Музей MAS
| «Музей на реке» нидерл. Museum aan de Stroom | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 2011 |
| Местонахождение |  Бельгия, Антверпен
|
| Сайт | [www.mas.be/min.net Официальный сайт] |
Музей «ан де Стром» (Museum aan de Stroom, то есть «музей на реке», сокр. MAS) — музейный комплекс в городе Антверпен, открытый для посещения в 2011 году.
Здание
В 1999 году был проведён международный конкурс проектов здания нового музея. Сооружение началось в 2006 году на месте заброшенного портового дока. Проект и реализация взяло на себя голландское архитектурное бюро Neutelings Riedijk. Музей был открыт в мае 2011 года.
В качестве строительного материала был использован красный песчаник различных оттенков, привезённый из Индии. Музейные помещения сосредоточены в середине башни, тогда как винтовые лестницы вынесены на фасады прямоугольной постройки. Поэтому естественное освещение имеет только винтовая лестница, огороженная толстым волнистым стеклом без металлической арматуры. Освещение в музейных залах искусственное.
По планам руководства, музей будет работать и вечером, когда музейные залы закроют. Смотровой площадкой в этом случае будет лестница.
В качестве декоративных украшений использованы изображения руки, которыми украшены стены здания. Это напоминание о легенде возникновения города: великан-вор Антигон поселился в дельте реки и мешал купеческим лодкам, которые везли продукты и товары римлянам, которым в те времена принадлежали земли Фландрии. Но римский воин-легионер по имени Сильвиус Брабо убил вора, затем отрезал ему руку и выбросил её в реку.
Предшественник музейного учреждения
Место, где сейчас расположен музей, обжито давно. Здесь стоял величественный Ганзейский дом немецких купцов (так называемый Восточный дом). Именно сюда приходили парусники и лодки с зерном, вывезенным из Прибалтики и славянских земель. Дом имел четырехугольный внутренний двор с аркадами, а парадный фасад украшала башня с барочными крышами и шпилем. Сооружение построили в 1564—1568 гг. по проекту архитектора Корнелиса Флориса де Вриндта. Размеры здания — 60 на 82 метра; дом имел пять этажей (включая подвалы под сооружением, которые служили складами и амбарами). Бурная и драматическая история Антверпена не способствовала ни использованию здания по первоначальному назначению, ни сохранению величественного сооружения вообще. Блокада города испанцами, военные действия, уничтожение испанскими захватчиками 10 000 граждан города Антверпен, что привело к массовой эмиграции в «Объединенные Провинции» Голландии с территорий Фландрии, контролируемых Испанией — драматические страницы истории города.
Ганзейский дом обветшал и использовался в качестве казарм, военного госпиталя. Часть помещений даже стали протестантским храмом. Во время захвата Антверпена воинами Наполеона в 1794, здание снова служило казармой. В 1880 г. сооружение приобрел муниципалитет города и устроил там склады зерна. В 1893 году сооружение настолько пострадало от пожара, что его пришлось снести. Пепелище вновь застроили складом для зерна. Но затем место освободили для музея Museum aan de Stroom.
Фонды
Музей позиционирует себя как художественный и музей пароходства. Музейные коллекции активно пополняют, чему способствует порт и торговля произведениями искусства. Музей уже имеет несколько частных и государственных собраний, где есть произведения разных стран мира, музейные коллекции Этнографического музея. Среди них — археологические находки, произведения из камня, терракоты, ювелирные украшения и т. п. Общее количество артефактов по состоянию на 2010 год — 6000. Музейные экспозиции расположены на пяти этажах. Археологические находки доколумбовой Америки представлены на восьмом. Третий этаж музея часто служит для временных выставок.
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Музей MAS
Напишите отзыв о статье "Музей MAS"
Отрывок, характеризующий Музей MAS
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
