Мункхолмен

МункхолменМункхолмен

</tt>

</tt>

Мункхолмен норв. Munkholmen
63°27′03″ с. ш. 10°22′59″ в. д.63.45083° с. ш. 10.38306° в. д. / 63.45083; 10.38306
Акватория	Атлантический океан
Страна	Норвегия Норвегия
Регион	Сёр-Трёнделаг
Район	Тронхейм
Мункхолмен
Мункхолмен
Площадь	0,013 км²

Мункхолмен (Munkholmen, букв. «монашеский островок») — небольшой остров к северу от Тронхейма (Норвегия), расположенный в Тронхеймс-фьорде в 1,3 км северо-западнее от острова Броттора и устья реки Нидэльва. В разное время на острове располагались монастырь, крепость, тюрьма а также средства ПВО для защиты нацистского бункера Дора 1. До конца существования монастыря (до XVI века) остров носил то же название: Нидархольм. Сегодня остров Мункхолмен является популярной достопримечательностью и местом отдыха.

Времена викингов

В годы, предшествующие основанию Тронхейма в 997-ом коду королём Олафом Трюггвасоном остров был использован в качестве места казни ярлов Ладе. Прибытие Олафа Трюггвасона в Норвегию в 995-ом году совпало с восстанием против Хакона Могучего, который был убит своим рабом Тормодом Карком. Отрубленные головы Хакона и Карка были нанизаны на колья и установлены на острове Нидархольм (ныне Мункхолмен) и обращены в сторону фьорда, чтобы служить предупреждением для посетителей. Легенда гласит, что головы были поставлены перед входом в Тронхейм, чтобы вновь прибывающие плевали на них в дань уважения к королю Норвегии Олафу I. Традиция выставления отрубленных голов преступников и политических противников на всеобщее обозрение продолжалась в течение некоторого времени, но теперь руководители так делали, чтобы удержать своих граждан от совершения преступлений, как знак устрашения.

Старейший монастырь Норвегии

Аббатство Нидархольм на острове Мункхолмен являлось старейшим монастырём Норвегии. Это был бенедиктинский монастырь, который просуществовал до 1537-ого года. Есть две версии основания монастыря: английские источники говорят, что его основателем был в 1028-ом Кнуд Великий, но исландские саги утверждают что основал его вассал Магнуса Босоногого Сигурд Улльстренг. Сигурд посвятил обитель святому Лаврентию. В монастыре бушевали опустошающие пожары в 1210, 1317 и 1531 годах. В период Реформации монастырь стал последним оплотом католической церкви в Норвегии. В 1537 году, когда бежавший сюда архиепископ нидаросский Олав Энгельбректссон (Olav Engelbrektsson) и его люди вынуждены были прекратить сопротивление осадившим остров королевским войскам, монахи покинули обитель.

Форт и тюрьма

После того, как заброшенный монастырь превратился в королевские пастбища остров был укреплен в 1600-е годы. Монастырь использовали как форт. В 1660-ом году на острове построили крепость, которая была оснащена 18 орудиями. В 1671—1674 годах начали строительство центральной башни. В 1680-ом укрепили внешние стены, построили новые башни, оснастили 35 орудиями. Теперь замок стал функционировать как тюрьма для политических заключенных. Одним из самых известных заключенных был датский государственный деятель Педер Шумахер. Основой для приговора стало получение взяток, продажа недвижимости и госизмена. Первые два пункта были доказаны, но обвинения в измене доказать не смогли. По данным архивов обвинения были беспочвенны. В июне Шумахер прибыл на место казни, но в последнюю минуту король остановил палача. Приговор не был полностью исполнен. Ему было позволено остаться в Тронхейме. Умер в марте 1699 года.

В период Наполеоновских войн (1800—1815) стало понятно, что возведенная крепость не достаточно эффективна и подверглась изменениям. В 1850-ом году преобразования были закончены.

Немецкая оккупация (1940 — 1945)

Нацистская Германия вторглась и оккупировала Норвегию в 1940-ом году. После захвата Тронхейма на ранней стадии норвежской кампании, немцы возвели в нём базу подлодок «Дора 1» к 1943-ему году, используя естественную защиту, обеспечиваемую фьордом. В это время немцы установили на острове системы наблюдения и шесть зенитных позиций, а коническую крышу башни переделали и разместили на ней зенитные орудия. Большая часть форта была модернизирована, чтобы содержать боеприпасы. При этом половые доски были прибиты деревянными гвоздями, чтобы предотвратить взрывы, вызванные соударениями металлическими гвоздями солдатских сапог. Немецкие оккупационные войска оставались в Норвегии до конца войны в Европе в мае 1945-ого года. Остатки зенитных установок всё ещё остаются на верхних уровнях форта.

Отдых и туризм

Сегодня остров Мункхолмен и крепость на нём являются популярной достопримечательностью в летний период и местом отдыха для жителей Тронхейма. С мая по сентябрь сюда регулярно курсируют лодки от пристани «Ravnkloa». Будучи на острове, посетители могут взять экскурсию (на английском или норвежском языке) или свободно бродить. Также доступен небольшой кафе-ресторан и ремесленные лавки. В тёплое время года для туристов на острове регулярно проводятся костюмированные спектакли и концерты.

Отрывок, характеризующий Мункхолмен

– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…