Неаполитанский мусорный кризис

Му́сорный кри́зис в Ита́лии (2007 — по настоящее время) — период острого общественно-политического противостояния и социальной напряжённости в Италии, внешним проявлением которого стала проблема утилизации и переработки отходов жизнедеятельности человека (мусора), на улицах многих городов Южной Италии, в частности в Неаполе. Проблема мусора до конца не решена и угрожает экономико-социальной стабильности страны в ближайшем будущем.

Предпосылки

Мусорный кризис стал следствием нескольких причин. Первая — неблагополучная социальная среда на юге страны и, в частности, засилье мафии и полумафиозных структур, тесно связанных с местными властями и контролирующих разнообразные сектора полутеневой и даже вполне легальной экономики. Так, итальянская мафия контролирует в том числе и вывоз мусора, иногда «убирая» не угодных ей начальников фирм по переработке отходов. В результате последнего всплеска мафиозной активности в регионе мусор стало просто некому убирать. Тут же дали о себе знать климатические и демографические особенности региона, которые усугубили проблему утилизации. Так, жаркий сухой средиземноморский климат Италии способствует быстрому распространению антисанитарных условий в густонаселённых городах юга с их узкими улочками. Небольшое количество осадков в Средиземноморье в целом не способствует быстрому разложению и вымыванию продуктов распада веществ. Высокая плотность населения на юге страны при небольшой территории также привела к тому, что большинство мусорных полигонов и старых карьеров уже давно переполнены. В результате мусор сваливался и поджигался прямо на улицах итальянских городов.

Попытки решения проблемы

Осенью 2007 года правительство страны предприняло попытку вывоза мусора из Неаполя на остров Сардинию, где уже в порту их встретили массовые митинги протестующих и экологов, настроенных против превращения острова в новую свалку. Компромисс был временно найден Берлускони, который договорился с Германией, согласившейся переработать итальянский мусор на своих мусороперерабатывающих заводах. Тем не менее, проблема далека от завершения, поскольку выяснилось, что часть отходов из области Кампания радиоактивны, а потому нуждаются в особых технологиях переработки..

Ссылки

• www.itar-tass.com/level2.html?NewsID=15721981&PageNum=0
• www.vz.ru/news/2010/11/26/450618.html
• www.radiomayak.ru/doc.html?id=211435&cid=45

Отрывок, характеризующий Неаполитанский мусорный кризис

– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.