Музей Франса Халса

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 52°22′36″ с. ш. 4°38′00″ в. д. / 52.37667° с. ш. 4.63333° в. д. / 52.37667; 4.63333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.37667&mlon=4.63333&zoom=16 (O)] (Я)
Музей Франса Халса
Дата основания 1862
Местонахождение Groot Heiligland 62, Haarlem
Сайт [www.franshalsmuseum.com/ nshalsmuseum.com]
К:Музеи, основанные в 1862 году

Музей Франса Халса — художественный музей в Харлеме, известный как музей Золотого века голландской живописи. Музей был основан в 1862 году и первоначально находился в заново отремонтированном бывшем клуатре в задней части городской ратуши, известной как Принсенхоф. Основу собрания составила богатая коллекция картин ратуши, включавшая в себя в том числе более десятка картин Франса Халса, в честь которого и был назван музей. Музей переехал в нынешнее здание в 1913 г. Коллекция современной живописи находится в филиале музея, расположенном в зданиях бывших мясных и рыбных торговых рядов в центре города.





Здание музея

Классическая коллекция музея располагается в бывшей богадельне Харлема (нидерл. Oudemannenhuis), основанной в 1609 году. Жилые помещения были расположены вокруг внутреннего двора, типичного харлемского хофье. Каждый из тридцати крошечных домиков богадельни был заселен двумя стариками; чтобы иметь право там жить они должны были быть по крайней мере 60-ти лет от роду, одинокими и являться жителями Харлема. В богадельню каждый из них принимался со своим скарбом: кроватью, креслом, ночным горшком, тремя одеялами, шестью хорошими рубашками и шестью ночными колпаками. Двери богадельни запирались в восемь вечера летом и в семь зимой. Обитатели богадельни должны были регулярно просить милостыню, скульптуру человека, с кружкой для подаяния в руках, можно увидеть в вестибюле музея. Богадельня управлялась пятью регентами, картины с их изображением работы Франса Халса выставлены в музее.

В 1810 г. в здании разместили сиротский приют. Условия жизни в приюте в XIX веке хорошо описаны в автобиографических рассказах Якоба Лоя. В 1913 году здание было передано музею.

История собрания

Старая часть музейной коллекции берет своё начало со времен Реформации и состоит преимущественно из полотен на религиозные темы. В 1648 г. картины, находившиеся во владении римской католической церкви, были конфискованы городским советом. Франс Халс работал в качестве первого официального реставратора города, нанятого городскими властями, и занимался восстановлением перешедших во владение города полотен. Затем в XVII веке для украшения здания ратуши городской совет заказал несколько полотен на связанные с прошлым Харлема исторические темы — осаду Дамиата и легенду о щите Харлема. В это время ратуша функционировала как полуофициальный музей.

Список живописцев

В период между 1605 и 1635 гг. в Харлеме были созданы более 100 тыс. полотен. Не все они дошли до наших дней, большинство из них находятся за пределами Харлема во многих музеях мира, но эта цифра дает представление о количестве художников, творивших в городе в то время. Большинство работ дошло до наших дней, во многом, благодаря «Книге о художниках» Карела ван Мандера, вышедшей в свет в 1604 г.

Список наиболее известных живописцев, чьи работы представлены в музее.

См. также

Напишите отзыв о статье "Музей Франса Халса"

Отрывок, характеризующий Музей Франса Халса

Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.