Песня протеста
Пе́сня проте́ста (англ. protest song) — песня, призванная выразить протест против проблем в обществе — таких, как несправедливость, расовая дискриминация, война, глобализация, инфляция, социальное неравенство. Хотя в США песня протеста традиционно ассоциируется с фолк-музыкой, в последнее время песни протеста пишутся во всех музыкальных жанрах. Такие песни становятся особенно популярными во времена социальных потрясений и среди определённых социальных групп[1][2].
В качестве образного определения для песни протеста часто приводят слова американского фолк-певца Фила О́укса, который сказал: «Песня протеста — это песня, которая так конкретна, что ты не можешь перепутать её с пустой болтовнёй» (англ. A protest song is a song so specific that you cannot mistake it for bullshit)[3][4][5].
История
Как пишет The Concise Oxford Dictionary of Music, термин «музыка протеста» стал широко применяться (сначала в США, а потом и в других странах) в 60-е годы XX столетия «для тех песен, что выражали чувства протеста против какой-то социальной или политической несправедливости, реальной или выдуманной, или против какого-то международного события, вызывавшего сильные эмоции, как, например, американское участие в Войне во Вьетнаме. Широко известным примером песни протеста является «We Shall Overcome». Певец Боб Дилан и певица Джоан Баэз одни из тех, кто олицетворяет собой этот жанр[2].
Сам по себе концепт песни протеста как песни, являющейся частью какого-то «движения за социальные изменения» существовал в США давно, с XIX века. Впервые песни протеста появились во время американской Гражданской войны. Из тех времён знаменита песня «When Johnny Comes Marching Home Again», повествующая о деревнях, которые ждут своих сыновей домой с войны. Антивоенная тема остаётся одной из главных в песне протеста и в наши дни[3].
Примеры
- Фил Оукс - Мы жандармы планеты
- ДДТ - Мальчики-мажоры
- Аквариум - Поезд в огне
- Игорь Тальков - Покажите мне такую страну
- Вадим Дубовский - Хотят ли русские войны
Напишите отзыв о статье "Песня протеста"
Примечания
- ↑ Nicolae Sfetcu. [books.google.com/books?id=kXyFAwAAQBAJ&pg=PT2701 The Music Sound]. — Nicolae Sfetcu. — P. 2701–. — ISBN GGKEY:Y8SWYSZWLE1.
Эта книга использует текст из Википедии, версия статьи «[en.wikipedia.org/wiki/Protest_song?oldid=54570166 Protest song]» от 7—22 мая 2006 года. - ↑ 1 2 [www.encyclopedia.com/doc/1O76-protestsong.html protest song – Dictionary definition of protest song]. Encyclopedia.com: FREE online dictionary.
- ↑ 1 2 Jack Murray. [www.ubique.xyz/index.php/2015/10/12/the-long-read-the-protest-song/ The Long Read: The Protest Song] (англ.). Ubique (12 October 2015). Проверено 18 декабря 2015.
- ↑ [books.google.com/books?id=MJVlZjIe5o8C&pg=PA1121&dq=%22protest+song%22#v=onepage&q=%22protest%20song%22 The Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics]. — Princeton University Press, 2012. — P. 1121–. — ISBN 0-691-15491-0.
- ↑ Paul Stenning. [books.google.com/books?id=CQZACgAAQBAJ&pg=PT19&dq=%22protest+song%22 Rage Against The Machine - Stage Fighters]. — Music Press. — P. 19–. — ISBN 978-1-78418-967-9.
Отрывок, характеризующий Песня протеста
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
