Музей Средневековья (Париж)
| Государственный музей Средневековья — термы и особняк Клюни Musée national du Moyen Âge - Thermes et hôtel de Cluny | |
|---|---|
| |
| Местонахождение | 6, place Paul Painlevé — 75005 Paris |
| Сайт | [www.musee-moyenage.fr/ Официальный сайт музея] |
Государственный музей Средневековья — термы и особняк Клюни́ (фр. musée national du Moyen Âge - Thermes et hôtel de Cluny), или просто музей Клюни, — парижский музей в 5-м городском округе, в центре Латинского квартала. Расположен в «отеле Клюни́» — средневековом особняке XV века. Хранит одну из значительных в мире коллекций предметов быта и искусства средневековой эпохи.
Содержание
История
Полное название музея (музей Средневековья — термы и особняк Клюни) содержит краткий пересказ истории здания: на месте римских терм в XIII веке строится монастырь ордена Клюни, в конце XV века аббат Жак Амбуазский (фр. Jacques d'Amboise) достраивает к монастырю особняк. Во время Французской революции монастырь национализирован, в 1832 году здесь размещается частный музей, выкупленный (вместе со зданием) государством в 1843 году.
Экспозиция
Само здание музея является не последним его экспонатом: как галло-романская часть, так и средневековый особняк.
В музее представлены:
- деревянные и каменные скульптуры (XII—XIII века)
- гобелены
- витражи
- миниатюры
- изделия из слоновой кости
- предметы обихода (замки, ключи, монеты, инструменты)
Статуи собора Парижской Богоматери
Во время Французской революции собор Парижской Богоматери прекратил выполнять функции религиозного сооружения; якобинский Конвент объявил, что «все эмблемы всех царств должны быть стёрты с лица земли». Отдельный приказ Робеспьера предписывал обезглавить каменных царей из Ветхого Завета с фасада собора.
Головы иудейских царей нашлись только в 1978 году во время ремонта в подвале Французского банка внешней торговли. К тому времени вновь освящённый и реставрированный в XIX веке собор уже украшали копии осквернённых статуй, поэтому найденные оригиналы представлены в музее Клюни.
В 1977 году при проведении работ под одним из парижских домов была обнаружена часть тел статуй. Оказалось, что во время Революции один парижанин их выкупил, якобы для фундамента, а на самом деле захоронил их со всеми почестями и возвёл на этом месте свой дом.[1]. Найденные оригиналы представлены в музее Клюни.
Гобелены «Дама с единорогом»
Шесть гобеленов, пять из которых посвящены пяти чувствам человека. Название серии не оригинальное, оно было придумано в XIX веке. Настоящее название и автор гобеленов не известны.
Витражи
«Шахматисты» — французский витраж XV века, допускающий различные, даже двусмысленные толкования изображения.
История здания
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
По мнению академика Коростовцева, до римской эпохи на месте нынешнего здания отеля Клюни находился храм Исиды[2].
Практическая информация
Музей находится на территории Латинского Квартала по адресу: 6 place Paul Painlevé.
Время работы: каждый день, кроме вторника, с 09:15 по 17:45. Музей закрыт 1 января, 1 мая и 25 декабря.
Напишите отзыв о статье "Музей Средневековья (Париж)"
Примечания
- ↑ П. Эккерлин. Париж ISBN 978-5-94161-573-5,стр.55
- ↑ [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/korost/28.php Коростовцев М. А. Религия Древнего Египта]
См. также
Ссылки
|
Портал «Франция» |
|---|
- [www.musee-moyenage.fr/ Официальный сайт музея]
Отрывок, характеризующий Музей Средневековья (Париж)
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
