Муромцевское восстание

Муромцевское восстание
Дата	1-12 марта 1930 года
Место	Муромцевский район и часть Мало-Красноярского района Барабинского округа, небольшая часть Большереченского района Омского округа Сибирского края
Причина	Насилие, издевательства, национализация, коллективизация
Итог	Жестокое подавление восстания, репрессии
Изменения	Смена местного партийного руководства
Противники
Крестьяне, незначительное число других лиц СССР СССР
Командующие
Повстанческий штаб Л. М. Заковский М. А. Плахов Ф. Г. Клейнберг  М. С. Панкратьев  З. Ф. Белокуров Сергей Петренко Иван Кандаков Поликарп Синаевский и другие
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Му́ромцевское восстание — крестьянское восстание в Муромцевском районе Барабинского округа Сибирского края РСФСР с 1 по 12 марта 1930 года.

Начало и ход восстания

Началом волнений и недовольства вызвало принятое Постановление ЦК ВКП(б) в январе 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи колхозному строительству», по которому определялись плановые задания по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации. Выполняя это Положение, крестьян стали арестовывать, отбирать имущество и высылать в северные районы Тарского округа, в том числе на Кулай. Муромцевский райком партии возглавлял в это время секретарь Пономарёв, а отдел агитации — Игнатёнок. Не желавшие вступать в колхоз, объявлялись врагами советской власти. Некоторые уполномоченные по коллективизации заявляли селянам: «Кто не хочет входить в колхоз, тот поедет заодно с кулаками». Однако на призывы к созданию колхозов на селе негативно реагировали не только середняки, но и многие бедняки, и даже часть батраков. Насилие и издевательство вызвали естественное недовольство крестьян.

В селе Рязанском за антиколхозную агитацию большевики арестовали 7 крестьян-бедняков. В ответ на террор и принудительную коллективизацию возникло сопротивление. В Муромцевском районе руководителями этого сопротивления стал лесник Иван Шаварнаев, крепкие хлеборобы Иван Кондаков, Леонтий Шапочников, Поликарп Синаевский и Илларион Соломатов.

23 февраля в деревне Тармакла состоялось совещание повстанческого актива, созванное Шаварнаевым. В нём участвовали не только «кулаки», но и несколько бедняков, всего около 15 человек, в среде которой видное место занимают кулаки Кондаков Иван и Шапочников Леонтий. На собрание приглашается несколько человек бедноты и решается вопрос об организации 1 марта освобождения выселяемых кулаков, сосредоточившихся в селе Кондратьевском. Присутствовавшей бедноте обещается помощь в весеннюю посевную кампанию, и вместе с тем она запугивается тем, что после выселения кулаков Советская власть будет выселять и середняков, а потом бедняков. Повстанцы установили связь с сочувствующими в селе Кондратьево, которых возглавляли Захар Белокуров, Михаил Сергиенко, Пётр Мельников. В Тармакле и в Кондратьевом содержались арестованные коммунистами «кулаки», ожидавшие депортации или передачу местным органам ОГПУ.

Утром 1 марта 1930 года группа крестьян из деревни Тармакла выдвинулась в село Кондратьево. Были посланы представители в соседние населённые пункты с призывом поддержать выступление и освободить арестованных для высылки.

Толпа хлеборобов в 35-40 человек освободила арестованных крестьян, а затем двинулась в Тармаклу. Здесь их поддержали местные повстанцы, силы которых возросли до 150 человек. Повстанческий отряд возглавил Белокуров. Советский актив избили, арестованных освободили. В колхозе удалось захватить несколько винтовок. Повстанцы начали поднимать соседние селения Бергамакскую, Ляпунова и другие.

В ночь на 2 марта повстанческий отряд из 20 человек во главе с бывшим милиционером Сергеем Петренко и Иваном Кондаковым начал наступление на село Муромцево. Коммунисты в панике бежали из райцентра за 25 вёрст, хотя повстанцы до Муромцева не дошли, сбитые с толку слухами о прибытии туда сильного вооружённого отряда, предназначенного для борьбы с повстанцами.

Основу вооружения повстанцев составляло охотничье оружие, берданки, малокалиберные винтовки (примерно 350 стволов). Кроме того в руках повстанцев оказались семь трёхлинеек, три обреза, шесть револьверов и ещё несколько стволов, захваченных у совпартактива.

Одна из повстанческих ячеек находилась в селе Рязанском. Ей руководил крепкий домохозяин Поликарп Синаевский. 1 марта, получив известия о восстании в Тармакле, Синаевский начал активные действия в результате чего восстали крестьяне деревень Вятская-1, Вятская-2 и других населённых пунктов. Рязанское стало центром и местом сосредоточения повстанческих сил (до 500 человек) в западной и северной части Муромцевского района. Руководство восстанием взял на себя повстанческий штаб, созданный в селе Рязанское. В него вошли Поликарп Синаевский, Илларион Соломатов и бывший меньшевик Эрнест Гуппельц, участвовавший в годы Гражданской войны в партизанском движении в тылу войск белого Восточного фронта. Соломатов и Гуппельц руководили боевыми операциями, а Синаевский — хозяйственными делами.

3 марта штаб решил организовать поход на Муромцевский райцентр, соединиться с повстанцами из Таркмалы, прервать связь между Омском и Тарой, организовать освобождение депортируемых на север «кулаков». Руководители объявили о формировании семи взводов правильной военной организации.

По полученным 2 марта сведениям Барабинского и Омского окротделов, 2 марта под руководством кулаков восстали 4 села Муромцевского района Барабинского округа: Кондратьевское (что 210 км северо-восточнее Омска), Тармаклы (10 км севернее Кондратьевского), Лисино (37 км западнее Кондратьевского) и Кокшенёво (30 км западнее Кондратьевского). Выступившие, количеством до 1000 человек, вооруженные охотничьими ружьями, трехлинейными винтовками, вилами, разоружили конвой, сопровождавший высылаемых местных кулаков, разгоняют колхозы, избивают и арестовывают колхозников и советский актив, устраивают шествия с иконами. Основные силы выступивших концентрируются в Кондратьевском, куда бандой стягивается конский состав. По сведениям из Омска, выступившими занят также районный центр Муромцево, что 20 км юго-западнее Кондратьевского. Банда по дорогам выставляет засады. Ещё 1 марта [в] указанные села в момент выселения кулаков начали стекаться крестьяне из окружающих сёл с требованием приостановить выселение, вернуть уже высланных и освободить арестованных, угрожая расправой местному активу, который при противодействии кулаками избивался. Наши мероприятия:

1) При получении сведений в ночь с 1 марта на 2 марта Омским и Барабинским окротделами высланы партотряды для ликвидации из ближайших районов —Большеречинского Омского округа и Киштовского Барабинского округа с количеством 40 человек оперативным составом райаппаратов окротделов;

2) 1 марта дополнительно высланы [из] Каинска отряд 40 человек коммунаров под ответственным оперсоставом, [из] Омска — 50 человек коммунаров и милиции во главе с помощником начальника окротдела;

3) 1 марта в 23 часа [из] Новосибирска выслана полковая школа нашего полка в составе 140 бойцов при полном вооружении во главе нач[альником] УПО ПП, на коего возложено проведение всей операции.

— Совершенно секретно. Заковский товарищу Сталину, Ворошилову. 3 марта 1930 года.

В деревне Ляпунова в один из повстанческих отрядов вступил член ВКП(б) Полищук.

Восстание охватило 28 населенных пунктов с общим числом жителей до 20500 человек.

3 марта начались вооруженные стычки восставших крестьян с отрядами милиции и мобилизованными активистами из числа советского и партийного актива.

Ликвидация и итоги восстания

Реакция большевиков на Муромцевское восстание оказалась быстрой. Уже 5 марта село Рязанское было окружено карательными отрядами, разбившими основные силы повстанцев, среди которых по официальным партийным данным погибли 16 человек, а по данным чекистов — 31. В плен попали 700 повстанцев. Возможно, что в бою несколько десятков получили ранения, но сведения о раненых требуют уточнения.

К 10-12 марта разрозненное повстанческое движение в Муромцевском районе удалось полностью подавить. Судьба руководителей восстания осталась неизвестна.

Ликвидацией восстания руководили:

1. Л. М. Заковский — полномочный представитель ОГПУ по Сибири;
2. М. А. Плахов — начальник Барабинского окружного отделения ОГПУ;
3. М. С. Панкратьев — начальник учётно-статистического отдела и заместитель начальника Барабинского окружного отделения ОГПУ;
4. Ф. Г. Клейнберг — начальник Омского окружного отделения ОГПУ.

В своей агитации повстанцы утверждали, что восстал весь Барабинский округ, а вслед за ним поднимется и Сибирский край. На самом деле никакой прочной связи с соседями повстанцы не смогли установить и даже не успели объединиться в рамках Муромцевского района. Если даже восстание подготовила законспирированная контрреволюционная («кулацкая») организация, о чём позднее сообщали чекисты, она выглядела весьма скромно. Повстанцы не имели ни стратегии движения, ни боеприпасов, ни ясного понимания ближайших задач, кроме изгнания местного совпартактива. Им не хватало дельных и толковых полевых командиров. Райцентр захватить не удалось.

Сотрудники ОГПУ докладывали позднее Сталину, что восстание, продолжавшееся десять дней, охватило в Барабинском округе 17 населённых пунктов в трёх районах, более всего в Муромцевском. Однако местные партийные органы сообщали другие сведения: 28 населённых пунктов с общим населением 20500 человек. При этом активно участвовали в движении до 1500 тысяч крестьян (более 7 % населения района). Лозунги повстанцев звучали так: «За освобождение кулаков от высылки», «Долой колхозы», «Долой деревенский актив», «Долой коммунистов из советов». В восставших деревнях советские активисты избивались и смещались со своих должностей. Их заменяли старосты, избираемые общими собраниям хлеборобов. Так произошло в деревне Тармакла. За десять дней восстания повстанцы убили шесть человек из числа местного актива, в частности члена окружного исполкома Пугача, а также избили около 70 советских, партийных и колхозных активистов.

В ходе следствия было арестовано 1010 человек, из них привлечено к ответственности 441. По решению Тройки при ПП ОГПУ по Сибкраю под председательством латыша Заковского (который также будет расстрелян в 1938 году) 62 человека приговорены к расстрелу, 90 человек получили 10 лет конц­лагерей, 146 человек — по 5 лет, остальные — меньшие сроки. Многие отбывшие это наказание, во второй половине 1930-х годов вновь были арестованы.

Судьбы некоторых участников восстания

• Белокуров, Захар Сафронович (1888—1935) — руководитель отряда в селе Кондратьево. Арестован и 12 декабря 1931 года приговорён на спецпоселение под Томском Западно-Сибирского края, где 23 января 1935 года умер.
• Воробьёв (?—1930) — милиционер участник восстания. Расстрелян в 1930 году (Его племянник П. В. Воробьёв во время Гражданской войны служил в отряде И. Н. Красильникова. Затем начальник Иконниковского райотдела ОГПУ-НКВД. Член ВКП(б)).
• Мельников, Пётр Кондратьевич (1874-?) — участник восстания из села Кондратьево. Арестован 5 апреля 1931 года и 18 мая 1931 года Тройкой при ПП ОГПУ Западно-Сибирского края приговорён по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР к 3 годам штрафного изолятора. Наказание отбывал в 4 отделении СибЛАГа в селе Александровское Восточно-Сибирского края. Реабилитирован 15 мая 1989 года прокуратурой Иркутской области.
• Сергиенко, Михаил Михайлович (1851-?) — участник восстания из села Кондратьево. Арестован 2 марта 1930 года и 19 марта 1930 года приговорён по статье 58-11 УК РСФСР. Выслан на жительство в Туруханский край.
• Синаевский, Антон Михайлович (1888—1937) — участник восстания из села Рязанского. Арестован 31 июля 1937 года и 2 сентября 1937 года приговорён Тройкой при УНКВД по Омской области к высшей мере наказания за контрреволюционную агитацию и участие в повстанческом движении против советской власти без ссылки на закон. Расстрелян в Таре 14 сентября 1937 года.

Литература

• Брычков П. Муромцевский мятеж // Журнал «Бизнес-курс». № 33. 29 августа. — 2007. Омск. — С. 84-85.
• Записка по прямому проводу ПП ОГПУ по Сибкраю о восстании крестьян в Барабинском округе. 3 марта 1930 года // «Совершенно секретно»: Лубянка Сталину о положении в стране (1922—1934 годы). Том 8. Часть 2. 1930 год. Москва. 2008. С. 1253—1254.
• Из доклада комиссии Барабинского окружкома ВКП(б) о восстании крестьян в Муромцевском районе Сибири // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы. Том 2. ноябрь 1929 — декабрь 1930. Москва РОССПЭН. 2000. С. 400—404.
• [polit.ru/article/2009/12/02/serp_moloh/ Красильников С. А. Серп и Молох: крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы. — М., 2003. — С. 35, 37-39].
• Озерова О. А. Муромцевское восстание 1930 года как отражение насильственных методов в период сплошной коллективизации в Западной Сибири // Вопросы методологии и истории в работах молодых учёных: сборник научных статей. Выпуск 18. Омский государственный педагогический университет. Издательство ОмГПУ. — Омск. 2012. — С. 85-87.
• [magazines.russ.ru/oz/2004/1/2004_1-1_49.html Полещук К. В Муромцевских лесах // Журнал «Отечественные записки». № 1 (16). Москва. 2004].
• Тепцов Н. В. В дни великого перелома: история коллективизации, раскулачивания и крестьянской ссылки в России (СССР) по письмам и воспоминаниям, 1929—1933 годы. — М., 2002. — С. 117—118.
• Самосудов В. М. Муромцевское восстание 1930 года // Иртышский вертоград. — М., 1998. — С. 310—317.
• Самосудов В. М. Муромцевское восстание 1930 года // Омская старина: историко-краеведческий альманах. Выпуск 3. Омск. 1995.
• Самосудов В. М. Муромцевское восстание // Большой террор в Омском Прииртышье (1937—1938). Омский государственный педагогический университет. Издательство ОмГПУ. — Омск. 1998.
• Фомин А. Урманский мятеж //Газета «Четверг». № 11. 13 марта. 2008. Омск. — С. 8-9.
• Фомин А. Урманский мятеж //Газета «Четверг». № 12. 20 марта. 2008. Омск. — С. 9.
• Фомин А. Урманский мятеж //Газета «Четверг». № 13. 27 марта. 2008. Омск. — С. 9.
• Шангин М. С. Мятеж обречённых: хроника Муромцевского восстания. — Омск, 1998. — 400 с.

Ссылки

• [istmat.info/node/27073 Записка по прямому проводу ПП ОГПУ по Сибкраю о восстании крестьян в Барабинском округе. 3 марта 1930 года]
• [istmat.info/node/31184 Из доклада комиссии Барабинского окружкома ВКП(б) о восстании крестьян в Муромцевском районе Сибири. 28 апреля 1930 года]
• [www.omsklib.ru/kalendar/2010/vse.htm 80 лет с начала восстания крестьян Муромцевского района (1930): Знаменательные и памятные события 2010 года]
• [beloedelo.ru/researches/article/?271 Муромцевское восстание: март 1930 года: Белое дело — мемориально-просветительский и историко-культурный центр]
• [kaminec.livejournal.com/101485.html Муромцевское восстание: Обсуждение на ЖЖ]

См. также

• Муромское восстание

Отрывок, характеризующий Муромцевское восстание

17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.