Музыка Греции

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Греческая музыка — разнообразная музыкальная культура, исторически распадающаяся на несколько культур — древнегреческую музыку, византийскую музыку и собственно музыку Греции на её современном этапе.





Музыка в Древней Греции

Само слово «музыка» имеет древнегреческое происхождение (греч. Μουσική) и происходит от «муз» — в древнегреческой мифологии дочерей Зевса, давших начало поэзии, искусству и науке.

В Древней Греции музыка сопровождала различные сферы жизни и звучала на публичных собраниях и мероприятиях, в ритуалах, в театре и играх. Фигуры музыкантов встречаются в мифологии (Орфей, Филамон, Тамирис, Марсий) и эпических поэмах (Демодок и Фемий в «Одиссее»). На античных вазах сохранились изображения музыкантов, играющих на музыкальных инструментах, таких как арфа, кифара, лира. В честь богов древние греки составляли гимны, например пеаны номы в честь Аполлона или дифирамбы в честь Диониса.

Начиная с 6 века до н. э. музыка становится объектом интереса философов. В частности, Пифагор открыл ряд акустических закономерностей, имеющих основополагающее значение и для современной европейской теории музыки. Аристоксен выдвинул тезис об эмпирически-слуховом восприятии музыкальных интервалов, Платон и Аристотель развили учение о роли музыки в этическом воспитании.

Древнегреческая музыка была преимущественно одноголосной (монодией). Её ладовую основу составляли древнегреческие лады, основу которых составляли тетрахорды, что могли сочетаться в октавные лады — «гармонии». Названия октавных древнегреческих ладов (лидийский, дорийский и т. д.) широко используются и в современной теории музыки.

Музыка в Византии

С 4 века и до падения Константинополя в 1453 году Греция входила в Византийскую империю, что и определяло её культуру. С принятием и развитием христианства основной формой исполнения музыки в Византии стали литургические песнопения. Их древним видом были литургический речитатив и псалмодия, заимствованная от иудейского богослужения. В 5-6 веке широкое распространение в византийской традиции получили гимны, представленные такими жанрами как тропари, кондаки, каноны, позже — стихиры. Развитие византийской гимнографии в 6-8 веках связано с деятельностью выходцев из Сирии св. Романа Сладкопевца, святого Андрея Критского, а также Иоанна Дамаскина. В это время формируется система восьмиголосие, что использовала лады древнегреческой музыки.

С 9 века важным центром сочинения гимнов стал Судитский монастырь близ Константинополя. В XIV—XV веках подъем искусства гимнов связан с деятельностью Ивана Кукузеля, жившего в монастыре Святого Афанасия на Афоне. Византийская музыкальная культура оказала большое влияние на развитие как Восточной, так и Западной христианской богослужебной музыки. Разработанная в Византии невменная нотация длительное время использовалась и в Западной Европе, а система восьмиголосия стала основой формирования знаменного пения на Руси.

Параллельно с литургической музыкой в Византии развиваются эпические жанры — акритские песни, прославлявшие подвиги акритов.

Народная музыка Греции

Народное творчество греков многообразно. Песни можно разделить на эпические, исторические, бытовые, баллады. Среди бытовых — трудовые, колыбельные, любовные, свадебные, застольные, шуточные, календарные, посвященные массовым народным праздникам. Подавляющее большинство исторических песен создано в годы борьбы греков против турецкого ига (песни клефтов) и в период становления греческого государства, когда их основным содержанием стало воспевание свободы и независимости. Выполнение греческих народных песен часто сопровождается хороводом.

Названия народных танцев ведут своё происхождение от местности, где они существуют (например, критский танец), от исторического события (танец Залонго), от названия профессии (хасапико — танец мясников и др.). Или берут свои названия от ритма и движения (сиртос, сиртаки и др.). Народный инструментарий включает различные виды лютни, флейты (авлос), лиру (критская лира), продольные флейты, волынки. Особенно популярны бузуки, баглама, мандолина, скрипка. В состав современных оркестров народных инструментов Греции входят также кларнеты и гитары.

Становление профессиональной школы и современность

Во времена османского ига профессиональная греческая музыкальная культура развивалась только на Ионических островах, на которые турецкое владычество не распространялось. Ионическая школа долгое время оставалась ведущей и после обретения Грецией независимости в 1830 году, когда начался новый этап в истории греческой музыкальной культуры, тесно связанный с деятельностью уроженца Керкиры Николаоса Мандзароса — автора национального гимна Греции (1865), ряда фортепианных и вокально-симфонических произведений. В 1840 году Мандзарос основал Филармоническое общество Керкиры, что стало профессиональной школой будущих греческих композиторов, среди которых авторы первых греческих опер — Павлос Каррер и Спиридон Ксиндас.

В 1871 году была открыта консерватория в Афинах, а в 1939 году — Национальная опера Греции. В период итало-греческой войны 19401941 годов наиболее известной исполнительницей патриотических песен, а потом и «певицей Победы» стала София Вембо.

Позже успехов на международной арене достигли греческие композиторы Спиридон Самарас (автор Олимпийского гимна), Микис Теодоракис, Мария Фарандури, Димитрис Митропулос, Янис Ксенакис, певица Мария Каллас, среди современных — тенор Мариос Франгулис, пианист Димитрис Сгурос, скрипач Леонидас Кавакос.

Кэти Хомата — эстрадная певица, представительница поколения музыкантов «Новой волны». Среди композиторов, представителей «Новой волны» отличается Дионисис Саввопулос. Настоящие звезды греческой эстрады второй половины 20 века — Демис Руссос и Нана Мускури.

В популярной музыке в XX веке в Греции приобрели популярность своеобразные национальные жанры — рембетика — песни криминального происхождения, а также лаика. В 2006 году благодаря победе Елены Папаризу Греция принимала конкурс Евровидение.

Источники

  • Музыкальный энциклопедический словарь. М., «Советская энциклопедия», 1990
  • [www.belcanto.ru/grech.html Греческая музыка]

Напишите отзыв о статье "Музыка Греции"

Отрывок, характеризующий Музыка Греции

Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке: