Музыкальная форма

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Музыка́льная фо́рма (от лат. forma — вид; образ; красота; лат. слово происходит от др.-греч. μορφή вид, очертания; внешность; красота) — многозначный музыкальный термин, описывающий строение музыкального произведения. Согласно МЭСу[1], термин имеет три значения: 1) тип композиции (сонатная форма, вариации, рондо, бар и др.). Форма-тип определяется рассмотрением музыкальной конструкции в статике (схема последования разделов, которую описывают последовательностью латинских букв, например, ABA, ABACA и т.п.) и динамике (реализация схемы в музыке, «развёртывание» схемы во времени); 2) воплощение музыкального содержания, под которым понимается целостная организация музыкального артефакта (пьесы) как совокупности мелодики (мотивов, фраз, мелодических формул и др.), гармонии, метра и ритма, склада и фактуры, вербального текста (стихотворного, молитвословного, прозаического), тембров и кластеров и др.; 3) музыкально-теоретическая учебная дисциплина и отрасль музыкознания, занимающиеся изучением формы.





Форма и содержание

При рассмотрении формы в её наиболее обобщённом понимании (второе значение термина по МЭСу), музыкальную форму от специфически музыкального содержания отличить невозможно[2]. Когда таким образом «расплывается» объект рассмотрения (формальная конструкция), то анализ формы по существу превращается в «целостный анализ» всего. Об этом в России неоднократно писал Ю.Н. Холопов[3], в Германии — автор популярного учебника о форме Клеменс Кюн[4]: «Когда "учение о формах" перекрещивают в "анализ композиции", то, хотя исторически и лексически особенностям данной отдельной композиции воздаётся в полной мере, учение о формах как дисциплина в значительной мере упраздняется»[5].

Оппозиция формы и содержания — обязательный аспект музыковедения в России советского периода. Методологической базой для рассмотрения данной оппозиции в СССР служила так называемая «марксистская теория искусства»[6], постулировавшая примат содержания над формой. В вульгарно-социологической трактовке этого постулата форма как таковая не могла быть предметом науки и самой музыкальной композиции. Композиторы и теоретики музыки, проявлявшие в своём творчестве «чрезмерное» внимание к форме, объявлялись идеологами марксистской теории искусства «формалистами» (с неизбежными социально-политическими последствиями).

Форма и жанр, форма и стиль

Музыкальная форма — дискуссионная тема научных исследований. Учения о музыкальной форме в России, в Германии, в США, во Франции и других регионах мира сильно отличаются друг от друга как методологией, так и специфической терминологией. Относительное согласие учёных разных школ, принадлежащих европейской традиции (в том числе, российских), отмечается лишь в анализах музыки классико-романтической эпохи (XVIII — XIX века), отчасти также в отношении музыки барокко. Более сложная ситуация с формами старинной и традиционной (культовой и светской, западной и восточной традиций) музыки, где музыкальная форма практически неотделима от жанра (секвенция, мадригал, мотет, респонсорий, стихира, мугам и др.).

Музыкальная форма также рассматривается в связи с понятием музыкального стиля, в диапазоне от научных исследований, как в книге Л.Стайна «Структура и стиль. Исследование и анализ музыкальных форм»[7], до высказываний в популярных книгах о музыке «для чайников»: «Хип-хоп, госпел, хэви-метал, кантри и реггей — такие же „формы“, как и менуэты, фуги, сонаты и рондо»[8].

Структура произведения

Произведение состоит из отдельных музыкальных фраз — маленьких целостных музыкальных фрагментов. Музыкальные фразы объединяются в периоды. Периоды, звучащие сходным образом, объединяются в части. Фрагменты (фразы, периоды, части) музыкального произведения обозначаются латинскими буквами: A, B, C и т. д. Различные сочетания фрагментов образуют различные музыкальные формы. Так, распространённая форма в классической музыке — ABA (песенная форма), означает, что изначальная часть A исчезает, когда её сменяет часть B, и повторяется в конце произведения.

Существует и более сложное структурирование: мотив (мельчайший элемент музыкальной формы; один акцент 1—2 такта), фраза (обычно имеет 2 акцента; 2—4 такта), предложение (наименьшая часть мелодии, завершенная каким-либо кадансом; 4—8 тактов), период (законченная музыкальная мысль; 8—16 тактов; 2 предложения)[9].

Разные способы развития и сопоставления элементов мелодии привели к образованию различных типов музыкальных форм:

Одночастная форма (A)

Её называют также балладной формой или айромК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2772 дня]. Наиболее примитивная форма. Мелодия может повторяться с незначительными изменениями (форма AA1A2…). Примеры: частушки.

Двухчастная форма (AB)

Состоит из двух контрастных фрагментов — аргумента и контраргумента[8] (например, пьеса «Шарманщик поет» из «Детского альбома» П. И. Чайковского). Однако если фрагменты не контрастны, то есть второй фрагмент построен на материале первого, то двухчастная форма превращается в вариацию одночастной. Тем не менее, подобные произведения (например, пьеса «Воспоминание» из «Альбома для юношества» Р. Шумана) иногда относят к двухчастным[10].

Трёхчастная форма (ABA)

Её называют также песенной или тернарной. Различаются 2 вида трёхчастной формы — простая и сложная; в простой каждый раздел является периодом, средний может быть и коротким переходом; в сложной — каждый раздел представляет собой, как правило, двухчастную или простую трёхчастную форму.

Концентрическая форма

Концентрическая форма состоит из трёх и более частей, повторяющихся после центральной в обратном порядке, к примеру : А В С В А

Классические формы

Соната

Сонатная форма — это форма, в экспозиции (1 часть) которой проводятся две контрастные темы в разных тональностях (главная партия и побочная), которые повторяются в репризе (3 часть) в ином тональном соотношении — тонально сближаясь (чаще всего, обе в тональности главной темы). Срединный раздел (2 часть) представляет собой в типичном случае «Разработку», то есть тонально неустойчивую часть, где происходит развитие предыдущих интонаций. Сонатная форма выделяется среди всех остальных форм: единственная форма, которая не получила развития в танцевальных и вокальных жанрах.

Рондо

Свобода, свойственная сонатной форме, расширяется в рондо. Её форма представляет собой конструкцию ABACADAEAF… То есть совершенно разные фрагменты, тональности и размеры связываются начальной темой A.

Рондо-соната

Смешанная форма, имеющая черты рондо и сонатной формы. Форма состоит из трёх основных разделов, в которой по принципу рондо строятся крайние разделы (оба или один из них), а средний представляет собой разработку, заимствованную от сонатной формы.

Вариации

Одна из старейших музыкальных форм (известна с XIII века). Состоит из темы и не менее двух изменённых воспроизведений. Однократная вариация темы, например, варьированной репризы в сонатной форме, не позволяет отнести его к вариационной форме.

Фуга

Образец фуги.
Johann Sebastian Bach - The Well-tempered Clavier - Book 1 - Fugue No. 2 in C minor (BWV 847).
Помощь по воспроизведению

Форма полифонической музыки XVII—XVIII веков. В классической однотемной фуге несколько голосов повторяют заданную тему. Состоит из трёх частей: экспозиции, развития и заключения.

Симфония

Произведение, объединяющее несколько разных музыкальных форм, обычно в оркестровом исполнении. Как правило, состоит из четырёх частей (но не обязательно, главная идея симфонии — сочетание разных музыкальных форм):

  1. Соната аллегро (быстрая соната).
  2. Медленная часть.
  3. Менуэт (короткое величественное танцевальное произведение в размере 3/4).
  4. Сочетание сонаты и рондо, которое является тематическим повторением первой части.

Циклические формы

Крупные произведения, состоящие из отдельных частей, объединенных общим замыслом, относятся к циклическим формам. Части циклических произведений строятся в какой-либо из вышеуказанных форм.

Другие

  • Концерт — произведение для солирующего инструмента с оркестром.
  • Дуэт — музыкальное сочинение для двух инструментов или двух голосов с инструментальным сопровождением.
  • Этюд — краткое произведение, построенное на определённом техническом аспекте, таком как, например, гаммы, и предназначенное для упражнений в исполнительском мастерстве.
  • Фантазия — свободная форма.
  • Песенная форма — обозначение двух- и трёхчастных форм небольшого и среднего масштаба. Теория песенных форм создана в Германии А.Б.Марксом и развита в России Ю.Н.Холоповым.
  • Текстомузыкальная форма — тип музыкальной формы, специфика которой определяется строением вербального (молитвословного, поэтического, прозаического) текста.
  • Строфическая форма — разновидность текстомузыкальной песенной формы, в основе которой лежит поэтическая строфа (например, в старинной французской шансон).

Музыкальная форма в музыке XX — XXI веков

Формы в музыке XX — XXI веков — объект творческих экспериментов композиторов (наряду с гармонией, ритмом, фактурой, тембром и т.п.). В отношении этих экспериментов общепринятая типология форм не сложилась. Так, Д. Шульгин, рассматривая творчество современного композитора В. А. Екимовского, использует термин «параметрные формы»[11]. По его мысли, «параметрные формы» связаны с техникой построения композиции на уровне разных средств (компонентов) музыкальной ткани — ритма, динамики, гармонии, штрихов, фактуры и др. Эти формы при отсутствии мелодико-тематического фактора или значительном ослаблении его формообразующей роли, выступают на передний план современного композиционного процесса.

Существуют и многие другие научные термины для обозначения новых форм (например, «открытая форма», концепция «музыкальной грамматики» Ф.Лердаля и т.д.), статус которых в науке остаётся экспериментальным (как и феномены, которые этими терминами описываются).

Понятие музыкальной формы в Европе, США и России

Определения музыкальной формы в европейских и американских учебниках формы чаще всего совпадают с первым (композиционно-техническим) значением, принятым в российском музыкознании. Британский «Oxford Companion to Music» (2002) определяет музыкальную форму как «внешний облик или структуру музыкального сочинения»[12]. Гарвардский музыкальный словарь различает «form in music» и «forms of music» (синоним — «musical forms»); первое словосочетание близко русской трактовке формы как всеобъемлющего целого, второе — композиционно-технической её трактовке[13]. Музыкальный словарь Гроува (2001) в статье «Form» описывает музыкальную форму предельно широко, определяя её как «конструктивное или организующее начало в музыке» (англ. constructive or organizing element in music)[14], при этом композиционно-техническая трактовка музыкальной формы вовсе не рассматривается.

Ученик Шёнберга, австриец Эрвин Рац (1951)[15] и американец Уильям Каплин (1998)[16] создали учение о «формальной функции» (англ. formal function), то есть, функции того или иного элемента целостной формальной структуры. Собственное учение о функциях частей музыкальной формы развивали в России И.В. Способин (1947) и Ю.Н. Холопов. Функциональный подход позволил Холопову вернуть в отечественную теорию важнейший компонент тональной формы, издавна известный под названием «ход», и отказаться от классификации форм на основе «наименьшей структурной единицы — периода», которая долгое время была единственной принятой в советском музыкознании[17].

Напишите отзыв о статье "Музыкальная форма"

Примечания

  1. Холопов Ю.Н. Музыкальная форма // Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990, с.581.
  2. In this sense, there can be no distinction between musical form and specifically musical content. Цит. по: Form // Harvard Dictionary of Music. 4th ed. Cambridge, Mass., 2003, p.329.
  3. См. например, его статьи [www.kholopov.ru/hol-teormus-sm.pdf «Теоретическое музыкознание как гуманитарная наука. Проблема анализа музыки»] и [www.kholopov.ru/hol-chaik3.pdf «Что же делать с музыкальными формами Чайковского?»].
  4. Kühn C. Formenlehre der Musik. Kassel, 1987; 10-е издание там же в 2015 г.
  5. Und wenn "Formenlehre" verschiedentlich zu "Werkanalyse" umgetauft wurde, kann zwar dem sprachlich und historisch Besonderen des Einzelwerkes Genüge getan werden, aber Formen-"Lehre" als Disziplin hebt sich weitestgehend auf. Цит. по: [www.gmth.de/zeitschrift/artikel/528.aspx Kühn C. Form: Theorie, Analyse, Lehre] (2005).
  6. Например, см. в статье «Музыкальная форма» в «Муэыкальной энциклопедии», т.5 (М., 1981), стлб. 876-879.
  7. Stein L. Structure and style. The study and analysis of musical forms. Evanston, Ill., 1962.
  8. 1 2 Пилхофер М., Дей Х. Теория музыки для «чайников» / Майкл Пилхофер и Холли Дей. — М.: Вильямс, 2014. — 272 с. — (Для «чайников»). — 1500 экз. — ISBN 978-5-8459-1898-7.
  9. Булучевский Ю., Фомин В. Музыкальная форма // Краткий музыкальный словарь. — М.: Музыка, 2010. — ISBN 978-5-7140-1191-7.
  10. Булучевский Ю., Фомин В. Двухчастная форма // Краткий музыкальный словарь. — М.: Музыка, 2010. — ISBN 978-5-7140-1191-7.
  11. В книге: Шульгин Д. И. [dishulgin.narod.ru/ekimovskysochin.html Современные черты композиции Виктора Екимовского]. — М.: Государственный музыкально-педагогический институт им. М. М. Ипполитова-Иванова, 2003. — 571 с. — ISBN 5-93994-002-1..
  12. The shape or structure of a musical work // Oxford Companion to Music». Oxford, 2002, p.473.
  13. The Harvard Dictionary of Music, ed. by W.Apel. 2nd ed. Cambridge (Mass.), 1974, p.326-327.
  14. Whittall A. Form // The New Grove Dictionary of Music and Musicians. London; New York, 2001.
  15. Ratz E. Einführung in die musikalische Formenlehre. Wien, 1951.
  16. Caplin W. Classical form... New York, 1998, p.3 et passim.
  17. Кюрегян Т.С. Путь в науке // Музыкальные миры Ю.Н.Холопова. Москва: МГК, 2016, с.18-19.

Литература

  • Marx A.B. Die Lehre von der musikalischen Komposition. 4 Bde. Leipzig: Breitkopf und Härtel, 1837-1847 (1837; 1842; 1845; 1847); многие репринты
  • Ficker R. Formprobleme der mittelalterlichen Musik // Zeitschrift für Musikwissenschaft 7 (1924–5), S.195–213.
  • Mersmann H. Zur Geschichte des Formbegriffs // Jahrbuch der Musikbibliothek Peters 37 (1930), S.32-47.
  • Stöhr R. Formenlehre der Musik, hrsg. v. H. Gál u. A. Orel. Leipzig, 1933.
  • Bukofzer M. Form in Baroque music // Bukofzer M. Music in the Baroque era. New York, 1947, p.351 ss.
  • Способин И.В. Музыкальная форма. М.-Л.: Музгиз, 1947; 7-е изд. М.: Музыка, 1984.
  • Leichtentritt H. Musikalische Formenlehre. 3te Ausgabe. Leipzig, 1927; англ. перевод: Cambridge, Harvard University Press, 1951.
  • Westphal K. Der Begriff der musikalischen Form in der Wiener Klassik. Versuch einer Grundlegung der Theorie der musikalischen Formung. Leipzig, 1935
  • Ratz E. Einführung in die musikalische Formenlehre. Wien, 1951.
  • Stein L. Structure and style. The study and analysis of musical forms. Evanston, Ill., 1962.
  • Stein L. Anthology of musical forms. Evanston, Ill., 1962.
  • Berry W. Form in music. Englewood Cliffs, NJ, 1966.
  • Музыкальная форма. 2-е изд. Общая редакция Ю.Н.Тюлина. М.: Музыка, 1974.
  • Kohs E.B. Musical form: studies in analysis and synthesis. Boston, 1976.
  • Холопов Ю.Н. Метрическая структура периода и песенных форм // Проблемы музыкального ритма. М., 1978, с.105-163; репринт в кн.: Музыкальные формы классической традиции. Статьи, материалы // Редактор-составитель Т. С. Кюрегян. М.: Московская консерватория, 2012, с.266-334.
  • Green D.M. Form in tonal music. 2nd ed. New York, 1979.
  • Budday W. Grundlagen musikalischer Formen der Wiener Klassik. Kassel: Bärenreiter, 1983.
  • Кюрегян Т.С. Форма в музыке XVII—XX веков. М., 1998.
  • Caplin W. Classical form: A theory of formal functions for the music of Haydn, Mozart, and Beethoven. New York: Oxford University Press, 1998. ISBN 9781602561212.
  • Form and analysis theory: A bibliography. Compiled by James E. Perone. Westport, Conn.; London, 1998 (библиографический справочник; описания сопровождаются краткими реферативными аннотациями и ссылками на рецензии)
  • Motte, D. de la. Musik Formen. Phantasie, Einfall, Originalität. — Augsburg: Wißner, 1999. — ISBN 3-89639-160-7.
  • Холопова В. Н. Форма музыкальных произведений: Учебник. — СПб.: Лань, 2001. — 496 с. — (Учебники для вузов. Специальная литература).
  • Холопов Ю.Н. Введение в музыкальную форму. Москва: МГК, 2006. 432 c. ISBN 5-89598-170-4.
  • Kühn C. Formenlehre der Musik. 10te Aufl. Kassel: Bärenreiter, 2015. ISBN 9783761813928.

Ссылки

  • [books.google.ru/books?id=wNEmzdkkM8kC&lpg=PP1&dq=Form%20and%20analysis%20theory%3A%20A%20bibliography&hl=ru&pg=PP1#v=onepage&q=Form%20and%20analysis%20theory:%20A%20bibliography&f=false Form and analysis theory: A bibliography. Compiled by James E. Perone. Westport, Conn.; London, 1998] (предварительный просмотр)
  • [www.gmth.de/zeitschrift/artikel/528.aspx Kühn C. Form: Theorie, Analyse, Lehre] // Zeitschrift der Gesellschaft für Musiktheorie 2–3 (2005) – ISSN 1862-6742.
  • [www.worldcat.org/title/classical-form-a-theory-of-formal-functions-for-the-instrumental-music-of-haydn-mozart-and-beethoven/oclc/567929606/viewport Caplin W. Classical form... New York, 1998] (предварительный просмотр)
  • [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_colier/6152/%D0%9C%D0%A3%D0%97%D0%AB%D0%9A%D0%90%D0%9B%D0%AC%D0%9D%D0%90%D0%AF Музыкальная форма] // Энциклопедия Кольера. — Открытое общество. 2000.
  • [www.bussigel.com/lerdahl/pdf/Cognitive%20Constraints%20on%20Compositional%20Systems.pdf Lerdahl F. Cognitive Constraints on Compositional Systems] (1992)

Отрывок, характеризующий Музыкальная форма

Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.