Мутомбо, Эварист Кимба
| Эварист Кимба Мутомбо фр. Évariste Kimba Mutombo | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 13 октября 1965 — 24 ноября 1965 | |||
| Предшественник: | Моиз Чомбе | ||
| Преемник: | Леонард Муламба | ||
| Рождение: | 16 июля 1926 Нкаса, Северная Катанга, Бельгийское Конго | ||
| Смерть: | 2 июня 1966 (39 лет) Киншаса, Демократическая Республика Конго | ||
| Партия: | CONAKAT Entente Balubakat | ||
Эварист Кимба Мутомбо (фр. Évariste Kimba Mutombo; 16 июля 1926, Нкаса, Северная Катанга, Бельгийское Конго — 2 июня 1966, Леопольдвиль, Демократическая Республика Конго) — конголезский государственный деятель, премьер-министр Демократической Республики Конго (1965).
Биография
Получил образование в Элизабетвиле. Работал на железных дорогах Катанги, одновременно изучал на вечерних курсах право, социологию и экономику. В 1954 г. занялся журналистикой и вошел в редакционную коллегию газеты «Эссор дю Конго» в Элизабетвиле. Позже он вступил в партию CONAKAT, созданную Моизом Чомбе.
В 1960 г. был избран сенатором, а после отделения провинции Катанга от получившего независимость от Бельгии государства Конго (1960) занимал пост министра иностранных дел в администрации президента Катанги Моиза Чомбе (1960—1963).
В 1964 г. основал партию «Entente Balubakat». После смещения Чомбе с поста премьер-министра ДРК в октябре 1965 г. был назначен на пост премьер-министра. Однако парламент не утвердил его кандидатуру, президент Касавубу повторно назначил его главой правительства. Однако уже через месяц сам президент был смещен со своего поста в результате военного переворота во главе с Мобуту. Правительство было распущено.
29 мая 1966 г. по приказу президента Мобуту политик был арестован вместе с рядом других бывших членов его кабинета. Они были обвинены в заговоре и подготовке свержения глав государства при предполагаемой поддержке четырех иностранных посольств (Бельгии, Франции, США и ФРГ). В ходе 90-минутного показательного процесса все арестованные были приговорены к смертной казни через повешение. 2 июня 1966 г. бывший премьер-министр был публично повешен вместе с другими осужденными в Киншасе на глазах более чем 100 000 зрителей.
Источники
www.munzinger.de/search/go/document.jsp?id=00000011150
Напишите отзыв о статье "Мутомбо, Эварист Кимба"
Отрывок, характеризующий Мутомбо, Эварист Кимба
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
