Мужское — женское

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мужское — женское
Masculin, féminin: 15 faits précis
Жанр

драма

Режиссёр

Жан-Люк Годар

Продюсер

Анатоль Доман

Автор
сценария

Жан-Люк Годар
Ги де Мопассан (рассказы)

В главных
ролях

Жан-Пьер Лео
Марлен Жобер
Шанталь Гойя
Мишель Дебор

Оператор

Вилли Курант

Композитор

Жан-Жак Дебу

Кинокомпания

Anouchka Films, Argos Films, Sandrews, Svensk Filmindustri (SF)

Длительность

104 мин.

Страна

Франция Франция
Швеция Швеция

Год

1966

IMDb

ID 0060675

К:Фильмы 1966 года

«Мужское — женское» (фр. Masculin, féminin: 15 faits précis) — фильм Жана-Люка Годара по произведениям Ги де Мопассана. «Серебряный медведь» берлинского кинофестиваля 1966 года Жану-Пьеру Лео.





Сюжет

Поль — только что отслуживший в армии молодой человек, пытающийся устроиться в жизни. Он встречает девушку по имени Мадлен, работающую в журнале мод, и её знакомый помогает ему устроиться туда. Тем временем Мадлен начинает строить карьеру поп-звезды. Они начинают встречаться, но подруги Мадлен ревнуют её к Полю и её успеху. Друг Поля увлекает его политической деятельностью, они протестуют против войны во Вьетнаме и капитализма. Весь фильм у Поля нет постоянного жилья и в конце он погибает на стройке дома, где наконец приобрёл собственную квартиру, чтобы жить с Мадлен. Мадлен беременна, но не знает, оставит ли ребёнка.

Фильм состоит из диалогов героев, в которые вклиниваются гротескные сцены насилия и странно ведущих себя людей. Сцены общения перемежаются нарезкой кадров жизни Парижа, работы и отдыха героев, на которые накладываются монологи Поля, Мадлен и Бриджит Бардо (сыгравшей в эпизоде), и интертекстовыми вставками, сопровождающимися звуком выстрела. Содержание интертекстов не имеет прямого отношения к сюжету. Одна из финальных вставок гласит: «Этот фильм мог бы называться „Дети Маркса и Кока-колы“.»

В ролях

Награды и номинации

Награды

Номинации

Напишите отзыв о статье "Мужское — женское"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Мужское — женское

– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?