Мурманская операция (1942)
| Мурманская операция (1942) | |||
| Основной конфликт: Великая Отечественная война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Незначительное продвижение советских войск, срыв готовившегося немецкого наступления | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Мурманская наступательная операция 28 апреля — 11 мая 1942 года — частная наступательная операция войск Карельского фронта и Северного флота в ходе Великой Отечественной войны.
Планы сторон
Готовясь к летней кампании 1942 года, германское командование планировало наступательную операцию силами армии «Лапландия» (командующий генерал горных войск Эдуард Дитль с задачей захвата Мурманска и главной базы Северного флота под кодовым наименованием «Ловля лосося». Поскольку расстояние между линией фронта и Мурманском составляло всего несколько десятков километров, угроза городу и основному маршруту движения поступающих по ленд-лизу грузов была очень велика. Имея соответствующую информацию, советское командование решило нанести упреждающий удар.
27 марта 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования обязала командующего Карельским фронтом генерал-лейтенанта В. А. Фролова не позднее 15 апреля 1942 года провести наступательную операцию на Мурманском направлении «с целью усиления обороны порта Мурманск и Кировской железной дороги». Для этого ставилась задача разгрома основной группировки противника в районе губы Большая Западная Лица. Командующий фронтом поставил более сложную задачу: за 10 суток не только разгромить ударную группировку врага, но и отбросить её за линию государственной границы. Выполнение задачи возлагалось на оборонявшую Мурманск 14-ю армию генерал-майора В. И. Щербакова.
При этом необходимого превосходства в силах создано не было. Противник имел даже численное превосходство, при этом опирался на хорошо подготовленную оборону, максимально усилив многочисленные оборонительные рубежи по горным грядам, рекам, заливам. На господствующих высотах были созданы мощные опорные пункты-крепости из камня и железобетона, являющиеся составными частями единой системы обороны. Для снабжения войск были построены многочисленные автомобильные дороги, а на сложных участках — и канатные. Немцы учли и опыт боёв 1941 года, укрепив позиции по занимаемому ими западному берегу губы Большая Западная Лица на случай высадки там наших десантов.
При подготовке операции советским командованием были повторены ошибки, характерные для наступательных операций этого периода войны на других фронтах: недооценка силы обороны противника, малая обеспеченность наступающих войск артиллерией и инженерными средствами, отсутствие надлежащего взаимодействия с авиацией и другими родами войск, шаблонность действий на тактическом уровне. Кроме того, 14-й армии для подготовки наступления выделялось явно недостаточное время (три недели с момента постановки задачи Ставкой, с большим трудом командование фронта добилось выделения ещё двух недель), а время года для наступления было выбрано неудачно — в конце апреля в Заполярье распутица.
Ход операции
28 апреля 1942 года советские войска после трехчасовой артиллерийской подготовки перешли в наступление. По замыслу командования фронтом, войска 14-й армии во взаимодействии с морским десантом должны были одновременными ударами с фронта и тыла окружить и уничтожить западнолицкую группировку противника, и, развивая успех, разгромить её и выйти на границу с Финляндией. В этот же день в губе Большая Западная Лица кораблями Северного флота (командующий вице-адмирал А. Г. Головко высажен морской десант (12-я бригада морской пехоты, более 6200 человек). К исходу дня десантники заняли плацдарм глубиной до 5 километров и по фронту до 7 километров. В последующие дни продвижение десантников составило до 11 километров, но выполнить основную задачу и перерезать основную магистраль снабжения противника — автодорогу Мишуково — Титовка — десант не сумел. Противник крайне упорно оборонялся. Быстро подтянул дополнительные силы и непрерывно контратаковал, захватив инициативу в свои руки.
На сухопутном участке войска 14-й армии с большими потерями атаковали укрепленные узлы обороны врага, местами вклинившись на 6 километров. Выявилась неспособность артиллерии и авиация разрушить капитальные укрепления врага. Движение на узких дорогах сразу оказалось затруднено, а зачастую парализовано. Немецкая авиация, хотя и не имела численного превосходства, действовала очень активно и обеспечила надёжное прикрытие своих войск, а также максимально затруднила снабжение и атаки советских войск.
С целью усилить наступавшие части, на плацдарм было высажено пополнение, а на участок наступления из-под Кеми переброшена 152-я стрелковая дивизия. Однако дальнейшие действия войск сорвали погодные условия. 3 мая начался сильный дождь, который вскоре перешел в пургу, бушевавшую трое суток. Погодное бедствие застало не экипированную для действий на севере 152-ю дивизию на марше при подходе к линии фронта, колонны войск были занесены снегом, не имея укрытий и горячей пищи. Только в ней насмерть замерзли 484 бойца, ещё 1683 — человек получили сильные обморожения. Примерно такая же ситуация была на плацдарме, где отсутствовали палатки и печки для обогрева, а морские пехотинцы также не были обеспечены теплой одеждой. Пострадали и остальные части 14-й армии. В эти дни советское наступление оказалось полностью парализованным. Попытки возобновить его после некоторого улучшения погоды не дали никаких результатов, только усилив потери.
10 мая 1942 года командующий Карельским фронтом доложил И. В. Сталину о неудаче наступления, с согласия последнего 11 мая войска перешли к обороне. 13 мая кораблями Северного флота был снят и вывезен десант.
Итоги операции
Потери советских войск в Мурманской операции (без учета потерь десанта) составили 7 496 человек, в том числе 1 925 убитых, 5 119 раненых, 287 обмороженных, 165 пропавших без вести[1]. Тем не менее, удалось добиться выполнения одной из главных задач операции — противник ввёл в бой почти все свои резервы, запланированное немецкое наступление на Мурманск 1942 года было сорвано, линия фронта полностью стабилизировалась и оставалась такой до освобождения Заполярья в октябре 1944 года. Главный путь поступления союзных грузов в СССР был сохранён и продолжал действовать в течение всей войны.
Немецкие потери 19-го горнострелкового корпуса составили около 3 200 человек.
Напишите отзыв о статье "Мурманская операция (1942)"
Примечания
- ↑ В. Абатуров, М. Морозов. Неизвестные трагедии Великой Отечественной//В. Абатуров, М. Морозов, Р. Португальский. Страшная цена Победы. Неизвестные трагедии Великой Отечественной. — Москва:«ЭКСМО»—«Яуза», 2010. — С.474.
См. также
Литература
- [www.b-port.com/info/smi/pp/?issue=2686&article=51158 Статья «Наступательная операция в Заполярье»]
Отрывок, характеризующий Мурманская операция (1942)
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
