Музей холодной войны (Москва)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 55°44′30″ с. ш. 37°38′57″ в. д. / 55.7417° с. ш. 37.6493° в. д. / 55.7417; 37.6493 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.7417&mlon=37.6493&zoom=17 (O)] (Я)
Музей холодной войны

Экспозиционный комплекс Бункер-42 на Таганке
Дата основания 2006
Местонахождение 115172, г. Москва, 5-й Котельнический переулок, д. 11
Сайт [www.bunker42.com/ ker42.com]
К:Музеи, основанные в 2006 году

Музе́й холо́дной войны́ (экспозиционный комплекс Бункер-42) — военно-исторический музей и музейно-развлекательный комплекс, созданный в 2006 году в бывшем засекреченном военном объекте СССР — Запасном Командном Пункте Дальней Авиации (Объект № 20). Территория музея представляет собой подземный бункер площадью более 7000 м² на глубине более 60 метров, рядом со станцией метро «Таганская».





История

Строительство объекта началось в 1950 году в связи с угрозой начала ядерной войны с США. Подземный комплекс строили по той же технологии, которая использовалась при строительстве метро. При проектировании институт «Метрогипротранс» использовал чертежные индексы «ЧЗ-572» и «ЧЗ-293», при этом в графе «сооружение» писали «Понизительная подстанция 1-го участка». Тоннели комплекса были связаны двумя ходками с московским метро — станцией «Таганская» кольцевой линии метрополитена. Первый ходок использовался для снабжения объекта, и вёл в тоннель между станциями метро «Курская» и «Таганская», второй вёл непосредственно на станцию «Таганская кольцевая» в технические помещения[1].

В 1956 году объект общей площадью более 7000 кв. м. был принят государственной комиссией и передан Министерству обороны. Объект функционировал в качестве пункта управления Штаба дальней авиации. 24 часа на объекте находилась одна смена военнослужащих и гражданских специалистов, которая поддерживала в работоспособном состоянии оборудование связи и системы жизнеобеспечения. В случае боевой тревоги и на учениях на объект спускались четыре смены, которые могли нести боевое дежурство и обеспечивать работу штаба Дальней авиации[1]. По воспоминаниям ветеранов, кроме Штаба дальней авиации в бункере работало множество других учреждений — центральный телеграф, радиостудия, геодезическая лаборатория и т. п.

В 1960-х годах бункер был полностью оснащён всем необходимым на случай ядерного удара. Запасы продуктов, топлива, две артезианские скважины с питьевой водой и системы регенерации и очистки воздуха могли обеспечить боевое дежурство личного состава на протяжении длительного периода времени[1].

В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов в связи с накопившимися техническими проблемами (поврежденная гидроизоляция из-за аварии на метрополитене — объект заливало водой, неавтоматические приводы гермодверей, моральное и физическое устаревание дизель-генераторов и систем вентиляции) было принято решение о реконструкции объекта. К середине 80-х помещение было освобождено от оборудования для проведения реконструкции. Командный пункт предполагалось переоборудовать для нужд центрального телеграфа,[1] однако трения между Советским Союзом и Западом уже значительно спали, и в 2000 году объект был полностью рассекречен.

В федеральном бюджете РФ на 2001 год в разделе «Связь» предусматривалось выделение 1 млн рублей капитальных вложений в объект «Спецобъект ГО-42»[2].

Музей функционирует с 2006 года, после того как «Объект ГО-42» был куплен у Росимущества на аукционе частной компанией «Новик-Сервис» за 65 001 000 рублейК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2823 дня], после чего начались работы по реставрации объекта[3].

Устройство сооружения

Оголовок («купол»)

Здание основного входа в подземный бункер является декорацией: его кирпичные стены скрывают массивный бетонный оголовок с толщиной стен до 6 метров, опирающийся на широкий сплошной фундамент. Оголовок предназначен для защиты ствола (шахты) от ударной волны ядерного взрыва и от прямого попадания обычного оружия крупного калибра. Широкий фундамент должен не дать оголовку сдвинуться, вдавиться в землю и повредить ствол под действием ударной волны. Внутри оголовка применены несколько способов защиты от ударной волны:

  • Две защитные двери толщиной 40 сантиметров и шириной полтора метра, установленные одна за другой в защитном коридоре. Каждая дверь сдвижного типа, представляет собой железную коробку, изнутри залитую бетоном. Двери закрываются автоматически по ходу движения возможной ударной волны, чтобы пришедший ударный фронт и скоростной воздушный поток не открыли;
  • Длинный первый коридор направляет ворвавшуюся ударную волну параллельно двери, что исключает повышение давления в районе двери из-за её отражения;
  • Продолжения коридоров в виде тупиков для отвода ударной волны мимо дверей;
  • Колодцеобразный «продух» в тупике второго коридора для вывода раздвоившейся волны наверх и наружу с целью снижения её давления; сверху он закрыт заглушкой. Также продух мог быть одним из запасных выходов из заваленного обломками сооружения;
  • Узкие коридоры имеют несколько поворотов, что в сочетании со всеми ответвлениями ослабит ударную волну даже при открытых дверях. Давление ударной волны в районе лестницы после прохождения всего лабиринта может оказаться в несколько раз меньше первоначального. Для примера, в тоннеле круглого сечения в перпендикулярном ответвлении давление фронта будет меньше на 70 %, а за коленчатым поворотом оно падает на ~10 %.[4]

Коридор в виде лабиринта также несёт защитную функцию от проникающей радиации, так как только одни двери не имеют необходимой для этого толщины. Например, два поворота коридора снижают радиационный поток до 500—1000 раз от уровня на входе[5], здесь же до коридора с лифтом и лестницей имеются три поворота

Большая масса бетона в оголовке кроме механической прочности обеспечивает защиту от проникающей радиации и сопротивление опрокидывающему действию скоростного напора.

Чтобы попасть к лестнице и лифту, нужно миновать несколько внутренних КПП и пройти четыре портала, защищённых двумя защитными (силовыми) и двумя герметическими дверьми.

Помимо входа в оголовке находятся ещё два подвальных этажа, в которых расположены вентиляционные установки и помещение для сменных фильтров. Первые несколько маршей лестницы находятся в оголовке и соединяют все три этажа.

Шахта

Из оголовка в объект ведёт вертикальная шахта диаметром 6 м с лифтом, лестницей и вспомогательными коммуникациями на глубину более 60 метров. Лестница двухмаршевая, по аналогии с лестницей в обычном здании условно разбита на этажи и всего их минус 18 этажей от поверхности, 310 ступенек. Ступеньки эти имеют различную высоту, в среднем около 20 см при ширине 25 см, в лестничных маршах разное количество ступенек. Размер помещения лестничной клетки в плане 2 на 4 метра — меньше, чем в доме хрущёвского времени, но высота потолков из-за крутизны лестницы выше 3 метров.

Бункер

Бункер состоит из четырёх блоков-тоннелей диаметром 9,5 м и общей площадью более 7000 кв. м., соединённых переходами. Все четыре блока находятся примерно на одном уровне и лежат параллельно друг другу.

Испытания подобных сооружений

Испытания ядерным взрывом

  • РДС-1 29 августа 1949 года (Семипалатинский полигон): заряд 22 кт на башне на высоте 30 м. Под башней построены три штрека небольшого размера с разным типом крепления из железобетона и металла на глубинах 10, 20 и 30 м, лучами расходящиеся от эпицентра. От штреков на поверхность вели стволы с небольшими железобетонными оголовками, все на расстоянии 52 м от эпицентра[6]. При взрыве все оголовки разрушены и провалились, стволы раздавлены, а штреки обрушились на глубине 10 и 20 м; для изучения шахты пришлось почти полностью заново отстроить. Все подопытные животные в сооружениях на всех глубинах погибли[7][8]. Скорость распространения светящегося фронта ударной волны в радиусе 50 м от центра взрыва составляла 14 км/с[9] и соответствующее давление фронта около 200 МПа (~2000 атмосфер)[10], что достаточно для разрушения любых самых прочных сооружений. Интересно отметить, что один из первоначальных проектов строительства полигона в 1946 году предусматривал другой, возможно более адекватный для близкого атомного взрыва вариант эпицентральных сооружений. Предполагалось возвести пять штреков на глубинах 10, 20, 30, 40 и 50 м с выходом через один ствол на расстоянии 100 м от центра испытательного поля[11], что могло бы более точно продемонстрировать, на каких расстояниях от эпицентра и глубинах сооружение типа метро устоит от разрушения и спасёт живые существа.
  • РДС-2 24 сентября 1951 года: заряд 38 кт также на башне на высоте 30 м. На расстоянии 235 м от эпицентра построен мощный оголовок (возможно он виден на первых кадрах в документальном фильме об испытании[12]) и ствол, ведущий в подземное убежище типа метро на глубине 18 м, имеющее стенки из чугунных тюбингов и монолитного железобетона. Взрывное воздействие сооружение перенесло хорошо, получив только небольшие деформации. Считалось, что такое сооружение сможет выдержать атомный взрыв на расстояниях не ближе 150 м[13]. Давления ударной волны взрыва 38 кт на расстоянии 235 м ~1,5 МПа, 150 м ~5 МПа (см. статью Ядерный взрыв)
  • РДС-37 22 ноября 1955 года: воздушный взрыв авиабомбы 1,6 Мт на высоте 1,6 км. В районе предполагаемого эпицентра построены несколько подземных сооружений типа метро на глубинах от 10 до 50 м[14] (похоже на первоначальный проект для испытания РДС-1). Так как взрыв был достаточно высоко, то ударная волна в эпицентре не имела чрезмерно разрушительной силы (0,3—0,5 МПа, см. статью Атмосферный ядерный взрыв), что не произвело на эти сооружения никакого эффекта, животные в них не пострадали[15].

Экспозиция

Внешние изображения
[bunker42.com/upload/medialibrary/c76/c7694c3bde3c320a7042fdffe553fb02.jpg План музея]

Главным элементом экспозиции являются сам подземный бункер и архитектура его коридоров и залов. На территории музея располагаются кинозал, копия центрального командного пункта, экспозиционный зал, столовая, развлекательная зона, а также помещения с инженерными системами.

В экспозиционном зале представлены советские радиостанции полувековой давности, костюмы химической защиты, противогазы, счётчик Гейгера, советские агитплакаты. Каждый посетитель получает ярко-красный пропуск советского Министерства обороны со своим именем и фотографией неизвестного в противогазе.

Экскурсии

  • «Гриф снят» — полуторачасовая экскурсия по бывшему противоядерному бункеру ЗКП «Таганский». Включает просмотр документального видеофильма об истории ядерного противостояния СССР и США, а также имитацию взрыва ядерной бомбы.
  • «Экстрим» — экскурсия по помещениям с инженерными системами бункера.

На территории музея также проводятся развлекательные игры, страйкбол, имеется возможность проводить PR-мероприятия, фуршеты и презентации.

В течение некоторого времени экскурсии не проводились из-за того, что бункер был признан не отвечающим требованиям безопасности для проведения массовых мероприятий. С 8 октября 2013 года комплекс возобновил работу[16].

Прочие факты

Напишите отзыв о статье "Музей холодной войны (Москва)"

Литература

  • Thomas Kunze: Russlands Unterwelten: Eine Zeitreise durch geheime Bunker und vergessene Tunnel. Berlin: Ch. Links Verlag, 2008. ISBN 978-3-86153-490-7, S. 159—161.  (нем.)

Примечания

  1. 1 2 3 4 Архив главного инженера ГО-42: Пояснительная записка к проекту реконструкции объекта ЧЗ-293, Москва, Метрогипротранс, 1973
  2. [www.worklib.ru/laws/rf/pages/10000331.php ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН от 27_12_2000 N 150-ФЗ]
  3. [www.trud.ru/issue/article.php?id=200704125620701 60 метров под землёй: здесь будут танцы.] Л. Налбандян. Труд, № 562 за 12.04.2007.  (Проверено 30 апреля 2009)
  4. Физика ядерного взрыва. — М.: Министерство обороны РФ, ЦФТИ, 1997. — Т. 2. — С. 38, 39. — ISBN 5-02-015118-1.
  5. Морозов В.И. и др. Приспособление подвалов существующих зданий под убежища. — М.: Стройиздат, 1966. — С. 83, 84. — 196 с.
  6. [photos.wikimapia.org/p/00/00/99/43/11_big.jpg Площадка П-1 перед испытанием РДС-1]
  7. [www.youtube.com/watch?v=27P6rivRciE Опыт на полигоне № 2 (документальный фильм)]
  8. Атомный проект СССР: Документы и материалы: В 3 т. / Под общ. ред. Л. Д. Рябева. Т. II. Атомная бомба. 1945—1954. Книга 1 / Мин-во РФ по атом. энергии; Отв. сост. Г. А. Гончаров. — Саров: РФЯЦ-ВНИИЭФ, 1999. — 719 с. ISBN 5-85165-402-3 (Т. II; Кн.1). — С. 654, 655
  9. [www.iss-atom.ru/sssr1/4_5.htm Ядерные испытания СССР]. — Саров: ФГУП "РФЯЦ-ВНИИЭФ", 2000. — Т. 1. — ISBN 5-85165-403-1.
  10. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_physics/743/%D0%A3%D0%94%D0%90%D0%A0%D0%9D%D0%90%D0%AF Ударная волна в Физической энциклопедии]
  11. Атомный проект СССР: Документы и материалы: В 3 т. / Под общ. ред. Л. Д. Рябева. Т. II. Атомная бомба. 1945—1954. Книга 6 / Федеральное агентство РФ по атом. энергии; Отв. сост. Г. А. Гончаров. — Саров: РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2006. — 896 с. ISBN 5-85165-402-1 (Т. III; Кн.6). — М.: ФИЗМАЛИТ, 2006. — 896 с. ISBN 5-9221-0263-X (Т. II; Кн. 6) — С. 186, 187
  12. [www.youtube.com/watch?v=Ti_PMzxUs48 Атомное испытание РДС-2 (документальный фильм)]
  13. Атомный проект СССР: Документы и материалы: В 3 т. / Под общ. ред. Л. Д. Рябева. Т. II. Атомная бомба. 1945—1954. Книга 7 / Федеральное агентство РФ по атом. энергии; Отв. сост. Г. А. Гончаров. — Саров: РФЯЦ-ВНИИЭФ; М.: ФИЗМАЛИТ, 2007. — 696 с. ISBN 978-5-9221-0855-3 (Т. II; Кн.7) С. 314, 315, 338
  14. [www.youtube.com/watch?v=UH3dCcJIQrQ&feature=related Испытание термоядерной бомбы (документальный фильм, часть 2)]
  15. [www.youtube.com/watch?v=hOhbbJd1NAU Испытание термоядерной бомбы (документальный фильм, часть 3])
  16. [www.bunker42.com/index.php?option=com_content&view=article&id=107%3Aattention&catid=1%3Alatest-news&Itemid=65&lang=ru Объявление о возобновлении работы комплекса]
  17. [vpk-news.ru/articles/2132 Бункер холодной войны.] В. Гондусов. Военно-промышленный курьер, ВПК № 11 (277), 25 — 31 марта 2009 года.  (Проверено 30 апреля 2009)

См. также

Ссылки

  • [www.bunker42.com/ Официальный сайт.]
  • [moscowwalks.ru/2008/02/12/bunker-na-taganskoj/ Бункер на Таганской, часть 1] и [moscowwalks.ru/2008/02/26/bunker-na-taganskoj-chast-2/ часть 2].  (Проверено 23 апреля 2009)

Отрывок, характеризующий Музей холодной войны (Москва)

– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.