Мулен Руж! (фильм, 2001)

Мулен Руж!
Moulin Rouge!
Жанр	фильм-мюзикл драма мелодрама
Режиссёр	Баз Лурман
Продюсер	Стив Э. Эндрюс Фред Барон Мартин Браун
Автор сценария	Баз Лурман Крэйг Пирс
В главных ролях	Николь Кидман Юэн Макгрегор
Оператор	Дональд Макальпин
Композитор	Крэйг Армстронг Marius de Vries Джек Ницше
Кинокомпания	Twentieth Century Fox Film Corporation, Bazmark Films, Angel Studios
Длительность	127 мин
Бюджет	50 млн $
Сборы	179 213 434 $
Страна	Австралия Австралия США США
Год	2001
IMDb	ID 0203009
Выход фильма «Мулен Руж!» (оригинальное название — Moulin Rouge!)

К:Фильмы 2001 года

«Муле́н Руж!» (фр. Moulin Rouge!, буквально «Красная мельница») — фильм-мюзикл 2001 года, получивший две награды Американской киноакадемии. Главные роли в нём сыграли шотландский актёр Юэн Макгрегор и австралийская актриса Николь Кидман (номинировалась на «Оскар» как лучшая актриса). Актёры сами исполнили все свои вокальные партии.

О фильме

Сюжет

В фильме рассказывается история о молодом и бедном британском поэте Кристиане, который влюбился в звезду кабаре «Мулен Руж», актрису и куртизанку по имени Сатин. Сама Сатин в результате комического недоразумения принимает его за Герцога — человека, которого она должна соблазнить ради финансирования настоящей театральной постановки на сцене «Мулен Руж» — музыкального спектакля о прекрасной куртизанке, которая любит бедняка, но вынуждена томиться в плену у злого махараджи. Сатин влюбляется в талантливого поэта вопреки замыслу, вовлекая его в работу над постановкой, однако хозяин кабаре, Гарольд Зидлер, убеждает её довести аферу в отношении Герцога до конца. В определённый момент Герцог узнаёт о том, что Сатин связана настоящими чувствами с Кристианом, заставляет Зидлера переписать концовку спектакля (куртизанка остаётся с махараджей, а бедняка убивают) и замышляет во время гала-премьеры убийство соперника — Кристиана. Замысел Герцога проваливается, неизлечимо больная чахоткой Сатин умирает на руках у Кристиана.

Художественная ценность

Фильм База Лурманна был впервые показан на Каннском кинофестивале в 2001 году и сразу же оказался фаворитом кинокритиков: картина оказалась уникальным сплавом китча современной поп-культуры и изысканности классических оперных постановок. Успех к «Мулен Руж!» пришёл не только на европейском континенте: в США фильм так же удачно прошёл в прокате и получил 7 номинаций на премию «Оскар», в том числе как «Лучший фильм» и «Лучшая женская роль» для Николь Кидман (актриса исполнила все свои вокальные партии сама — как и её партнёр по роли Юэн Макгрегор). Несмотря на то, что получила картина всего две статуэтки (в номинациях за дизайн костюмов и работу художника), она тут же была признана классикой киномюзикла и послужила реанимации этого подзабытого киножанра: последовавшая экранизация мюзикла «Чикаго» оказалась одним из самых кассовых и обласканных наградами фильмов 2002 года.

«Мулен Руж!», целиком снятый в павильонах австралийского подразделения киностудии Фокс, по структуре и сюжету отсылал зрителя к лучшим образцам итальянской классической оперы: яркие помпезные декорации, громкая музыка, впечатляющие специальные эффекты. Как известно, режиссёр Лурманн поставил несколько опер на театральной сцене, что несомненно оказало сильное влияние на визуальное решение «Мулен Руж!». Кроме того, значительное воздействие, как сам признавался Лурманн, произвели на него фильмы Болливуда — индийского кинематографа: это сказалось на простоте сюжетной линии, излишней мелодраматичности и односторонности персонажей. Кроме того, по словам режиссёра, в основу была положена древнегреческая легенда об Орфее и Эвридике.

В ролях

Актёр	Роль
Николь Кидман	Сатин Сатин
Юэн Макгрегор	Кристиан Кристиан
Джон Легуизамо	Анри Тулуз-Лотрек Анри Тулуз-Лотрек
Джим Бродбент	Гарольд Зидлер Гарольд Зидлер
Ричард Роксберг	Герцог
Гарри Макдональд	Доктор
Мэттью Уиттет	Эрик Сати Эрик Сати
Кайли Миноуг	Зелёная Фея Зелёная Фея
Оззи Осборн	Голос Зелёной Феи
Пласидо Доминго	Голос Человека на Луне
Артур Дигнам	отец Кристиана отец Кристиана

Русский дубляж

• Елена Борзунова — Сатин
• Евгений Иванов — Кристиан
• Дмитрий Филимонов — Тулуз-Лотрек
• Александр Клюквин — Зидлер
• Александр Бобровский — герцог
• Александр Груздев — аргентинец

Фильм дублирован на производственно-технической базе киноконцерна «Мосфильм» по заказу компании «Гемини-Киномир» в 2001 году. Режиссёр дубляжа — Тамара Совчи.

Факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Первоначально главные роли должны были сыграть Хит Леджер и Кэтрин Зета-Джонс.
• Над изготовлением 300 костюмов работали 80 костюмеров.
• В ноябре 1999 пришлось приостановить киносъёмки, так как Николь Кидман сломала ребро и повредила колено. Ряд сцен был снят с участием неподвижных крупных планов Кидман, сидящей в кресле-коляске.
• Кидман носила во время съёмок самое дорогое ожерелье за всю историю кинематографа — его цена составила миллион американских долларов.
• Композиция «Come what may» была написана для другого фильма Лурманна «Ромео + Джульетта».
• Фильм посвящён отцу База Лурмана , Леонарду Лурману, который умер перед самим началом съёмок.

Награды и номинации

Премия	Категория	Имя	Результат
Оскар	Лучший фильм	Мартин Браун, Баз Лурман, Фред Барон	Номинация
	Лучшая женская роль	Николь Кидман	Номинация
	Лучшая операторская работа	Дональд Макальпин	Номинация
	Лучшая работа художника-постановщика	Кэтрин Мартин, Бриджитт Брош	Номинация
	Лучший дизайн костюмов	Кэтрин Мартин, Энгус Стрэтай	Победа
	Лучший монтаж	Джилл Билкок	Номинация
	Лучший грим	Маурицио Сильви, Альдо Синьоретти	Номинация
	Лучший звук	Энди Нельсон, Анна Бельмер, Роджер Сэвидж, Гунтис Сикс	Победа
BAFTA	Лучший фильм	Мартин Браун, Баз Лурман, Фред Барон	Номинация
	Лучшая режиссура	Баз Лурман	Номинация
	Лучшая мужская роль второго плана	Джим Бродбент	Победа
	Лучший оригинальный сценарий	Крэйг Пирс, Баз Лурман	Номинация
	Лучшая операторская работа	Дональд Макальпин	Номинация
	Лучшая работа художника-постановщика	Кэтрин Мартин	Номинация
	Лучшие визуальные эффекты	Крис Годфри, Энди Браун, Натан Макгиннесс, Брайан Кокс	Номинация
	Лучший дизайн костюмов	Кэтрин Мартин, Энгус Стрэтай	Номинация
	Лучший монтаж	Джилл Билкок	Номинация
	Лучший грим	Маурицио Сильви, Альдо Синьоретти	Номинация
	Лучшая музыка к фильму	Крэйг Армстронг, Мариус Де Фриз	Победа
	Лучший звук	Энди Нельсон, Анна Бельмер, Роджер Сэвидж, Гунтис Сикс, Гарет Вандерхоуп, Энтони Грей	Победа
Золотой глобус	Лучший фильм — комедия или мюзикл		Победа
	Лучшая режиссура	Баз Лурман	Номинация
	Лучшая мужская роль в комедии или мюзикле	Юэн Макгрегор	Номинация
	Лучшая женская роль в комедии или мюзикле	Николь Кидман	Победа
	Лучшая музыка к фильму	Крэйг Армстронг	Победа
	Лучшая песня	Дэвид Баэруолд («Come What May»)	Номинация
Премия Гильдии киноактёров США	Лучший актёрский состав		Номинация
Грэмми	Лучший сборник саундтреков для кино или ТВ		Номинация

Саундтрек

В музыкальной основе фильма положены самые яркие образцы популярной и рок-музыки 20-го века: «Smells Like Teen Spirit» группы Nirvana, «Material Girl» и «Like A Virgin» Мадонны, «Nature Boy» Дэвида Боуи, «The Show Must Go On» группы Queen, «Your Song» Элтона Джона, «I Will Always Love You» Уитни Хьюстон, Kiss и другие. Бэзу Лурманну потребовалось около двух лет, чтобы собрать права на использование всех задуманных им для использования в фильме песен.

Moulin Rouge

1. «Heroes» в исполнении Дэвида Боуи
2. «Lady Marmalade» в исполнении Кристина Агилера, Lil' Kim, Mya и Пинк
3. «Because We Can» в исполнении Fatboy Slim
4. «Sparkling Diamonds» в исполнении Николь Кидман, Джим Бродбент, Caroline O’Connor, Natalie Mendoza и Lara Mulcahy
5. «Rhythm Of The Night» в исполнении Valeria
6. «Your Song» в исполнении Юэн Макгрегор и Alessandro Safina
7. «Children of the Revolution» в исполнении Боно, Gavin Friday и Maurice Seezer
8. «One Day I’ll Fly Away» в исполнении Николь Кидман
9. «Diamond Dogs» в исполнении Beck
10. «Elephant Love Medley» в исполнении Николь Кидман, Юэн Макгрегор и Jamie Allen
11. «Come What May» в исполнении Николь Кидман и Юэн Макгрегор
12. «El Tango De Roxanne» в исполнении Юэн Макгрегор, Jose Feliciano и Jacek Koman
13. «Complainte De La Butte» в исполнении Rufus Wainwright
14. «Hindi Sad Diamonds» в исполнении Николь Кидман и Cast
15. «Nature Boy» в исполнении Дэвида Боуи и Massive Attack

Moulin Rouge. Vol. 2

1. «Your Song» (Instrumental). Композитор — Craig Armstrong (2:28)
2. «Sparkling Diamonds» в исполнении Николь Кидман и Cast (Original Film Version) (2:53)
3. «One Day I’ll Fly Away» (Tony Phillips Remix) в исполнении Николь Кидман (3:19)
4. «The Pitch (Spectacular Spectacular)» в исполнении Николь Кидман, Юэн Макгрегор и Cast (Original Film Version) (2:51)
5. «Come What May» в исполнении Николь Кидман и Юэн Макгрегор (Original Film Version) (4:39)
6. «Like a Virgin» в исполнении Джима Бродбента и Richard Roxburg (Original Film Version) (3:10)
7. «Meet Me in the Red Room» в исполнении Amiel (2:39)
8. «Your Song» (Instrumental). Композитор — Craig Armstrong (4:56)
9. «The Show Must Go On» в исполнении Джима Бродбента и Николь Кидман (Original Film Version) (3:04)
10. «Ascension/Nature Boy» (From the Death and…) в исполнении Юэн Макгрегор (4:10)
11. «Closing Credits: Bolero». Композитор — Simon Standage (6:53)

См. также

• Мулен Руж (фильм, 1952)

Ссылки

• «Мулен Руж» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.craigarmstrongonline.com/film_score/moulin_rouge.htm Крейг Армстронг (Композитор и аранжировщик фильма)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Мулен Руж! (фильм, 2001)

Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»