Музей Гревен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 48°52′18″ с. ш. 2°20′32″ в. д. / 48.87167° с. ш. 2.34222° в. д. / 48.87167; 2.34222 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.87167&mlon=2.34222&zoom=16 (O)] (Я)
Музей Гревен
Musée Grévin

Вход в музей
Местонахождение 10, Boulevard Montmartre — 75009 Paris
Сайт [www.grevin.com/ Официальный сайт музея]

Музей Гревен — парижский музей восковых фигур на бульваре Монмартр, который распахнул свои двери 5 июня 1882 года.





История

В 1881 году Артюр Мейер решает создать для своей газеты «Le Gaulois» (Le Gaulois) музей восковых фигур по примеру существовавшего уже более века музея Мадам Тюссо. Он обращается к скульптору, карикатуристу и театральному костюмеру Альфреду Гревену с предложением сделать для музея скульптуры популярных персонажей эпохи, людей, о которых пишет его газета.

Коллекция

В коллекции музея находится около 450 восковых фигур знаменитых людей или вымышленных персонажей. Большая часть экспозиции представлена в виде сцен, изображающих ключевые моменты истории Франции:

В музее, в частности, представлены:

Филиал в Ле-Аль

Филиал музея открыт на 1-м подземном этаже коммерческого центра «Форум Ле-Аль» в квартале Ле-Аль. Тема филиала — «прекрасная эпоха».

Дворец миражей

Гигантский калейдоскоп, шоу: от дворцов 1001 ночи до непроходимых джунглей.

Практическая информация

Вход в музей находится в IX-м округе Парижа. Адрес музея: 10, Boulevard Montmartre — 75009 Paris. Ближайшая станция метро — Grands Boulevards.

Время работы: каждый день 10:00 — 18:30, по выходным — до 19:00.

Напишите отзыв о статье "Музей Гревен"

Ссылки

  • [www.grevin.com/ Официальный сайт музея]


Отрывок, характеризующий Музей Гревен

Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.