Мурманский легион

Мурманский легион
Годы существования	июнь 1918 - февраль 1920
Страна	Великобритания Великобритания
Тип	бригада
Численность	500 (июнь 1918) 900 (февраль 1919)
Участие в	Гражданская война в России, Иностранная военная интервенция на севере России, бои с финским правительственным Виенским отрядом в Петсамо и в северной Карелии в 1918 г.

Мурманский легион (фин. Muurmannin Legioona, известен также как Финский легион и Хольстинские егеря) был создан англичанами 7 июня 1918 года из бывших финских красноармейцев, вытесненных в Советскую Россию во время Гражданской войны в Финляндии и Первой мировой.

Краткая история

6 марта 1918 британские войска высадились и захватили Архангельск и Мурманскую железную дорогу, чтобы препятствовать морскому снабжению германских войск и заключивших с ними Брест-Литовский мир большевиков. Политическим советником был именуемый британским лейтенант-полковником бывший спикер парламента Оскари Токой (Oskari Tokoi). Командиром был назначен участник финского рабочего движения, бывший командующий фронта в Тампере, Вернер Лехтимяки, который получил чин британского полковника. Располагался легион в районе Кандалакши в поселке Княжая Губа.

Численность личного состава: в июне 1918 — 1500 финнов, из которых вначале лишь треть пригодных к службе, а в феврале 1919 — уже 1200, пригодных из которых — 900. Легионеры получили британское обмундирование, оружие и обучение.

Легион сражался, в том числе, с направленным финским правительством Виенским отрядом в Петсамо и в северной Карелии в 1918. При уходе британских войск Мурманский легион вывезли в Великобританию, откуда большая его часть возвратилась в Финляндию. По требованию Соединённого Королевства Финляндия помиловала большую часть членов легиона. Их политическая активность в стране оставалась низкой. Самые молодые ещё успели повоевать в Финской армии в 1941—1944. Осуждённые в стране командиры легиона не вернулись в Финляндию. Оскари Токой (Oskari Tokoi) переехал в Канаду, а в 1921 в США. По закону об амнистии 1944 года (называемому в его честь законом Токоя (Lex Tokoi)) Оскари Токой (Oskari Tokoi) получил помилование.

Второе название легиона «Хольстинские егеря» появилось в прессе, когда министр иностранных дел Финляндии Рудольф Холсти подписал договор о возвращении легионеров.

Другой отряд, сформированный одновременно с Мурманским легионом, из отступивших из Финляндии на территорию России красногвардейцев, был больше известен, как «Карельский легион» (или «Карельский отряд») под командованием Ииво Ахавы.

Полная история

После капитуляции Германии в Первой мировой войне положение изменилось.

Несмотря на предупреждение, полученное от союзников в декабре 1918 г., 25 января 1919 Лехтимяки, Токой (Oskari Tokoi) и 125 лыжников еще совершают рейд в Финляндию в Паанаярви, где встречают финский пограничный отряд. Токой (Oskari Tokoi) потребовал на пограничной заставе, имеющей телеграфную связь с внутренними районами Финляндии, разрешения на возвращение красных финнов в страну. Полученный ответ гласил, что такое разрешение может быть получено только при условии полной и безоговорочной сдачи. Встреча финнов оканчивается мирно, баней. Легионеры оставляют письма родным, а Токой призывает голосовать на предстоящих выборах за социал-демократов. Последствием этого инцидента стала телеграмма английского военного министерства Мейнарду от 7 февраля. В ней говорилось, что «важно организовать всё таким образом, чтобы исключить возможность контакта между людьми, несущими службу, и финскими частями».

Англичане решают использовать карело-финские части, первоначально созданные в противовес белофиннам и немцам, в борьбе с большевиками.

Но к этому времени, Мурманский легион, дислоцировавшийся в районе Кандалакши, наряду с располагавшимся в Кеми Карельским легионом, распропагандированные большевиками, уже представляли особенно большую опасность для интервентов и белого движения. Красные финны и каре­лы не только не хотели воевать с Советской Россией, но и представляли определен­ную угрозу для самих англичан.

24 февраля Вернер Лехтимяки просит командование об отставке и праве перехода на сторону красных в Россию. Генерал Чарльз Майнард удовлетворяет эту просьбу.

В феврале-марте 1919 г. в карело-финских формированиях шла подготовка совместного выступления. Чтобы избежать неприятностей, Мейнард и Ермолов обратились к карелам и красным финнам с воззванием, в котором строго предупредили об ответственности за выступление.

В мае 1919 г. Карельский легион был расформирован, и британское командование и объявило о создании ряда новых карельских формирований. В Мурманском легионе возникли разногласия по поводу восстания против интервентов. Социал-демократ Токой (Oskari Tokoi), (служивший к этому времени(?) в разведотделе союзников), являвшийся одним из бывших руководителей красных финнов, уговаривал соотечественников вернуться на родину. Многие из них имели семьи, и открытое выступление в глубо­ком тылу противника могло принести немало жертв. Наиболее радикально настроен­ные финны (В.Лехтимяки, К.Ийвонен, В.Вихури, А.Кауппинен, Г.Ковалайнен, Ю.Вяйнеля, М.Пиккувирта и др.) требовали решительной схватки с интервентами. В район дислокации легиона англичане стянули надежные войска. Мейнард вел пере­говоры с легионерами о разоружении, а военное ведомство Великобритании догова­ривалось с правительствами Финляндии и Канады об интернировании легионеров. В результате восстание удалось предотвратить. В июле 1919 г. Финляндия согласилась на репатриацию части легионеров, не участвовавших в гражданской войне в Финляндии и не был осуждён, и в сентябре 1919 — часть легионеров вернулась на родину, часть отправилась в Канаду, а порядка 30 человек включились в партизанское движение против белых интервентов вместе с поморами на Мурмане.

Ссылки

• [welcome-karelia.ru/history-of-karelia/Revolyutsiya_i_grazhdanskaya_vojna_v_Karelii/Oborona_kraya_v_nachale_1919_g Оборона карельского края в начале 1919 г.]
• [depvladimir.narod.ru/kohtalo.htm Судьба Восточной Карелии]

Отрывок, характеризующий Мурманский легион

При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.