Мухика, Хуан Мартин

Хуан Мухика
Общая информация
Полное имя	Хуан Мартин Мухика
Родился	Касабланка, департамент Пайсанду, Уругвай
Гражданство	Уругвай
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1961—1966	Рампла Хуниорс	? (?)
1966—1972	Насьональ	? (?)
1972—1975	Лилль	? (?)
1975—1978	Ланс	? (?)
1979	Дефенсор Спортинг	? (?)
1980	Ливерпуль (М)	? (?)
Национальная сборная**
1966—1970	Уругвай	22 (2)
Тренерская карьера
1980—198?	Насьональ
1985	Атлетико Насьональ
1994	Индепендьенте Медельин
1999—2000	Алахуэленсе
2004	Альянса Сан-Сальвадор
Международные медали
Чемпионаты Южной Америки
Золото	Монтевидео 1967
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хуа́н Марти́н Мухи́ка (исп. Juan Martín Mujica; 22 декабря 1943 (по другим данным, 1944), Касабланка, департамент Пайсанду, Уругвай — 11 февраля 2016, Монтевидео) — уругвайский футболист и тренер, защитник сборной Уругвая и клубов «Рампла Хуниорс», «Насьональ», «Лилль», «Ланс», «Дефенсор Спортинг» и «Ливерпуль» из Монтевидео. Тренер «Насьоналя». Чемпион Южной Америки 1967 года. 4-й призёр чемпионата мира 1970 года.

Карьера

Клубная

Профессиональную карьеру начал в 1961 году в клубе «Рампла Хуниорс», за который выступал до 1966 года, после чего перешёл в «Насьональ», в составе которого играл до 1972 года, став за это время вместе с командой трижды чемпионом Уругвая, дважды финалистом и один раз обладателем Кубка Либертадорес, обладателем Межконтинентального кубка и победителем Межамериканского кубка. В 1972 году переехал во Францию, где сначала до 1975 года выступал за «Лилль», а затем до 1978 года за «Ланс». В 1979 году вернулся на родину в клуб «Дефенсор Спортинг», а в 1980 году перешёл в «Ливерпуль» из Монтевидео, в котором в том же году и завершил карьеру игрока.

В сборной

В составе главной национальной сборной Уругвая дебютировал 18 мая 1966 года, а последний матч сыграл 20 июня 1970 года, всего за сборную сыграл 22 матча и забил 2 мяча. В 1967 году в составе команды стал победителем чемпионата Южной Америки в последнем его розыгрыше в качестве чемпионата в 1967 году, где принял участие в 3-х матчах команды. В 1970 году в составе команды занял 4-е место на чемпионате мира розыгрыша 1970 года, на котором сыграл во всех 6-и матчах команды и забил 1 гол 2 июня на 50-й минуте группового матча против сборной Израиля.

Тренерская

После завершения карьеры игрока работал тренером в «Насьонале», который привёл в 1980 году к победе сначала в чемпионате Уругвая, а затем в Кубке Либертадорес и в Межконтинентальном кубке.

Достижения

Командные

4-е место на чемпионате мира: (1)

• 1970

Чемпион Южной Америки: (1)

• 1967

Чемпион Уругвая: (3)

• 1969, 1970, 1971 (все с ФК «Насьональ»)

Обладатель Кубка Либертадорес: (1)

• 1971 (ФК «Насьональ»)

Финалист Кубка Либертадорес: (2)

• 1967, 1969 (оба с ФК «Насьональ»)

Обладатель Межконтинентального кубка: (1)

• 1971 (ФК «Насьональ»)

Обладатель Межамериканского кубка: (1)

• 1972 (ФК «Насьональ»)

Тренерские

Чемпион Уругвая: (1)

• 1980 (ФК «Насьональ»)

Обладатель Кубка Либертадорес: (1)

• 1980 (ФК «Насьональ»)

Обладатель Межконтинентального кубка: (1)

• 1980 (ФК «Насьональ»)

Ссылки

• [www.nacionaldigital.com/idolos/Idolos/mujica.htm Ídolos. Juan Martín Mujica] — статья на неофициальном сайте ФК «Насьональ»  (исп.)
• [www.rsssf.com/miscellaneous/uru-recintlp.html Статистика выступлений уругвайских игроков за сборную на сайте Rsssf.com]  (англ.)
• [www.rsssf.com/sacups/copalibcoach.html Список тренеров — победителей Кубка Либертадорес на сайте Rsssf.com]  (англ.)
• [web.archive.org/web/20091124130910/www.celesta-urus.narod.ru/Trofeos/1967.htm История и статистика чемпионата Южной Америки 1967 на сайте Celesta-urus.narod.ru]  (рус.)
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=54679 Статистика на сайте FIFA] (англ.)

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Мухика, Хуан Мартин

Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?