Музей Куму

Художественный музей Ку́му Kumu Kunstimuuseum

Худо́жественный музе́й Ку́му (эст. Kumu Kunstimuuseum) — художественный музей в Таллине, Эстония. Музей является крупнейшим в Балтийском регионе и одним из крупнейших музеев в Северной Европе. Является одним из четырёх филиалов Эстонского художественного музея, в котором к тому же находится основной офис.

В Куму представлены как постоянные коллекции, так и временные выставки. Основная коллекция охватывает искусство Эстонии от XVIII века, включает работы советского периода (1941—1991) и показывает и социалистический реализм, и неофициальное искусство. Временные выставки представляют зарубежное и эстонское современное искусство.

Куму — это аббревиатура от эстонского «KUnstiMUuseum» (художественный музей). Дизайнером стал финский архитектор Пекка Вапавуори, который выиграл конкурс в 1994. Музей был построен в период с 2003 по 2006 годы.

Куму получил награду Европейского музея года 2008 Европейского музейного форума.

Разделение по этажам

• Цокольный этаж: Вход со стороны парка Кадриорг, аудитория и кафе.
• 1 этаж: Вход со стороны автомобильной парковки Ласнамяе, терраса, информация, гардероб, туалеты, большая аудитория, библиотека, книжный магазин и ресторан. Крыло временных выставок.
• 2 этаж: Классики эстонского искусства с XVIII века до конца Второй мировой войны.
• 3 этаж: Эстонское искусство в период с 1945 по 1991 годы.
• 4 этаж: Временные выставки современного искусства после 1991 года.

История музея

Художественный Музей Эстонии был основан 17 ноября 1919 года, но не действовал до 1921 года, когда он получил своё первое постоянное здание — Дворец Кадриорг, построенный в XVIII веке. В 1929 году дворец был отнят у Художественного Музея с целью его перестройки в резиденцию Президента Эстонии.

Художественный Музей Эстонии размещался в нескольких разных временных местах, пока не вернулся назад во дворец в 1946 году. В сентябре 1991 года Дворец Кадриорг был закрыт, потому что к этому времени находился в удручающем состоянии. В конце года Верховный Суд Эстонии постановил гарантировать сооружение нового здания для Художественного Музея Эстонии в Кадриорге. До того момента Дом Knighthood в Вышгороде работал как временное основное здание Художественного Музея Эстонии. Выставки здесь были открыты 1 апреля 1993 года. Художественный Музей Эстонии закрыл выставки в этом здании в октябре 2005 года.

В конце 1970 годов, в 1980 годах были основаны первые филиалы Художественного Музея Эстонии. Начиная с 1995 года все филиалы предлагают различные образовательные программы для детей и молодежи. В 1996 году был открыт выставочный зал на первом этаже Соляного хранилища Роттермана, этот филиал был закрыт в мае 2005 года. Летом 2000 года восстановленный Дворец Кадриорг был открыт, но не как основное здание Художественного Музея Эстонии, а как филиал. В Художественном Музее Кадриорг теперь выставлены зарубежные коллекции Художественного Музея Эстонии.

В настоящее время существует пять действующих филиалов Художественного Музея Эстонии: Художественный Музей Кадриорг (Дворец Кадриорг и Музей Миккеля), Музей Нигулисте, Музей Адамсона-Эрика, Дом-музей Кристиана Рауда и Художественный музей Куму.

Впервые за почти столетнюю историю, Художественный Музей Эстонии имеет здание, которое соответствует требованиям музея и достойно эстонского искусства. Куму включает выставочные залы, аудиторию, которая предлагает различные возможности, и образовательный центр для детей и ценителей искусства.

См. также

• Эстонский художественный музей

Ссылки

• [www.ekm.ee/rus/ekm.php Сайт музея]
• [bbsc303.arch.school.nz/ankit_surti/ Цифровая модель музея]

Отрывок, характеризующий Музей Куму

– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…