Манро, Элис

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мунро, Элис»)
Перейти к: навигация, поиск
Элис Манро
Alice Ann Munro
Имя при рождении:

Элис Энн Лейдлоу

Место рождения:

Уингем, Онтарио, Канада

Род деятельности:

прозаик

Годы творчества:

С 1950

Жанр:

рассказ

Язык произведений:

английский

Премии:

Нобелевская премия по литературе (2013)

Награды:

Э́лис Энн Манро́[1][2] (также Мунро[3][4], англ. Alice Ann Munro; род. 10 июля 1931 года, Уингем, Онтарио, Канада)[5] — канадская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе (2013) и Международной Букеровской премии (2009), трёхкратная обладательница канадской премии генерал-губернатора в области художественной литературы, трёхкратная обладательница премии О. Генри и лауреат премии Национального круга книжных критиков.





Биография

Манро родилась в семье фермера Роберта Эрика Лейдлоу и школьной учительницы Энн Кларк Лейдлоу. Она начала писать в подростковом возрасте и опубликовала свой первый рассказ «Измерения Тени» в 1950 году во время учёбы в Университете Западной Онтарио. В этот период она работала официанткой. В 1951 году она оставила университет, в котором специализировалась в английском языке с 1949 года, вышла замуж за Джеймса Манро и переехала в Ванкувер. Её дочери — Шейла, Кэтрин и Дженни родились в 1953 году, 1955 году, и 1957 году соответственно; Кэтрин умерла через 15 часов после рождения. В 1963 году супруги переехали в Викторию, где они открыли книжный магазин, под названием «Книги Манро». В 1966 году родилась дочь Андреа. Элис Манро и Джеймс развелись в 1972 году. Она вернулась в Онтарио, чтобы стать писателем в Университете Западного Онтарио. В 1976 году она вышла замуж за Джеральда Фремлина, географа. Супруги переехали на ферму недалеко от Клинтона, Онтарио. Позже они переехали из фермы в город.

Первый сборник Элис Манро, «Танец счастливых теней» (1968), был высоко оценён, благодаря чему Манро получила премию генерал-губернатора, самую значимую литературную премию Канады.

Этот успех закрепил «Жизни девочек и женщин» (1971), сборник взаимосвязанных рассказов, опубликованных как роман. В этом единственном произведении Манро, называемом романом, разделы больше похожи на рассказы, чем на главы, эта книга — фиктивная автобиография Дель Джордан, девочки, растущей в небольшом городке в Онтарио и позже становящейся писательницей, но включает также повествования её матери, тётушек и знакомых[6]. Позднее сама писательница признавала, что её решение написать произведение большого формата было ошибкой[7].

В 1978 году был опубликован сборник «А кто ты, собственно, такая?». Эта книга позволила Манро получить премию генерала-губернатора во второй раз. С 1979 по 1982 годы она была в творческих поездках по Австралии, Китаю и Скандинавии. В 1980 году Манро занимала должность писателя-резидента в Университете Британской Колумбии и Университете Квинсленда. В 1980-х и 1990-х годах Манро публиковала сборники рассказов примерно раз в четыре года. В 2002 году её дочь Шейла Манро опубликовала мемуары о своём детстве и жизни матери.

Рассказ Манро «Медведь перешёл через гору» был экранизирован режиссёром Сарой Полли под названием «Вдали от неё» (2006).

В 2009 году писательница стала лауреатом международного «Букера».

Рассказы Элис Манро часто появляются в таких изданиях как «Нью-Йоркер», «Атлэнтик», «Грэнд стрит», «Мадемуазел» и «Пэрис ревью». Её предпоследний сборник, «Слишком много счастья», был опубликован в августе 2009 года. Героиня повести, давшей название этому сборнику, — Софья Ковалевская[8]. Летом 2013 года 82-летняя Манро объявила об уходе из литературы: сборник рассказов «Дорогая жизнь» (Dear Life), вышедший осенью 2012 года, должен стать её последней книгой[4].

В 2013 году Элис Манро присудили Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «мастеру современного рассказа». Она стала первым канадским писателем, удостоившимся этой премии.

Профессор, постоянный секретарь Шведской академии Петер Энглунд[9] после объявления имени лауреата отметил: «Она работает в традициях, восходящих к Чехову, но довела этот жанр новеллистики до совершенства». Литературовед и переводчик Александр Ливергант, главный редактор журнала «Иностранная литература», в котором публиковались переводы рассказов Манро, назвал сравнение с Чеховым «смешным», поскольку, по его мнению, «у Манро совсем другой, несравненно низкий уровень. Но она крепкая западная писательница, хороший психолог, отличный стилист»[10].

Оценки творчества

Б. Хупер считает, что особенный талант Манро (недостаточно сильный, чтобы называться «гением») происходит из нетрадиционного обращения с прошлым[11]. По мнению Х. Блума, талант Манро сопоставим с крупнейшими мастерами рассказа XX века (Блум перечисляет около 20 имен), но уступает 10 величайшим авторам этого жанра (Чехову, Борхесу, Джойсу и другим), так как ей недостает безумия великого искусства[12].

Действие ранних рассказов Манро и большинства её произведений происходит в сельской местности и небольших городках юго-западной части Онтарио, но части, собранной в сборнике 1974 года — на Западном побережье Канады[13].

Сама Манро выражала наибольшее восхищение региональными писателями американского Юга — Фланнери О’Коннор, Карсон Маккаллерс и особенно Юдорой Уэлти[14].

Основной деятельностью персонажей Манро называют «рассказывание историй», часто рассказы второстепенных персонажей пересказываются главными и включаются в основной нарратив; при этом большинство её повествователей признают несовершенство и неадекватность своего посредничества; сама Манро тем самым исследует способности и ограничения повествования[15].

Согласно К. Дж. Мейберри, на протяжении своей деятельности Манро настаивает на существовании доязыкового опыта, истины, независимой от языка и целиком личной[16].

Книги

Публикации на русском языке

  • Манро Э. Лес : Пер. с англ. О. Кириченко // Лампа, зажжённая в полдень: Рассказы канадских писателей о молодёжи. — М.: Молодая гвардия, 1986. — С. 120—133.
  • Манро Э. Настоящая жизнь : Пер. с англ. И. Стам // Иностранная литература. — 1996. — № 1. — С. 11-24.[17][18]
  • Манро Э. Жребий : Пер. с англ. М. Карп // Иностранная литература. — 2006. — № 11. — С. 143—166.
  • Манро Э. Лицо : Пер. с англ. О. Адаменко // Иностранная литература. — 2010. — № 12. — С. 60-78.
  • Манро Э. Беглянка : Пер. с англ. Е. Петрова // СПб.: Азбука. — 2014. — 352 С. — ISBN 978-5-389-07471-2.
  • Манро Э. Слишком много счастья : Пер. с англ. А. Степанов // СПб.: Азбука. — 2014. — 352 С. — ISBN 978-5-389-07504-7.

Напишите отзыв о статье "Манро, Элис"

Литература

  • Redekop, Magdalene. Mothers and Other Clowns: The Stories of Alice Munro. 1992
  • Howells, Coral Ann. Alice Munro. 1998
  • The Rest of the Story: Critical Essays on Alice Munro. / Ed. by R. Thacker. 1999.
  • Hooper, Brad. The Fiction of Alice Munro: An Appreciation. Greenwood, 2008. 169 p.
  • Alice Munro. (Bloom’s Modern Critical Views). 2009. 210 p.
  • Карп М. [magazines.russ.ru/inostran/2006/11/ka20.html Исследование импульсов] // Иностранная литература. — 2006. — № 11 .

Ссылки

  • [www.thecanadianencyclopedia.com/articles/alice-munro В Канадской энциклопедии] (англ.)
  • [alicemunro.ca/ Сайт] (англ.)

Примечания

  1. [www.bbc.co.uk/russian/society/2013/10/131010_munro_literature_nobel_prize.shtml BBC: Нобелевская премия по литературе досталась канадке Манро]
  2. [tvkultura.ru/article/show/article_id/101025 Телеканал Культура: Канадская писательница Элис Энн Манро стала лауреатом Нобелевской премии]
  3. [lenta.ru/news/2013/10/10/nobel/ Lenta.ru: Нобелевскую премию по литературе присудили Элис Мунро]
  4. 1 2 [lenta.ru/news/2013/07/02/munro Элис Мунро объявила об уходе из литературы]
  5. [ria.ru/spravka/20131010/969112958.html Биография Элис Мунро] (рус.). РИА Новости (10.10.2013).
  6. Howells C. A. Writing by women // The Cambridge Companion to Canadian Literature. Cambridge UP, 2004. P. 200
  7. [www.abebooks.com/blog/index.php/2013/10/10/literary-canada-buzzes-as-alice-munro-wins-nobel-prize-for-literature/ Literary Canada buzzes as Alice Munro wins Nobel Prize for Literature]
  8. [www.maa.org/news/math-news/sophia-kovalevskaya-depicted-in-alice-munro-story Sophia Kovalevskaya Depicted in Alice Munro Story] (англ.)
  9. [izvestia.ru/news/550806 Петер Энглунд о том, как выбирают нобелевских лауреатов по литературе] — Интервью 2013 года
  10. [ria.ru/culture/20131010/969134658.html Лауреатом Нобелевки стала «очень канадская писательница» Элис Мунро] — РИА Новости
  11. Hooper B. The Fiction of Alice Munro: An Appreciation. Greenwood, 2008. P. IX
  12. Bloom H. Introduction // Alice Munro. (Bloom’s Modern Critical Views). 2009. P. 1-2
  13. Murphy G. The Art of Alice Munro // Alice Munro. (Bloom’s Modern Critical Views). 2009. P. 42; Howells C. A. Writing by women // The Cambridge Companion to Canadian Literature. Cambridge UP, 2004. P. 200
  14. Hooper B. The Fiction of Alice Munro: An Appreciation. Greenwood, 2008. P. XI
  15. Katherine J. Mayberry. «Every Last Thing… Everlasting»: Alice Munro and the Limits of Narrative // Alice Munro. (Bloom’s Modern Critical Views). 2009. P. 29-30
  16. Katherine J. Mayberry. «Every Last Thing… Everlasting»: Alice Munro and the Limits of Narrative // Alice Munro. (Bloom’s Modern Critical Views). 2009. P. 37
  17. [magazines.russ.ru/inostran/1996/12/soderj96.html Содержание журнала «Иностранная литература» за 1996 г., No 1—12]. Журнальный зал в РЖ, "Русский журнал". Проверено 12 июня 2014.
  18. [books.google.ru/books?id=4Qs8AQAAIAAJ&q=%22%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BC%22+%22%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%8F%D1%89%D0%B0%D1%8F+%D0%B6%D0%B8%D0%B7%D0%BD%D1%8C%22 Иностранная литература - Содержание]. Google Книги. Проверено 12 июня 2014.


Отрывок, характеризующий Манро, Элис

– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.