Музей Мельниковых
Госуда́рственный музе́й Константи́на и Ви́ктора Ме́льниковых — музей, посвящённый сохранению, изучению и популяризации творческого наследия архитектора Константина Мельникова и его сына, художника Виктора Мельникова[1].
Является филиалом Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А. В. Щусева. Мемориальная часть экспозиции располагается в доме Мельникова, всемирно известном памятнике архитектуры, расположенном по адресу: Москва, Кривоарбатский переулок, 10.
Музей учреждён по инициативе Государственного музея архитектуры, приказом Министерства культуры № 350 27 февраля 2014 года[2].
Этому событию предшествовали многочисленные судебные тяжбы наследников Константина Мельникова (а впоследствии и Виктора Мельникова) за право распоряжения домом Мельникова и творческими архивами архитектора и художника. Учреждение музея было одним из условий завещания Виктора Мельникова, согласно которому он завещает своё имущество, в том числе дом, его мемориальную обстановку и творческие архивы, Российской Федерации.
Основная экспозиция музея, посвящённая жизни и творчеству Константина и Виктора Мельниковых, будет располагаться по адресу: Москва, улица Воздвиженка, дом 5/25, строение 17. Авторами проекта постоянной экспозиции стали победители конкурса, проведённого Музеем архитектуры весной 2013 года, М. Бейлин и Д. Никишин (архитектурное бюро Citizenstudio)[3]. Открытие постоянной экспозиции намечено на 2016 год.
- Вид сверху на мастерскую архитектора Мельникова.jpg
Мастерская архитектора Мельникова, вид сверху
Напишите отзыв о статье "Музей Мельниковых"
Примечания
Отрывок, характеризующий Музей Мельниковых
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
