Мурадов, Сахат Непесович

Сахат Непесович Мурадов Sahat Nepesowiç Myradow
Председатель Меджлиса Туркменистана
18 ноября 1990 года — 7 мая 2001 года
Предшественник:	Сапармурад Ниязов
Преемник:	Рашид Мередов
Вероисповедание:	ислам суннитского толка
Рождение:	7 мая 1932(1932-05-07) город Иваново
Смерть:	29 октября 2011(2011-10-29) (79 лет) город Ашхабад
Отец:	Непес Мурадов
Партия:	КПСС, Демократическая партия Туркменистана
Образование:	Туркменский Сельскохозяйственный институт
Учёная степень:	доктор технических наук
Профессия:	инженер-гидротехник
Награды:

Сахат Непесович Мурадов (туркмен. Sahat Nepesowiç Myradow, 7 мая 1932 года, город Иваново, Ивановская область, РСФСР, СССР — 29 октября 2011, Ашхабад, Туркмения) — туркменский политический деятель, 1990—2001 года Председатель Верховного Совета (с 1995 года Меджлиса Туркменистана). Уволен на пенсию с вынесением благодарности «за вклад в становление парламента и длительную государственную деятельность».

Член КПСС с 1951 года. C 1991 года — член демократической партии Туркменистана.

Биография

Сахат Мурадов родился в городе Иваново, в семье служащего. Родом из племени ахал-теке. Окончил Туркменский Сельскохозяйственный институт в 1956 году, по специальности инженер-гидротехник.

Трудовую деятельность начал в 1952 году, освобожденным секретарем комитета ЛКСМ Туркменского сельскохозяйственного института им. М. И. Калинина, одновременно учился в этом вузе. Работал председателем профсоюзного комитета ТСХИ, в 1956—1957 старший лаборант, ассистент на одной из кафедр в ТСХИ.

В 1957—1960 — аспирант Института антисейсмического строительства. В 1960—1964 — м.н.с. в Институте сейсмостойкого строительства АН ТССР, заведующий отделом НИИ водных проблем и гидротехники. 1964—1965 — заместитель председателя Совета по координации научной деятельности АН ТССР. В 1965 — заместитель заведующего, с 1965 — заведующий отделом науки учебных заведений аппарата ЦК КПТ.

В 1970—1979 — ректор ТГУ. В 1979—1985 — министр высшего и среднего специального образования Туркменской ССР. В 1985—1990 — ректор Туркменского Политехнического института.

C мая 1990 — член ЦК КПТ. C апреля 1991 член Бюро ЦК КПТ. В январе 1990 года на выборах в ВС ТССР получил 35 % голосов избирателей. При повторном голосовании также имел низкий рейтинг. В январе-ноябре 1990 — Первый Заместитель председателя ВС ТССР, а с ноября 1990-май 2001 годов Председатель Верховного Совета (с 1995 — Меджлиса).

С 2001 года пенсионер.

Профессор, автор трёх книг.

Награды

Дважды награждался орденом Трудового Красного Знамени, медали и Почетной грамоты Президиума ВС Туркменистана, орденами и медалями независимого Туркменистана. Имеет почётное звание «Заслуженный работник высшей школы Туркменистана».

Ссылки

• [www.centrasia.ru/person.php МУРАДОВ Сахат Непесович — ЦентрАзия]

Отрывок, характеризующий Мурадов, Сахат Непесович

Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.