Мухаммед V

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мухаммед V
араб. محمد الخامس<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Мухаммед V во время своего визита в США. 5 декабря 1957 года.</td></tr>

Султан Марокко
17 ноября 1927 года — 20 августа 1953 года
Предшественник: Мулай Юсуф
Преемник: Мухаммед бен Арафа
Султан Марокко
16 ноября 1955 года — 14 августа 1957 года
Предшественник: Мухаммед бен Арафа
Преемник: титул упразднён;
он сам, как король Марокко
1-й Король Марокко
14 августа 1957 года — 26 февраля 1961 года
Предшественник: титул учреждён
Преемник: Хассан II
 
Вероисповедание: Ислам
Рождение: 10 августа 1909(1909-08-10)
Фес, Марокко
Смерть: 26 февраля 1961(1961-02-26) (51 год)
Рабат, Марокко
Род: Алауиты
Отец: Мулай Юсуф
Дети: Хасан II</br>Лалла Аиша
 
Награды:

Мухаммед V, Сиди Мухаммед бен Юсуф (араб. محمد الخامس‎; 10 августа 1909, Фес — 26 февраля 1961, Рабат) — султан в 192753, 195557, с 1957 король Марокко.





Биография

Наряду с традиционным мусульманским получил европейское образование. Вступил на престол после смерти отца, султана Мулай Юсуфа. После 2-й мировой войны 19391945 выступил в поддержку требования независимости Марокко. В августе 1953 года французские власти с помощью местной знати низложили Мохаммеда V и сослали на Мадагаскар. В результате освободительного движения марокканского народа Мухаммеду было разрешено вернуться на родину, и 16 ноября 1955 года он снова вступил на престол.

Дети

Память

В честь Мухаммеда V названы стадион (крупнейший в стране), а также аэропорт Касабланки.

Напишите отзыв о статье "Мухаммед V"

Литература

  • Мухаммед V (Люди и события) // Новое время. — М., 1960. — № 23. — С. 29.



Предшественник:
Мулай Юсуф
Султаны Марокко
19271953
Преемник:
Мухаммед бен Арафа
Предшественник:
Мухаммед бен Арафа
Султаны Марокко
19551957
Преемник:
он же, но как король
Предшественник:
он же, но как султан
Короли Марокко
19571961
Преемник:
Хасан II


Отрывок, характеризующий Мухаммед V

На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.