франц.) и Робер Папарамборд (франц.). Эти же команды играли за победу в Турнире 1978 года, и вновь на кону был Большой шлем, и снова валлийцы победили.
Капитаном команды которая получила Большой шлем в 1977 году был Жак Фуру (франц.). Вместе с Жаном-Пьером Роме (франц.) они образовывали образцовую пару полузащитников. В четырёх выигранных играх турнира сборная Франции не позволила противникам провести ни одной попытки. Сначала они победили Уэльс 16-9, затем в тяжелой игре на «Туикенеме» выиграли у англичан 4-3, а следующие две победы против шотландцев и ирландцев обеспечили им большой шлем.[38]
За десятилетие „голубые“ выиграли 41 из 77 матчей (53 %). Это посредственная статистика, но за ней скрывается тот факт, что команда завоевала Большой шлем в 1977 году и имела положительный баланс против лучшей команды мира — «Олл Блэкс». С 1973 по 1979 год французы играли с новозеландцами пять раз, трижды выиграли и дважды уступили. Победа 24-19, одержанная 14 июля 1979 года на «Иден Парк» в Окленде осталась в памяти благодаря красивому стилю, в котором она была одержана.[39][40] «Голубые» совершили четыре попытки против двух новозеландских и впервые в истории одержали победу в Новой Зеландии.
«Спрингбокс», однако, выиграли за это десятилетие 6 из 7 матчей против французов, а седьмая игра завершилась вничью. У «Уоллабис» Франция выиграла четыре из шести матчей, и только один раз проиграла, в Тулузе в 1971 году.
1981—1989: десятилетие Фуру
1980-е стали звёздным часом для сборной Франции во главе с харизматичным тренером Жаком Фуру. Команда выиграла 6 турниров пяти наций: в 1981,[41] 1983 (разделила первое место с ирландцами), 1986 (с шотландцами), 1987,[42] 1988 (с валлийцами) и 1989 годах. При этом сборная дважды завоёвывала Большой шлем: в 1981 и 1987 годах. Кроме сезона 1982 года, французы каждый год завершали турнир на одном из двух первых мест.
Большой шлем 1981 года вновь покорился в тяжелой борьбе благодаря вначале победе над Уэльсом в Париже, а затем успеху против англичан на «Туикенеме», которые владели Большим шлемом с предыдущего года. Капитан «голубых» Жан-Пьер Рив (франц.) получил тогда прозвище «Золотой шлем», которое подчеркивало его вклад в успех команды. Свой вклад в победу сделали еще 18 игроков, в частности Робер Папарамборд (франц.), Ролан Бертранн (франц.) и Ги Лапорт (франц.).
На протяжении этого десятилетия французы проиграли четыре игры шотландцам, которые завоевали Большой шлем в 1984 году и набрали одинаковое количество очков с Францией в 1986 году. Хотя в 1985 году французы не знали поражений (2 победы и 2 ничьи), они не смогли победить, так как ирландцы выиграли 3 игры и только одну сыграли вничью.
«Голубые» снова выиграли Большой шлем в 1987 году. Тогда капитаном команды был Даниэль Дюброка (франц.). После победы над Уэльсом 16-9, попытка Филиппа Селла (франц.), которая началась за 80 метров до зачетного поля, позволила «Синим» одолеть Англию на «Туикенеме», а затем четыре попытки, три из которых на счету Эрика Бонневаля (франц.), дали французам победу на «Парк де Пренс». Эрик Бонневаль повторил в той игре рекорды Мишеля Кроста (франц.) и Кристиана Дарруя (франц.). Наконец, решающую победу французы одержали над ирландцами на «Лэнсдаун Роуд» 19-13. Две попытки в той игре были на счету Эрика Шама (франц.). Десятилетие закончилось еще одной, шестой, победой в Турнире благодаря игре Сержа Бланко (франц.) и Пьера Барбизье (франц.).
В этот период Франция сыграла 77 матчей, одержала 47 побед, что составляет 61 % от всех игр.[43] Восемь поражений «голубые» потерпели от «Олл Блэкс», победив их только дважды. «Олл Блэкс» справедливо стали обладателями первого Кубка мира в 1987 году.
Лучшее соотношение выигрышей и проигрышей было с австралийцами: 3 победы, 4 поражения и одна ничья. Одна из побед позволила сборной Франции попасть в финал Кубка мира 1987 года. Первый тайм французы проиграли 6-9 и уступали на протяжении большей части игры, но сумели выиграть 30-24, совершив 4 попытки.[44] Однако, «голубые» не смогли повторить этот подвиг в финале и «Олл Блэкс» разбили их 29-9.[45]
1990—2001: соперничество с англичанами
В 1990-х в европейском регби доминировали англичане. Они выиграли 6 турниров пяти наций и 3 Больших шлема, но французы также показывали высокий уровень игры и соревновались с Англией за звание лучшей европейской команды: они выиграли три турнира — в 1993, 1997 (победив англичан в гостях) и 1998 годах. Последние два выигрыша были одержаны вместе с завоеванием Больших шлемов. Команду выводили на поле капитаны Абделатиф Беназзи (франц.) и Рафаэль Ибанес (франц.). Среди ярких игроков десятилетия были Филипп Сент-Андре (франц.), Оливье Мань (франц.), Тома Кастаньед и Жан-Люк Садурни (франц.). Тренерами были Даниэль Дюброка (франц.) и Жан Трилло (франц.) (1990—1991), Пьер Беббизье (франц.) (1991—1995), Жан-Клод Скрела (франц.) (1995—1999) и Бернар Лапорт (франц.) (1999—2007).
Филипп Сент-Андре завершил очень красивую комбинацию в игре с англичанами в Турнире 1991 года. Комбинацию начал Серж Бланко из собственного зачетного поля и французы прошли через все поле — 100 метров. Эта попытка считается лучшей за всю историю Кубка пяти наций[46]
На Кубке мира 1991 года Франция выступила крайне неудачно — они проиграли в четвертьфинале англичанам и выбыли из соревнований. Реванш удалось получить в 1995 году в игре за третье место.
В 1993 году Франция впервые завоевала звание чемпиона Европы по регби, которое стали получать победители Турнира пяти наций.
В турнире пяти наций 1997 года французы вновь завоевали Большой шлем. Это был первый год эпохи Жан-Клода Скрела. Началось все с победы в Дублине, в которой Давид Вендитто (франц.) совершил три попытки. Затем была победа благодаря усилиям Кристофа Лемезона (франц.) на «Туикенеме» 23-20, проигрывая 6-20. Завершился турнир того года уверенным выигрышем в Париже над шотландцами 47-20.
В следующем году Франция завоевала второй Большой шлем подряд. Путь к нему французы начали с победы над англичанами на «Стад де Франс», затем был тяжелый домашний выигрыш 18-16 над ирландцами. Лучшими французскими бомбардирами были Кристоф Ламезон, Филипп Берна-Салль (франц.) и Тома Кастенед.
Сборная стала финалистом Кубка мира 1999 года, одержав в полуфинале невероятную победу над «Олл Блэкс» 43-31.[47][48] В финале «голубых» разбила сборная Австралии 35-12,[49] однако это было повторением результата 1987 года.
В 1990—2001 годах сборная Франция провела 133 международных матча и одержала 83 победы,[50] что составило 62 % от общего числа матчей и примерно равнялось уровню предыдущего десятилетия, несмотря на катастрофический 1990 год, в котором французы одержали лишь три победы в десяти матчах.
Соотношение выигрышей и проигрышей с «Олл Блэкс» довольно ровное, 4 против 5, и, более того, французы победили новозеландцев в полуфинале чемпионата мира. Один из выигрышей, 3 июля 1994 года на «Иден Парк», останется в анналах сборной Франции. Проигрывая 17-20 незадолго до конца матча, французы осуществили попытку, которую начали почти от своего зачетного поля и продолжили через все поле рядом пасов. В атаке участвовало много игроков. Новозеландские журналисты назвали эту попытку «попыткой века», а французские — «попыткой на другом конце света».[51][52]
Баланс сборной Франции со «Спрингбокс» тоже отрицательный — три победы и семь поражений, одна из которых, со счетом 15-19 в полуфинале Кубка мира 1995 года,[53] который Спрингбокс, играя дома, выиграли. Французам не хватило до победы в полуфинале лишь немножко, потому что в конце игры, Абделатиф Беназзи пробился через защиту, но на залитом водой поле поскользнулся в нескольких сантиметрах от зачетной линии.
«Голубые» плохо играли против австралийцев, которые выиграли восемь из десяти игр, в частности игру в финале Кубка мира 1999 года. В этот период «Уоллабис» были мощной командой и стали чемпионами в 1991 и 1999 годах.
2002—2007: конец эры Лапорта
Новый век удачно начался для сборной Франции — она выигрывала Турнир шести наций в 2002, 2004, 2006 и 2007 годах. В 2002 и 2004 годах команда завоёвывала и Большой шлем. Команду выводили на поле капитаны Фабьен Пелу, Фабьен Галтье, Оливье Мане (франц.) и Рафаэль Ибаньес (франц.). Тренировал команду с 1999 года до окончания Кубка мира 2007 года Бернар Лапорт.
Большой шлем 2002 года был добыт в Кубке шести наций — в турнире стала участвовать сборная Италии. После победы над итальянцами и выигрыша в равной игре 37-33 против Уэльса на «Миллениуме», решающей стала игра с англичанами: в которой «голубые» выиграли 20-15, а затем закрепили успех победами над другими британскими командами.
Кубок мира 2003 года Франция завершила на четвертом месте, проиграв в полуфинале Англии 7-24. Все 24 очка для Англии завоевал Джонни Уилкинсон. Англия стала чемпионом мира, выиграв в финале у «Уоллабис» 20-17.
Большой шлем Турнира шести наций 2004 года стал восьмым в истории сборной Франции. Успех к команде капитана Фабьяна Пелу пришел благодаря победе над валлийцами на "Миллениуме" 29-22 и выигрыша у чемпионов мира англичан 24-21 на «Стад де Франс» в матче, который был настоящим финалом турнира. Матч собрал на стадионе 79 900 зрителей и 9 миллионов телезрителей у экранов.[54]
С 2002 по 2006 годы «голубые» выиграли 38 из 62 игр, что составило 61 %.[55]
Баланс французской команды против «Олл Блэкс» был снова отрицательный. Французы проиграли 5 матчей подряд, в частности игру в малом финале Кубка мира 2003 года, и только один матч свели к ничьей. Последняя к тому времени победа над новозеландцами 42-33 приходилась на 10 ноября 2000 года. В шести матчах против «Спрингбокс» Франция одержала две победы, один раз проиграла и один раз сыграла вничью. Волабиз выиграли во Франции трижды, два раза проиграли, и одна игра завершилась вничью.
В Турнире 2007 года французы сначала выиграли у итальянцев в Риме 39-3, затем у ирландцев на «Кроук Парк» 20-17, но проиграли англичанам на «Туикенеме» 18-26. Победа над шотландцами на «Стад де Франс» 46-19 позволила команде опередить ирландцев по разнице игровых очков.
Франция была хозяйкой Кубка мира 2007 года, но её сборная разочаровала — только четвёртое место, проигрыш Англии в полуфинале и аргентинцам в матче за третье место. Единственным светлым воспоминанием для французов от Кубка осталась победа над «Олл Блэкс» в четвертьфинале.
с 2008 года: Льевремон
После Кубка мира тренером сборной Франции вместо Бернара Лапорта был назначен Марк Льевремон (франц.). Он выбрал себе в помощники Эмиля Нтамака (франц.) как ответственного за заднюю линию и Дидье Ретьера (франц.) за переднюю линию.[56]
Турнир шести наций 2008 года Франция завершила на третьем месте, проиграв англичанам и валлийцам. В летнее турне в Австралии французы уехали без игроков-финалистов чемпионата Франции[57] и разгромно проиграли 34-13 и 40-10.
В Турнире шести наций 2009 года команда вновь заняла третье место. В июне команда поехала в Океанию, где впервые с 1994 года выиграла против «Олл Блэкс» 27-22. Проигрыш с меньшей разницей в Веллингтоне 10-14 позволил Франции впервые выиграть кубок Дэйва Галлагера (франц.).[58] Затем сборная проиграла в Сиднее Австралии. Во время осеннего турне она победила 20-13 новых чемпионов мира, сборную Южной Африки, и сборную Самоа, но снова провалилась в игре с «Олл Блэкс» 12-39.
Свой девятый Большой шлем сборная Франции завоевала в 2010 году. Этому успеху команда во многом обязана Моргану Парра (франц.). Он записал на свой счет 61 очко и разделил звание лучшего бомбардира турнира с валлийцем Стивеном Джонсом (франц.). Его объявили кандидатом на звание лучшего игрока Турнира 2010 года,[59] но в итоге он уступил ирландцу Томми Боу.[60]
Летнее турне не удалось. Проигрыш Южной Африке был позором, а поражение от Аргентины заставила забыть успех в Турнире шести наций. Осенью сборная проиграла Австралии 16-59. Это было худшее домашнее поражение команды за всю историю. В этой игре «Уоллабис» применили тактику индивидуальных проходов наподобие игры в регби-13.
Франция потеряла звание чемпиона Турнира шести наций в 2011 году. Выиграв сначала у шотландцев и ирландцев, французы провалили игру с англичанами, а затем потерпели поражение от итальянцев, которое стало первым в истории игр между этими двумя командами. Победа в пятой игре над валлийцами позволила сборной финишировать на втором месте.
Символы сборной Франции
До 1912 года майка сборной Франции не была голубой и на ней не был изображён петух. Она была белой с изображением двух колец: красного и синего. Это была эмблема Союза французских спортивных обществ, под чьей эгидой выступала сборная. Переплетенные кольца послужили прообразом олимпийской эмблемы, предложенной Пьером де Кубертеном в 1913 году.[61] Кубертен был генеральным секретарем Союза спортивных обществ. Эмблема символизировала три цвета французского флага.[62]
После первой победы сборной Франции над Шотландией в 1911 году, Марсель Коммюно, капитан команды, настоял на том, чтобы на форме игроков сборной был изображен галльский петух — символ Франции.[63] Еще в 1910 году французский футболист Жан Ригал вышел с такой эмблемой против сборной Италии, а затем передал её национальному музею спорта.[62] Петух стал символом Франции очень давно, еще когда древние римляне заметили, что слова петух и галльский на латыни произносятся одинаково — gallus. Название прижилось, французам оно понравилось. За несколько минут до конца игры против англичан в шестидесятых, когда Франция вела 13-12, но в матче был сложный момент,Арнальдо Груарен призвал к чувству национальной гордости своих товарищей: «Эй! На груди у нас петух! Это не цесарка! Так играйте!».[64]
Символ сборной Франции по регби приобрёл большую известность. Его переняли французские олимпийцы, которые участвовали в Олимпиаде 1920 года. На их эмблеме петух сидел на олимпийских кольцах.[65] Петух стал логотипом Национального олимпийского комитета. Правила МОК обязывают национальные комитеты иметь эмблему, которая ассоциировалась бы с национальными символами, цветами флага и олимпийскими кольцами. Соответственно, французских спортсменов часто называют «петухами», а болельщики сборной Франции по регби нередко приносят на стадион живого петуха.
С начала XX века сборная Франции играет в майках голубого цвета, белых шортах и красных гетрах. С этим связано другое название команды — «голубые» (les Bleus). Такой выбор поставил проблему перед шотландцами — им пришлось отказаться от традиционного морского голубого цвета в домашних матчах. Соответственно, французам также приходится играть домашние матчи против команд с традиционным синим цветом (Шотландии, Италии, Самоа) в белых майках.
В первое десятилетие XXI века цвета сборной изменились. В 2003 году шорты стали голубыми, в 2007 году королевский голубой цвет стал темным, синими стали также и гетры, и команда стала играть в синем с ног до головы. В 2009 году сборная вновь вернулась к традиционному триколору, но майка осталась темного синего цвета.
Форму для сборной Франции по регби поставляет американская компания Nike.
Селекция и тренировки
Отбор игроков
Сборная Франции состоит из игроков, отобранных селекционерами, тренерами и менеджером команды. С 2007 года команду тренирует Марк Льевремон, а Жо Мазо является её менеджером с 1995 года.[66] Менеджер возглавляет селекционный комитет, который собирает информацию о кандидатурах игроков и представляет её тренеру, который принимает окончательное решение.[67] Обычно за одну-две недели до международного матча определяется список из 22 игроков. Тот состав, который выйдет на поле называется за несколько дней до игры в зависимости от формы и физического состояния кандидатов. Для участия в Турнире шести наций выбирают 40 игроков на весь турнир.[68]
Перед Кубком мира по регби список игроков объявляется за много месяцев до его начала. Затем по мере приближения к турниру он уменьшается, но сохраняет больше одного игрока на позицию, учитывая необходимость проведения большого числа матчей на протяжении всего нескольких дней. В Кубке мира 2003 года в залах принимало участие тридцать французских игроков, каждый из которых выходил на поле хотя бы раз, и только шесть игроков играли во всех матчах.
Игрок имеет право быть отобранным в сборную Франции, если он выступал за одну из команд чемпионата Франции на протяжении по крайней мере трех месяцев, и не играл не за какую другую сборную. Последнее правило сейчас выдерживается строго, хотя в прошлом команды южного полушария его часто нарушали. Эти правила позволяют играть за сборную Франции гражданам других стран. Многие игроки им пользовались: южноафриканцы Эрик Мелвилла, Питер де Вильерс и Брайан Либенберг, новозеландец Тони Марш. Сборная Франции, которая встречалась в 1906 году с Новой Зеландией, имела в своем составе двух чужеземцев: англичан Уильяма Крайтона и Аллана Мура.
В отличие от сборной Франции по футболу в сборную по регби по большей части приглашаются игроки, играющие в чемпионате Франции. Однако, некоторые игроки, например Рафаэль Ибанес или [Себастьян Шабаль], играют в английском чемпионате.
Отобранные в сборную игроки не могут отказаться, кроме случаев травм или болезни. Из-за этого у французской федерации возникают конфликтные ситуации с клубами, поскольку те теряют игроков, необходимых в чемпионате. Регбийные чемпионаты не делают перерывов на игры сборных, даже в случае Турнира шести наций или Кубка мира.
Тренировочная база
К каждой игре команда готовится в Национальном регбийном центре в Лина-Маркусси, где для этого есть все необходимые условия: тренировочные поля (одно крытое), атлетический зал, амфитеатр, помещения и бассейн.
Подготовка проходит под руководством тренера сборной, которому помогает другой персонал, в частности ответственный за физическую подготовку, врач, кинезитерапевт, тренеры передней и задней линий, судья, специалист по игре в защите и тренер ударов.
Тренеры
До 1963 года сборная не имела тренера. Роль тренера исполнял капитан команды.
С 1976 по 1979 годы в сборной доминировала сильная личность тогдашнего капитана Жака Фуру (франц.), который играл важную роль в выборе игроков и тактики. Фуру получил прозвище «маленького капрала» — низкий рост не мешал ему дирижировать энергичными действиями стальной схватки. В 1978 году он ушел из сборной из-за несогласия с главой селекционного комитета Эли Пеберо, но вернулся через два года в качестве тренера. Он занимал эту должность с 1981 по 1990 годы. Ему принадлежала вся полнота власти: тренера и селекциионера, откуда новое прозвище — «малый Наполеон».[69] За период его пребывания на посту тренера сборная Франции шесть раз выиграла Турнир пяти наций, дважды завоевала Большой шлем и стала финалистом Кубка мира.
Позже Жак Фуру занимал крупную должность во Французской федерации регби: был её вице-президентом при Альбере Феррасси, но затем, после попытки стать президентом, попал в немилость. После периода междуцарствия, в течение которого должность главного тренера занимал бывший игрок Даниэль Дюброка (франц.), сборную в декабре 1991 года возглавил другой игрок и бывший капитан Пьер Бербизье (франц.). Он стал тренером в 33 года, что было рекордно молодым возрастом для любого вида спорта во Франции.[70]
Бербизье удерживал пост до сентября 1995 года, когда его заменил Жан-Клод Скрела (франц.), также бывший игрок. В работе с 1997 года ему помогал другой бывший игрок из Тулузы Пьер Вильпре. Их сотрудничество было плодотворным, поскольку сборная завоевала Большой шлем в 1997 и 1998 годах и стала финалистом Кубка мира в 1999 году.
Бернар Лапорт (франц.) стал тренером-селекционером команды после Кубка мира 1999 года. С ним Франция дважды получала Большой шлем: в 2002 и 2004 годах, выиграла Турнир шести наций в 2006 и 2007 годах, стала полуфиналистом Кубка мира в 2003 году. Он тесно сотрудничал с менеджером Жо Мазо. Перед ними стояла цель как можно лучше подготовить команду к домашнему Кубка мира 2007 года.
24 октября 2007 года тренером сборной Франции был назначен Марк Льевремон (франц.). Он избрал своими помощниками Эмиля Нтамака для задней линии и Дидье Ретьера для передней.[71]
Стадионы
С 1906 по 1914 год сборная Франции сыграла 10 игр на «Парк де Пренс», 4 игры на «Стад Олимпик Ив-дю-Мануар» в Коломбе и один в Бордо на «Стад Сент-Жермен». С 1920 по 1940 год она провела 30 матчей в Коломбо и лишь 6 на «Парк де Пренс». С 1945 по 1972 год большинство домашних игр сборной проходили тоже в Коломби (всего на стадионе «Ив-дю-Мануар» с 1908 по 1972 год состоялось 98 игр)[72], затем, с 1973 года команда играла на перестроенном «Парк де Пренс».
С 1998 года сборная Франции играет матчи Турнира шести наций и большинство товарищеских матчей на «Стад де Франс», но некоторые игры проходят в провинции: на «Стад Жерлан» в Лионе, на стадионе «Велодром» в Марселе, а также на «Стадьоме» в Тулузе.
Статистика
| ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Топ-25 на 10 октября 2016[73] | ||||||
| Место | Динамика | Сборная | Очки | |||
| 1 | ▬ | Новая Зеландия |
96.57 | |||
| 2 | ▬ |  Англия |
89.49 | |||
| 3 | ▲ (+1) |  Австралия |
85.33 | |||
| 4 | ▼ (-1) |  ЮАР |
84.85 | |||
| 5 | ▬ |  Уэльс |
82.49 | |||
| 6 | ▬ |  Ирландия |
81.67 | |||
| 7 | ▲ (+1) | Франция |
80.75 | |||
| 8 | ▲ (+1) |  Шотландия |
80.44 | |||
| 9 | ▼ (-2) |  Аргентина |
80.31 | |||
| 10 | ▬ |  Фиджи |
75.49 | |||
| 11 | ▬ |  Грузия |
75.23 | |||
| 12 | ▬ |  Япония |
74.95 | |||
| 13 | ▬ |  Италия |
72.23 | |||
| 14 | ▬ |  Самоа |
71.37 | |||
| 15 | ▬ |  Тонга |
69.47 | |||
| 16 | ▬ |  Румыния |
68.74 | |||
| 17 | ▬ |  США |
65.60 | |||
| 18 | ▬ |  Канада |
64.53 | |||
| 19 | ▬ |  Уругвай |
63.56 | |||
| 20 | ▬ | Намибия |
62.78 | |||
| 21 | ▬ |  Россия |
61.91 | |||
| 22 | ▬ |  Кения |
59.28 | |||
| 23 | ▬ |  Испания |
58.79 | |||
| 24 | ▬ |  Бельгия |
57.94 | |||
| 25 | ▬ |  Гонконг |
57.84 | |||
Кубок шести наций
| 1883—2015 | Англия |
Ирландия |
Италия |
Уэльс |
Франция |
Шотландия |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Участие, раз | 120 | 122 | 17 | 122 | 87 | 122 |
| Победы (совместные) | ||||||
| в Кубке домашних наций | 5 (4) | 4 (4) | — | 7 (4) | — | 10 (2) |
| в Кубке пяти наций | 17 (6) | 6 (5) | — | 15 (8) | 12 (8) | 5 (6) |
| в Кубке шести наций | 5 | 3 | 0 | 4 | 5 | 0 |
| Всего | 27 (10) | 13 (9) | 0 (0) | 26 (12) | 17 (8) | 15 (8) |
| Большой шлем | 13 | 2 | 0 | 11 | 9 | 3 |
| Тройная корона | 25 | 10 | — | 20 | — | 10 |
| Деревянная ложка | 25 | 36 | 11 | 21 | 18 | 33 |
Баланс выигрышей и проигрышей
Баланс выигрышей и проигрышей отрицательный с пятью сборными: Южной Африки, Англии, Австралии, Новой Зеландии и Уэльса, и положительный с Шотландией, Ирландией и Италией. С двукратными чемпионами мира, австралийцами, баланс практически равный.
Отставание сборной Франции от англичан было накоплено до 1960-х, особенно до первого выигрыша в 1927 году, но в период с 1970 по 2008 годы французы имели преимущество: 23 победы, 21 проигрыш и три ничьи. В течение того же периода французы имели преимущество и над валлийцами: 27 выигрышей и 15 проигрышей при одной ничьей, над шотландцами: 28 побед, 13 проигрышей при одной ничьей, и, особенно, над ирландцами: 32 выигрышей, 3 ничьи, 8 поражений.
Свою самую крупную победу сборная Франции одержала над сборной Намибии 16 сентября 2007 года: 86 — 10. Наибольший проигрыш, 10 — 61, французы получили в игре с «Олл Блэкс» 9 июня 2007 года. Самый крупный домашний проигрыш, 16-59, был зафиксирован в игре против Австралии 27 ноября 2010 года.
Статистика игроков
Рекордное количество выступлений
Рекорд максимального числа вызовов в сборную принадлежит Фабьяну Пелу, который обошел по этому показателю Филиппа Селла 18 августа 2007 года. Сильвен Марконне еще может увеличить число вызовов, поскольку продолжает играть.
Рекордное количество попыток
Больше попыток за сборную Франции совершил Серж Бланко. Побить его рекорд будет трудно, поскольку он имеет на 14 попыток больше, чем Венсан Клерк и на 16, чем Орельяна Ружри, лучших по этому показателю из до сих пор активных игроков. Относительно других показателей, то по количеству заработанных очков и количеством успешных реализаций рекорд принадлежит Кристофу Ламезону: 380 очков и 61 реализация. Рекордное количество штрафных ударов забил Тьерри Лакруа — 89. А больше дроп-голов принадлежит Жан-Патрику Лекарбура — 15.[74]
Напишите отзыв о статье "Сборная Франции по регби"
Примечания
- ↑ (англ.) [www.terrynorm.ic24.net/rugby%20union%20history.htm#rugbyinfrance How Le Havre became the birthplace of french rugby]
- ↑ (англ.) [www.rfu.com/microsites/museum/index.cfm?fuseaction=faqs.chronology Rugby Chronology]
- ↑ [www.cairn.info/article.php?ID_REVUE=OUTE&ID_NUMPUBLIE=OUTE_008&ID_ARTICLE=OUTE_008_0261 Le rugby : une culture monde territorialisée, par Jean-Pierre Augustin]
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_tournament.php Une sélection française affronte le Civil Service Athletic Club ]
- ↑ (англ.)[www.rugbyfootballhistory.com/olympics.htm Rugby at the Olympics]
- ↑ (англ.)[www.irb.com/EN/News/Features/061115+dk+fre+rugby+100+pt2.htm France — Nouvelle-Zélande de janvier 1906]
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1906.php 1er janvier 1906 janvier 1906 : " Pouvons-nous compter sur vous ? «]
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_pionniers.php Amand, Henri 1er de France]
- ↑ H.Garcia (2005), p. 8.
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_pionniers.php Joe Anduran : international contre un… Corot]
- ↑ [www.lnr.fr/Client/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&CSSR=16419&Cle=43793 1906-1920: Des premiers pas avec de lourdes valises]
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1911.php 2 janvier 1911 : la naissance d’une Nation]
- ↑ Escot et Rivière (1997), p. 48.
- ↑ (англ.) [www.rugbyfootballhistory.com/olympics.htm 1920 Antwerp Olympics], sur rugbyfootballhistory.com
- ↑ (англ.)[stats.allblacks.com/teamsheet.asp?MT_ID=1201 31st All Black Test New-Zealand France 1925]
- ↑ (фр.) [www.rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_tournament.php „Histoire tournament“]
- ↑ (фр.) [www.flickr.com/photo_zoom.gne?id=307751781&size=o » Match France — Pays de Galles de 1930 "]
- ↑ «La légende du Tournoi», H.Garcia (2005), p. 46.
- ↑ [www.lnr.fr/Client/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45429 Rencontres de l'équipe de France 1932—1939]
- ↑ [www.lnr.fr/Client/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45494 1945-1950: Les Bleus s’affirment dans le paysage européen]
- ↑ [www.lnr.fr/Client/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45535 1951-1960 : La France parmi les Grands]
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1948.php 7 février 1948 : Robert Soro, le " Lion de Swansea "]
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1951.php 24 février 1951 : tout en haut du Temple]
- ↑ Un siècle de rugby, Escot et Rivière (1997), p. 117.
- ↑ Un siècle de rugby, Escot et Rivière (1997), p. 119.
- ↑ [stats.allblacks.com/asp/teamsheet.asp?MT_ID=1415 84th All Black Test : 416th All Black Game] (англ.). Проверено 29 ноября 2009. [www.webcitation.org/69vC65WK9 Архивировано из первоисточника 15 августа 2012]..
- ↑ Jean Durry. [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1954.php 27 février 1954 : un XV de France sans ballon bat la Nouvelle-Zélande]. Проверено 29 ноября 2009. [www.webcitation.org/69vC6gM3d Архивировано из первоисточника 15 августа 2012].
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_prat.php Jean Prat Monsieur Rugby]
- ↑ (англ.)[www.genslin.us/bokke/SARugby.html Afrique du Sud-France du 16 août 1958], sur genslin.us
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1958.php 16 août 1958 : " le grand combat du XV de France «]
- ↑ (фр.) [www.ina.fr/archivespourtous/index.php?vue=notice&from=themes&code=C0531128680&num_notice=1&total_notices=1 „Vidéo de France-Pays de Galles du Tournoi 1968“], на ina.fr
- ↑ [www.lnr.fr/Client/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45535 Les matches de l'équipe de France 1951—1960], на lnr.fr
- ↑ [www.lnr.fr/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45545 Les matches de l'équipe de France 1961—1970], на lnr.fr
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1968.php 23 mars 1968 : un printemps historique], на rugby-nomades.qc.ca
- ↑ [www.genslin.us/bokke/SARugby.html Afrique du Suf France de juillet 1964], на genslin.us, voir 1964
- ↑ [www.genslin.us/bokke/SARugby.html Afrique du Sud — France du 29 juillet 1967], на genslin.us, див. 1967
- ↑ (фр.) [www.ina.fr/archivespourtous/index.php?vue=notice&from=themes&code=C0531128661&num_notice=3&total_notices=5 » Vidéo de France-Galles du Tournoi 1977 «], на ina.fr
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1977.php Les gentils bandits du Grand chelem 1977], на rugby-nomades.qc.ca
- ↑ (англ.) [stats.allblacks.com/teamsheet.asp?MT_ID=1753 Nouvelle-Zélande France à Auckland, 14 juillet 1979], на stats.allblacks.com
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1979.php 14 juillet 1979 : la montée vers l’Eden], на rugby-nomades.qc.ca
- ↑ (фр.) [www.ina.fr/archivespourtous/index.php?vue=notice&from=themes&code=C0531128656&num_notice=5&total_notices=12 » Vidéo de Angleterre-France du Tournoi 1981 "], на ina.fr
- ↑ (фр.) [www.ina.fr/archivespourtous/index.php?vue=notice&from=themes&code=C0531128667&num_notice=1&total_notices=7 "Vidéo de Angleterre-France du Tournoi 1987 "], на ina.fr
- ↑ [www.lnr.fr/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45581 Les matches de la France de 1981 à 1990], sur lnr.fr
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1987.php 13 juin 1987 : le match des matchs], sur rugby-nomades.qc.ca
- ↑ [www.ina.fr/archivespourtous/index.php?vue=notice&from=themes&code=C0531128710&num_notice=2&total_notices=4 Finale CM 1987 : Nouvelle-Zélande France Vidéo des archives de l’INA]
- ↑ Un siècle de rugby, Escot et Rivière (1997), p. 255.
- ↑ (англ.)[stats.allblacks.com/teamsheet.asp?MT_ID=2053 France — Nouvelle-Zélande en coupe du monde 1999], на stats.allblacks.com
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1999.php 31 octobre 1999 : les 26 minutes qui ont fait chavirer le Temple], на rugby-nomades.qc.ca
- ↑ [www.ina.fr/archivespourtous/index.php?vue=notice&from=themes&code=C0531128695&num_notice=3&total_notices=5 Finale CM 1999 Australie-France Vidéo des archives de l’INA]
- ↑ [www.lnr.fr/Menus.asp?CR=16358&CSR=16369&Cle=45593 Les matches de la France de 1991 à 2004], на lnr.fr
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1994.php 3 juillet 1994 : l’essai du bout du monde], на nomades.qc.ca
- ↑ (англ.)[stats.allblacks.com/teamsheet.asp?MT_ID=1982 Nouvelle-Zélande France de juillet 1994], на stats.allblacks.com
- ↑ (англ.)[www.genslin.us/bokke/SARugby.html Afrique du Sud — France de la coupe du monde 1995], на genslin.us, див. 1995
- ↑ La légende du Tournoi, H. Garcia (2005), p. 246.
- ↑ (англ.) [www.rugbydata.com/france/gamesplayed Les matchs de la France jusqu’en 2006], на rugbydata.com
- ↑ [www.sport365.fr/rugby/les-bleus/infos/article_201046_Lievremont-aux-commandes.shtml Lièvremont aux commandes], на sport365.fr
- ↑ [www.lequipe.fr/Rugby/20080609_121545_chabal-et-11-nouveaux_Dev.html Chabal et 12 nouveaux], на lequipe.fr
- ↑ [www.lequipe.fr/Rugby/breves2009/20090620_112737_les-bleus-si-pres-de-l-exploit.html Les Bleus si près de l’exploit], на lequipe.fr
- ↑ [www.asm-rugby.com/100318-parra.html Morgan Parra, meilleur joueur du tournoi ?]. ASM Clermont Auvergne (18 марта 2010). Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/69vC7Qq1W Архивировано из первоисточника 15 августа 2012].
- ↑ [www.lequipe.fr/Rugby/breves2010/20100325_205649_bowe-meilleur-joueur.html Bowe meilleur joueur]. L'Equipe (25 марта 2010). Проверено 26 марта 2010. [www.webcitation.org/69vC8BatA Архивировано из первоисточника 15 августа 2012].
- ↑ [multimedia.olympic.org/pdf/fr_report_672.pdf Le drapeau olympique], sur multimedia.olympic.org
- ↑ 1 2 [crdp.ac-bordeaux.fr/rugby/arts/5-01-02.pdf Le Coq dans le sport] (CRDP de Bordeaux) : plus d’infos sur l’USFSA, les deux anneaux entrelacés et le coq
- ↑ [rugby-nomades.qc.ca/info-nomades/histoire_1911.php Le 2 janvier 1911 : la naissance d’une Nation], sur rugby-nomades.qc.ca
- ↑ Daniel Herrero (2003), p. 340.
- ↑ [www.museedusport.fr/histoire_objet.php Ecusson en forme de coq, devenu emblème national], sur www.museedusport.fr
- ↑ [www.ffr.fr/index.php/ffr/equipes_de_france/xv_de_france Le XV de France], sur ffr.fr
- ↑ [www.lepanorama.net/pages/infos_archives/pdf/rencontres_spectacle/rugby_jo_maso.pdf Rencontre avec Jo Maso, manager général de l'équipe de France], на lepanorama.net
- ↑ [www.ffr.fr/index.php/ffr/historique/2007/prendre_notre_temps Interview de Jo Maso], sur ffr.fr
- ↑ H. Garcia (2005), p.162
- ↑ Escot et Rivière (1997), p. 261.
- ↑ [www.sport365.fr/rugby/les-bleus/infos/article_201046_Lievremont-aux-commandes.shtml Lièvremont aux commandes], sur sport365.fr
- ↑ Duboisset (2006), p.476-479
- ↑ [www.worldrugby.org/rankings Мировой рейтинг]. World Rugby. Проверено 10 октября 2016.
- ↑ [www.ffr.fr/index.php/ffr/equipes_de_france/xv_de_france/records Records des joueurs du XV de France], на ffr.fr
Отрывок, характеризующий Сборная Франции по регби
Qui eut le triple talent,De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
