Мухаммад Амин-хан
Мухаммад Амин-хан (1817-1855), годы правления 1845-1855, седьмой правитель из узбекской[1] династии кунгратов в Хивинском ханстве.
| Мухаммад Амин | ||
| ||
|---|---|---|
| — 1855 | ||
| Коронация: | 1845, Хива | |
| Предшественник: | Рахимкули | |
| Преемник: | Абдулла-хан (1855) | |
| Рождение: | формат неверен Хива | |
| Смерть: | 1855 Серахс Туркмения | |
| Род: | кунграты | |
| Отец: | Аллакули | |
| Дети: | Абдулла-хан | |
В 1845 году после смерти Рахимкулихана (1842-1845) к власти в Хивинском ханстве пришёл его брат Мухаммад Амин-хан.
При правлении Мухаммад Амин-хана (1845-1855) усилия центральной власти по усмирению кочевых племён имели некоторый успех. Мухаммад Амин-хан предпринял более 10 походов на Мерв и Хорасан.
При правлении Мухаммад Амин-хана поддерживались дипломатические отношения с Россией, Османской империей, Ираном, Афганистаном.
В декабре 1846 года в Оренбург прибыли посланники Хивы – Клыч Ниязмухаммедов и Шукрулла-бай Мискинов. 9 марта 1847 года они прибыли в Санкт-Петербург. Послы поставили вопрос о срытии Раимского укрепления, построенного Россией близ устья Сырдарьи, на что Николай I ответил отказом. 1847-1848 годы прошли в мелких военных столкновениях хивинских отрядов с царскими военными частями. Не добившись успеха, Мухаммад Амин-хан вновь перешёл на мирный путь решения вопроса. В 1850 году в Санкт-Петербурге побывал хивинский посол Ходжа Мехрем Аллабердыев. Тем не менее, все переговоры по поводу укрепления закончились ничем.[2]
Политика в области культуры
В эпоху правления Мухаммад Амин-хана в Хиве было построено самое большое медресе, названное его именем. В медресе учились 260 студентов. Также было начато строительство знаменитого минарета Кальта-Минар. Историк Агахи писал историю Хорезма.
Гибель
Мухаммад Амин-хан трагически погиб во время битвы близ Серахса в 1855 году.
После его смерти власть в Хорезме перешла к его сыну Абдулла-хану (1855), который, однако через шесть месяцев погиб в борьбе с кочевыми племенами. Затем на престол взошёл Кутлуг Мурад-хан. Он повторил судьбу своих предшественников, погибнув в войне с кочевниками.
В 1856 году к власти в государстве пришёл Саид Мухаммад-хан (1856-1864).
Напишите отзыв о статье "Мухаммад Амин-хан"
Примечания
Литература
- Гуломов Х.Г., Дипломатические отношения государств Средней Азии с Россией в XVIII – первой половине XIX века. Ташкент, 2005
- Гулямов Я.Г., История орошения Хорезма с древнейших времен до наших дней. Ташкент. 1957
- История Узбекистана. Т.3. Т.,1993.
- История Узбекистана в источниках. Составитель Б.В. Лунин. Ташкент, 1990
- История Хорезма. Под редакцией И.М.Муминова. Ташкент. 1976.
| Предшественник: Рахимкули |
хан Хорезма 1845—1855 |
Преемник: Абдулла-хан |
Отрывок, характеризующий Мухаммад Амин-хан
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
