Мультяшка

Мультя́шка, мульт — это персонаж мультфильма или комикса со стилизованной гротескной внешностью; комичным или непредсказуемым поведением; и специфическими особенностями, отличающими его от людей. Мультяшки обычно обладают привлекательной внешностью вне зависимости от того, какую роль занимают — героя или злодея.

Специальное слово для обращения к мультипликационным персонажам впервые было использовано в 1981 году в романе Гэри К. Вулфа «Who Censored Roger Rabbit?» и в дальнейшем в его экранизации «Кто подставил кролика Роджера?» (1988). В произведении Гэри Вулфа люди жили в одном городе вместе с мультяшками, для которых основная работа — сниматься в мультфильмах.

Слово мультяшка образовано от слова «мультфильм», аналогично в английском: toon является сокращением от cartoon (мультфильм, карикатура). Предполагается, что словом toon, первоначально назывались герои мультсериала «Looney Tunes» от Warner Bros. и с появлением похожих мультфильмов, получило более широкое распространение.

Характер мультяшек

Под непредсказуемостью мультяшек подразумевается их неадекватное поведение. Например, кролик Багз Банни, из «Looney Tunes», переодевается в женскую одежду, чтобы привлечь охотника Элмера Фадда и сделать ему очередную подлянку. Характер мультяшки обычно имеет одну или несколько ярко выраженных черт, согласно которым определяется его дальнейшее поведение. Одни мультяшки могут быть смелыми, но наивными, тем самым постоянно попадать в переделки, другие — осторожными и нерешительными, страдающими от собственных друзей. Например: Чокнутый и Шалтай в мультсериале «Чокнутый».

Мультяшками могут быть люди, очеловеченные существа (животные или вымышленные) и очеловеченные предметы.

Особенности традиционных мультяшек

• Сверхбыстрое передвижение в некоторых ситуациях.
• Способность без ощутимого вреда для себя падать с высоты, пробивать собой твёрдые поверхности и временно деформироваться.
• Некоторые специальные возможности, например, в виде расстёгивания шкуры, выпадение глаз.
• Отсутствие крови, первичных половых признаков и иных анатомических подробностей.
• Четыре пальца на руке и ноге (у животных мультяшек три пальца на лапе)
• Периодичное обращение к зрителю (особенно часто встречается в сериале «Looney Tunes»).
• Несбалансированые части тела: большой рот, маленькие ноги.
• Традиционные белые резиновые перчатки на руках.
• Неадекватная реакция на происходящее.

Часть из этих особенностей изначально возникла по вполне рациональным причинам: Упрощение работы аниматорам, за счёт уменьшения количества деталей, являлось причиной сокращения количества пальцев рук. Все основные жесты можно показать и через четыре пальца. Присутствие крови и ранений могло напугать детей и т. д.

Перечисленные особенности мультяшек со временем потеряли первоначальное значение, стали традиционными. Следует отметить, что многие мультфильмы (по большей части современные) подчиняются физике реального мира. Из этого следует, что далеко не для всех мультперсонажей падение с высоты заканчивается удачно, и персонажи могут получить увечья и даже погибнуть. Также достаточное количество персонажей ведут себя вполне адекватно.

Очеловеченных животных иногда называют фурри.

См. также

• Мультипликация (искусство)

Ссылки

• [toon-town.ru/ Toon-Town] (рус.)
• [toonportal.sonic-world.ru/ Toonportal v 3.0] (рус.)
• [www.aniworld.ru/ Aniworld] (рус.)
• [www.prodisney.ru/ Сайт Алексея Кобелева о про-диснеевской анимации] (рус.)
• [www.art-character.ru/ Аrt-character — создание мультипликационного персонажа] (рус.)
• [www.toonopedia.com/ Toonopedia] (англ.)

Отрывок, характеризующий Мультяшка

Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.