Музей-усадьба В. И. Сурикова

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 56°00′48″ с. ш. 92°51′41″ в. д. / 56.01333° с. ш. 92.86139° в. д. / 56.01333; 92.86139 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=56.01333&mlon=92.86139&zoom=13 (O)] (Я)
Музей-усадьба В. И. Сурикова
Дата основания 1948 год
Местонахождение 660049, Красноярск, ул. Ленина, 98
К:Музеи, основанные в 1948 году

Музей-усадьба В. И. Сурикова — музей, расположенный в доме Василия Ивановича Сурикова.

Музей создан в 1948 году в честь 100-летия со дня рождения художника. Музей расположен на территории усадьбы Суриковых площадью 0,25 гектара в центре Красноярска (Ленина, 98). Выставочная площадь — 357 м², 1300 единиц хранения, из них 92 работы В. И. Сурикова.





История музея

Дом построен в 1830-е годы из лиственницы. Усадьба была типичной для сибирской городской застройки XIX века. На территории усадьбы, обнесённой глухим заплотом, располагается двухэтажный дом с крыльцом со двора, баня по-чёрному, завозня (амбар и конюшня под одной крышей), флигель, построенный братом художника в 1900-е годы. Второй этаж дома сдавался в аренду. Дом незначительно перестраивался в 1895 году.

В этом доме 12 января (по старому стилю) 1848 года родился Василий Иванович Суриков. В 1854 году отца Василия Ивановича перевели на службу в село Сухой Бузим (ныне Сухобузимское) и семья выехала из Красноярска. После смерти отца — Ивана Васильевича — семья вернулась в Красноярск в 1859 году. 11 декабря 1868 года Василий Иванович уехал из Красноярска в Санкт-Петербург.

Впервые создать музей В. И. Сурикова предлагалось в 1920-е годы. Но в то время в доме жил младший брат художника — Александр Иванович. В бывшей завозне работала рисовальная школа. В 1926 году на доме была установлена мемориальная доска.

Александр Иванович Суриков умер в 1930 году. Часть мебели и некоторые вещи из дома Суриковых была переданы в Красноярский краеведческий музей.

Наследники подарили дом городу. В доме жила семья красноярского художника Дмитрия Иннокентьевича Каратанова, который был первым преподавателем рисовальной школы. Во флигеле создавались и работали различные общественные организации, например, Красноярское отделение союза художников.

Расселение дома Суриковых завершилось в конце 1940-х годов, и 5 июня 1948 года музей открылся. Первое название музея — Дом-музей В. И. Сурикова. В создании музея принимали участие дочери художника.

В первое десятилетие существования музея семья художника передала музею около 30 работ Сурикова («Е. А. Рачковская», «Гребец в красной рубахе», «Портрет Е. Пемовой» и другие). В 1950-е годы Красноярский краеведческий музей передал ранние акварели художника. В 1960-е годы внуки художника передали в музей работы: автопортрет Сурикова 1902 года, «Портрет хакаски» и акварель, изображающую юного брата художника.

В 1970-е годы были проведены реставрационные работы, дому вернули первоначальный облик. Изменилась экспозиция музея — экспонаты расположились в хронологическом порядке, на первом этаже восстановили домашний интерьер сибирского городского дома XIX века.

В 1983 году музей получил статус Музея-усадьбы, были проведены первые Суриковские дни в честь 135-летия художника, внуки художника передали музею 17 работ. В 1988 году Михаил Петрович Кончаловский передал музею 10 работ Сурикова и личные вещи семьи.

В конце 2002 года на территории усадьбы был установлен памятник В. И. Сурикову (скульптор Юрий Злотя).

Выставки

Галерея

Напишите отзыв о статье "Музей-усадьба В. И. Сурикова"

Литература

  • «Край наш Красноярский: Календарь знаменательных и памятных дат на 2003 год». Красноярск: Кларетианум, 2002.
  • Безызвестных Е. Ю. «Суриков и Сибирь». Издательство Красноярского отделения ассоциации «Русская энциклопедия». 1995. ISBN 5-88329-001-9

Ссылки

  • [museum.ru/M1541 Страница музея на сайте Музеи России]
  • [www.tphv-history.ru/persons/Vasilijj-Surikov.html Жизнь и творчество Василия Сурикова]
  • [surikov-dom.com Музей-усадьба В.И. Сурикова]


Культурное наследие
Российской Федерации, [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=2410014000 объект № 2410014000]
объект № 2410014000

Отрывок, характеризующий Музей-усадьба В. И. Сурикова

Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.