Музей Каподимонте

Музей Каподимонте (итал. Museo di Capodimonte), официальное полное название — Национальные музей и галереи Каподимонте (итал. Museo e Gallerie Nazionali di Capodimonte) — художественный музей в Неаполе. Музей расположен в бывшем дворце (летней резиденции) Бурбонов, на территории городского парка Каподимонте (итал. Parco di Capodimonte). Наиболее ценная часть экспозиции — картинная галерея с полотнами итальянских художников эпохи Ренессанса.

Краткая характеристика

Дворец Бурбонов был построен по приказу Карла VII, короля Неаполя и Сицилии, по наброскам архитектора Джованни Антонио Медрано. По замыслу короля одной из первоначальных целей постройки было размещение коллекции пармских герцогов Фарнезе, которая попала в Неаполь после брака Изабеллы Фарнезе с отцом Карла VII.

Кроме коллекции Фарнезе в Музее Каподимонте представлены (частично) и другие коллекции: картин Борджия, гобеленов семейства Авалос, фарфора Марии-Амалии Саксонской и др. Часть полотен, выставленных в Музее, перенесена из исторических храмов Неаполя (Сан-Доменико-Маджоре, Сан-Лоренцо-Маджоре, Santa Maria del Pianto и др.) в целях безопасности и оптимальных условий хранения.

Наиболее ценные экспонаты — картины европейских (главным образом, итальянских) художников позднего Средневековья и Возрождения. Среди художников в различных коллекциях Музея: Симоне Мартини («Св. Людовик Тулузский», «Maestà»), Мазаччо («Распятие Христа»), Мантенья («Святая Евфимия», «Портрет Франческо Гонзаги»), Боттичелли («Мадонна с младенцем и двумя ангелами»), Дж. Беллини («Преображение Христа»), Липпи («Благовещение и святые»), Кристофоро Скакко («Коронация Богоматери со святыми Марком и Юлианом»), Лотто («Мадонна с младенцем», «Портрет епископа Росси»), Себастьяно дель Пьомбо («Портрет папы Климента VII», «Мадонна с вуалью»), Тициан (самая рання из четырёх его «Данай», два портрета Павла III и др.), Рафаэль («Мадонна Divina amore», «Портрет кардинала Фарнезе»), Корреджо («Цыганка», «Тайный брак св. Екатерины Александрийской», «Святой Иосиф с новообращённым», «Святой Антоний аббат»), Пармиджанино («Антея», «Лукреция Римская», «Портрет Галеаццо Санвитале», «Святое семейство»), Караваджо («Бичевание Христа»), Рени («Аталанта и Гиппомен»), Артемизия Джентилески («Юдифь, обезглавливающая Олоферна», «Св. Януарий в амфитеатре Поццуоли»), Лука Джордано («Мольба Св. Януария Христу и Богородице о заступничестве против чумы», «Венера, Купидон и Марс» и др.), анонимные итальянские мастера (например, «Портрет Луки Пачоли»), а также П. Брейгель-старший (знаменитая «Притча о слепых», «Мизантроп»), Эль Греко («Мальчик, раздувающий лучину», «Портрет Джулио Кловио»), Гойя («Портрет Карла IV», «Портрет Марии-Луизы Пармской»).

Литература

• Museo nazionale di Capodimonte, a cura di Nicola Spinosa, con la collaborazione di Luisa Ambrosio. Napoli: Electa Napoli, 1994; Milano: Touring club italiano, 2002.
• Museo e Gallerie Nazionali di Capodimonte (Napoli): Le collezioni borboniche e post-unitarie. Dipinti dal XIII al XVI secolo. Napoli: Electa Napoli, 1999 (альбом репродукций).

Ссылки

• [www.museocapodimonte.beniculturali.it/ Официальный сайт]
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Национальные музей и галерея Каподимонте

Отрывок, характеризующий Музей Каподимонте

– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.