Мухаммад Мурад Бахш
Султан Мухаммад Мурад Бахш Бахадур<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| |||
| 30 ноября 1657 — 7 июля 1658 | |||
| |||
| 1654 — 1657 | |||
| Предшественник: | ? | ||
| Преемник: | Абдаллах-хан Фироз Джанг | ||
| Рождение: | 9 октября 1624 Рохтас | ||
| Смерть: | 14 декабря 1661 (37 лет) Гвалиорский форт | ||
| Род: | Бабуриды | ||
| Отец: | Шах Джахан I | ||
| Мать: | Мумтаз-Махал | ||
| Дети: | Изад Бахш Бахадур (1651—1706) | ||
Султан Мухаммад Мурад Бахш Бахадур (9 октября 1624 — 14 декабря 1661) — младший сын могольского падишаха Шах Джахана и его любимой жены Мумтаз-Махал, субадар Мултана (1642—1646), Балха (1646—1647), Кашмира (1647—1648), Декана (1648—1649), Кабула (1650—1654), Гуджарата и Малавы (1654—1657).
Биография
В 1642 году шахзаде Мурад Бахш был назначен своим отцом, могольским падишахом Шах Джаханом, наместником (субадаром) в Мултане, где находился четыре года. В 1646 году получил должность субадара Балха, где пробыл один год. В следующем 1647 году был переведен субадаром в Кашмир. В 1648 году был назначен субадаром Декана. В 1650 году Мурад Башх был переведен субадаром в Кабул, где пробыл четыре года. В 1654—1657 годах занимал должность субадара Гуджарата и Малавы.
Осенью 1657 года падишах Шах Джахан серьезно заболел. Между его четырьмя сыновьями (Дара Шукохом, Шах Шуджой, Аурангзебом и Мурадом Бахшем) началась междоусобная борьба за падишахский престол. Сам Шах Джахан объявил своим наследником старшего шахзаде Дару Шукоха, который стал фактическим правителем Могольской империи. Его младшие братья стали собирать свои войска для похода на Агру и Дели.
Первым объявил себя падишахом бенгальский наместник Шах Шуджа, который стал чеканить собственную монету и приказал читать хутбу на своё имя. Шах Шуджа собрал армию и выступил из Бенгалии в поход на столицу. Наместник Гуджарата и Малавы Мурад Бахш также провозгласил себя падишахом, приняв тронное имя Абуль-Музаффар Мурраввидж ад-дин Мухаммад Мурад Бахш Шах Мухаммад Сикандар Падшах-и-Гази. Мурад Бахш приказал убить министра финансов, назначенного к нему Шах Джаханом для проверки дел, и захватил важнейший могольский город-порт Сурат. Декканский субадар Аурангзеб, самый хитрый и острожный из всех братьев, не объявил себя падишахом, но стал собирать войска для похода на столицу. Аурангзеб и Мурад Бахш заключили между собой письменное соглашение, по условиям которого младший брат получал Афганистан, Кашмир, Пенджаб и Синд, а Аурангзеб — всю остальную часть империи со столицей и титулом падишаха.
Падшахзаде (наследный принц) Дара Шукох отправил первую армию против Шах Шуджи, который в феврале 1658 года был разгромлен в битве при Бахадурпуре. Вторая армия под командованием раджпута Джасванта Сингха из Марвара весной выступила на юг против Аурангзеба и Мурада Бахша. Дара Шукох стремился предотвратить соединение сил Аурангзеба и Мурада Бахша, но не успел этому помешать. 15 апреля 1658 года в битве под Джарматом объединенная армия Аурангзеба и Мурада Бахша разгромила армию их старшего брата. В мае 1658 года Дара Шукох с новым войском торжественно выступил из Агры в поход против Аурангзеба и Мурада Бахша. 29 мая в битве при Самугаре силы Аурангзеба и Мурада Бахша наголову разгромили Дару Шукоха, который потерял убитыми десять тысяч человек. Во время битве шахзаде Мурад Бахш оказался в полном окружении и был ранен несколькими стрелами. Падшахзаде Дара Шукох бежал в Агру, а оттуда в Дели. 1 июня 1658 года братья Аурангзеб и Мурад Бахш во главе армии вступили в Агру. Аурангзеб приказал заключить под домашний арест падишаха Шах Джахана. 13 июня Аурангзеб со своей армией выступил в поход на Дели. За его армией следовал Мурад Бахш со своим войском. Отношения между двумя братьями-союзниками резко осложнились.
25 июня 1658 года в Матхуре Аурангзеб пригласил Мурада на пир к себе в лагерь, где приказал его арестовать. Мурад Бахш был отправлен в заключение в крепость Салимгарх на острове посреди р. Джамны, под Дели. В январе 1659 года его перевели из Салимгарха в Гвалиорский форт. 14 декабря 1661 года по приказу Аурангзеба шахзаде Мурад Бахш был казнен в темнице.
Напишите отзыв о статье "Мухаммад Мурад Бахш"
Литература
- Бэмбер Гаскойн «Великие Моголы», Москва, 2003 г.
Отрывок, характеризующий Мухаммад Мурад Бахш
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
