Муса-челеби
| Муса Челяби Musa Çelebi | ||
| ||
|---|---|---|
| 1411—1413 | ||
| Предшественник: | Сулейман Челеби | |
| Преемник: | Мехмед I | |
| Рождение: | 1388 | |
| Смерть: | 5 июля 1413 | |
| Отец: | Баязид I | |
| Мать: | Девлет Шах Хатун | |
Муса Челеби (Салах уд-Дуния ве д-Дин Муса-хан) (1388 — 5 июля 1413) — султан Османского государства (правил в европейских владениях) (1411—1413)
Биография
Муса Челеби был сыном османского султана Баязида Молниеносного (1389—1402) и Девлет Шах Хатун. В июле 1402 года Муса Челяби сопровождал своего отца Баязида во время битвы под Анкарой со среднеазиатским эмиром Тамерланом. Ангорская битва закончилась сокрушительным поражением османской армии. Тамерлан, разгромив фланги противника, полностью окружил главные силы турецкого войска. Султан Баязид Молниеносный, храбро оборонявшийся, был взят в плен и в следующем году скончался.
Вместе с ним попал в плен одни из его сыновей — Муса.
После победы под Анкарой Тамерлан завоевал и опустошил все османские владения в Малой Азии (Анатолии). В конце 1403 года Тимур покинул Анатолию, вернув самостоятельность бейликам Айдын, Гермиян, Караман и ряду других в прошлом самостоятельных областей, вошедших впоследствии в состав Османского государства. Часть османских владених Тамерлан оставил за династией Османа, разделив её между сыновьями Баязида. Сулейман Челеби укрепился в Эдирне и стал править Румелией (Северной Грецией, Македонией, Болгарией и Фракией). Мехмед Челеби стал править в Амасье, а Иса Челеби — в Бурсе. Тамерлан передал пленного принца Мусу на воспитание гермиянскому бею Якубу (1402—1411). Позднее Мехмед Челеби вынудил эмира Гермияна передать ему Мусу, который стал проживать при дворе своего брата в Амасье.
Между братьями Сулейманом, Исой и Мехмедом началась междоусобная борьба за верховную власть. Иса выступил против Сулеймана, но потерпел ряд поражений и в 1405 году был убит. Затем началась война между Сулейманом и Мехмедом за анатолийские владения.
В 1409 году по поручению своего брата Мехмеда Муса отправился на Балканы, чтобы там развязать борьбу против Сулеймана. На корабле Муса отплыл из Синопа и прибыл в Валахию, где был принят местным господарем Мирчей Старым. Валашский господарь Мирча I Старый согласился оказать военную помощь Мусе в борьбе за власть и даже выдал за него замуж свою дочь. В том же 1409 году Муса Челеби с валашским войском переправился через Дунай и вторгся в румелийские владения Сулеймана. Вначале Муса осадил византийскую крепость Месембрию, но не смог её взять. В середине февраля Муса одержал победу в битве под Ямболом над частью войска Сулеймана и занял Галлиполи. Между тем султан Сулейман Челеби, находившийся тогда в Анатолии, со своей армией переправился на Балканы. В июне 1410 года в битве под Космидионом Сулейман разгромил силы Мусы. Сербские князья-союзники предали Мусу и перешли на сторону его старшего брата. Однако положение самого Сулеймана было непрочным. Из-за длительных запоев и инертности в государственных делах Сулейман потерял авторитет у своих приближенных и в армии. Муса стал агитировать против провизантийской политики Сулеймана и призывал турок к «защите веры». Военачальники Сулеймана начали постепенно покидать его переходя на сторону Мусы.
В начале 1411 года Муса Челеби с новым войском двинулся на Эдирне, откуда его брат Сулейман попытался бежать. При попытке найти убежище в Константинополе Сулейман Челеби был настигнут и убит. Муса вступил в Эдирне и занял султанский престол.
Утвердившись на престоле, султан Муса Челеби предпринял крупный разорительный поход на Сербию. Из Сербии Муса двинулся на византийский город Фессалоники и взял его штурмом. В обороне участвовал сын покойного Сулеймана — Орхан. Когда он попал в плен, его ослепили. Турки-османы захватили византийские замки на р. Стримон. Муса предпринял поход на Северную Грецию, где захватил в плен византийского наместника Иоанна Палеолога.
В 1411 году Муса Челеби, собрав большие силы, приблизился к Константинополю и осадил город. Византийский император Мануил II Палеолог обратился за помощью к Мехмеду Челеби, брату Мусы, который подчинил своей власти большинство османских владений в Анатолии. В 1412 году византийский флот помог армии Мехмеда переправиться на европейский берег. Несколько стычек не принесли успеха ни одному из противников, и Мехмед отступил назад в Анатолию. Вскоре Мехмед Челеби заключил союз с князем Сербии и возобновил борьбу против Мусы. Ему удалось тайно привлечь на свою сторону некоторых сановников и военачальников Мусы. Турецкий наместник в Фессалии открыто перешел на сторону Мехмеда.
В 1413 году Мехмед Челеби с войском высадился во Фракии, где к нему присоединились некоторые крупные сановники и военачальники Мусы. Мехмед Челеби с армией двинулся на Эдирне, но столичный гарнизон отказался сдаться. Мехмед соединился с сербским князем и отправился против Мусы в Македонию. В июле 1413 года в битве на реке Марица Муса Челеби потерпел полное поражение, потерял в сражении руку и бежал в Валахию, где его скоро настигла смерть. По другим данным, Муса был взят в плен и умерщвлен по приказу своего брата Мехмеда. После смерти (или гибели) Мусы Челеби его брат Мехмед объединил под своей власть малоазиатские и балканские владения Османского государства.
Напишите отзыв о статье "Муса-челеби"
Литература
- Петросян Ю. А. Османская империя. Могущество и гибель. — М.: «Наука», 1990. — С. 29—30. — ISBN 5-02-017026-7.
Отрывок, характеризующий Муса-челеби
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
