Музей Голубого Маврикия
Поделись знанием:
К:Музеи, основанные в 2001 году
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
| Музей Голубого Маврикия англ. Blue Penny Museum | |
|---|---|
 Логотип музея | |
| Дата основания | 2001 |
| Местонахождение | Caudan Waterfront, Port Louis, Mauritius |
| Сайт | [www.caudan.com/en/culture_blue.aspx www.caudan.com] |
Музе́й Голубо́го Маври́кия (англ. Blue Penny Museum) — музей почтовых марок на набережной Кодан (Caudan Waterfront) в Порт-Луи, столице Маврикия.
Содержание
Описание
Музей был основан Коммерческим банком Маврикия (Mauritius Commercial Bank) и открылся в ноябре 2001 года.[1]
В коллекции музея находятся две первые почтовые марки Маврикия 1847 года — «Розовый Маврикий» и «Голубой Маврикий». Марки были приобретены 10 ноября 1993 года на аукционе в Швейцарии за 2 млн долларов консорциумом маврикийских банков и предприятий, во главе с Коммерческим банком Маврикия, и возвращены на остров спустя почти 150 лет.[1]
Для обеспечения лучшей сохранности оригиналы марок подвергаются только кратковременному воздействию света. Большую часть времени экспонируются только их копии.
В экспозиции музея также хранятся[2]:
- другие почтовые марки Маврикия,
- старые морские карты,
- картины, гравюры, скульптуры, в том числе подлинная статуя Поля и Виргинии (фр. «Paul et Virginie»), созданная в 1881 году Проспером д’Эпинэ (Prosper d'Épinay)[3];
- старинные документы, свидетельствующие о богатой истории и культуре Маврикия.
|
|
См. также
- История почты и почтовых марок Маврикия
- Первые марки Маврикия
- Почтовый музей
- Список почтовых и филателистических музеев мира
Напишите отзыв о статье "Музей Голубого Маврикия"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.stampsmauritius.com/Museums.htm Port Louis, Mauritius] (англ.). Museums and Collections. Museums with Stamps of Mauritius. Classic Stamps of Mauritius — stampsmauritius.com; Peter M. C. Werner. — Сведения о музеях и коллекциях мира, хранящих первые марки Маврикия. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676VQkXil Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ [www.caudan.com/en/cultureandhistory_museum.aspx Blue Penny Museum] (англ.). Culture & History. Le Caudan Waterfront - Port Louis - Mauritius. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676VRGb4A Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- ↑ Richon, Emmanuel. [www.potomitan.info/galerie/epinay/index.php Prosper d’Epinay] (фр.). Galerie de peinture mauricienne — Galri lapintir morisyen. Potomitan. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676VRk2BJ Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
Литература
- [iels.intnet.mu/25nov2001_bluepenny.htm Le Blue Penny Museum] // Le Week End. — 2001. — 25 Novembre. (фр.) (Проверено 5 апреля 2010)
- [www.helenmorgan.net/bm/bib/P00000205.htm Le Blue Penny Museum] // Mauritius and its Environment / Institute for Environmental and Legal Studies, Mauritius. — 2001. (англ.) (Проверено 5 апреля 2010)
Ссылки
|
Портал «Филателия» |
|---|
- [www.helenmorgan.net/bm/biogs/E000123b.htm Blue Penny Museum] (англ.). Blue Mauritius Research Companion. Helen Morgan. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676VSmiEU Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- [robinsoncrusoe-villa.com/mauritius/thingstosee_attractions_bluepenny.cfm Blue Penny Museum at Caudan Waterfront, Port Louis, Mauritius] (англ.). Culture(недоступная ссылка — история). Mauritius — Rodrigues.com. Проверено 5 апреля 2010. [web.archive.org/20071222085603/robinsoncrusoe-villa.com/mauritius/thingstosee_attractions_bluepenny.cfm Архивировано из первоисточника 22 декабря 2007].
- [www.tripadvisor.com/Attraction_Review-g293817-d477336-Reviews-Blue_Penny_Museum-Port_Louis.html Blue Penny Museum — Port Louis — Reviews of Blue Penny Museum] (англ.). Africa — Mauritius — Port Louis — Things to Do. TripAdvisor. Проверено 5 апреля 2010. [www.webcitation.org/676VTOMvh Архивировано из первоисточника 22 апреля 2012].
- [go.mauritius.online.fr/ Mauritius Stamps Album] (англ.). Safia Hotel Mauritius. — Альбом почтовых марок Маврикия. Проверено 5 апреля 2010.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Музей Голубого Маврикия
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
