Мухтаров, Муртуза Мухтар оглы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Муртуза Мухтаров
азерб. Murtuza Muxtar oğlu Muxtarov
Род деятельности:

Предпринимательство

Дата рождения:

1855(1855)

Место рождения:

село Амирджаны, Шемахинская губерния, Российская империя

Гражданство:

Азербайджанская Демократическая Республика

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

1920(1920)

Место смерти:

Баку, Азербайджанская ССР

Супруга:

Елизавета Туганова

Муртуза Мухтар оглы Мухтаров (азерб. Murtuza Muxtar oğlu Muxtarov; 18551920) — крупный бакинский нефтепромышленник и меценат.





Молодость

Муртуза Мухтаров родился в 1855 году в селении Амираджаны. Трудовой путь он начал учеником в слесарной мастерской (получал 10 коп. в сутки). После работал мастером, машинистом бурения[1].

В 1870 году, продав арбу, Муртуз устраивается рабочим на промысле в окрестностях селений Балаханы — Забрат. Некоторое время работал черпальщиком, вычерпывал вручную нефть из мелких колодцев. Сильный был человек, выносливый, смелости необычайной. Скважины уже перешли на механический способ бурения, а он все месил ногами грязь на дороге от Забрата до Амираджан вместе с младшим братом Бала Ахмедом, выполняя на промысле самую тяжелую и грязную работу. Способного, трудолюбивого молодого человека заметил владелец промысла Мартов. Вскоре Мухтаров становится мастером, в его ведение отдаются механические мастерские на промысле. Муртуз произвел в полумеханизированном станке «Молот» кое-какие усовершенствования. Станок стал значительно долговечнее, а Мухтарова стали наперебой приглашать на промысла владельцы — как незаменимого мастера по ремонту и устранению неполадок на скважинах.

Предпринимательская деятельность

В 1890-м году он уже открыл частную бурильную контору, которую расширял год от года. Так, например, он взял подряд и успешно пробурил скважину глубиной в 1100 метров. В 1891 году в Сабунчи был открыт механический завод Мухтарова (к 1913 году здесь работало 950 рабочих, годовой оборот составлял 1,100 тыс. рублей)[2]. Являлся акционером общества Московско-Волжского нефтяного товарищества, администратором по делам бакинского общества русской нефти[1].

В 1895 году он создает модернизированный станок ударного штангового способа бурения, на который получает государственный патент. Это изобретение он назвал «бакинской бурильной системой». Станок Мухтарова был значительно совершеннее всех, известных ранее. Имелся у него и ряд других изобретений.

В конце XIX века Мухтаров вводит в строй целый завод бурильного оборудования в Биби-Эйбате. Это было первое в России промышленное предприятие по производству нефтяного оборудования. Невдалеке от завода он выстроил трехэтажное здание для рабочих и служащих. Это привлекло к нему лучшую рабочую силу и принесло дополнительные прибыли. Станки, оборудование, выпускаемые на заводе Мухтарова, продавались на российском рынке, экспортировались за границу. Он и сам часто закупал машины и инструменты за рубежом, особенно в Америке. Даже после революции шли контейнеры с оборудованием на имя Муртуза Мухтарова.

Во время бакинской декабрьской стачки 1904 года Мухтаров был избран в комиссию, образованной на общем собрании нефтепромышленников, для выработки условий, которые могли быть предложены бастующим, и для переговоров с ними[3].

В 1910 году по проекту Иосифа Плошко в Баку в стиле итальянского ренессанса был построен доходный дом, принадлежавший Мухтарову. На первом этаже дома располагались магазины и офисы, а на втором — жилые квартиры.

Меценатство

Муртуза Мухтаров был попечителем бакинского реального училища и Темир-Хан-Шуринской женской гимназии; почётным членом общества распространения грамотности и технических сведений среди горцев Терской области, Петербургского мусульманского благотворительного общества[1], а также почётный председателем «Нешр маариф» («Общества по распространению просвещения»)[4]. Строил школы и мечети, являлся учредителем 40 стипендий для высших и средних специальных учебных заведений[1]. М. Мухтаров взял на себя расходы за обучение в Московском медицинском институте Марьям Байрамалибековой (азерб.), ставшей впоследствии известным педагогом, одной из первых в Азербайджане женщин — просветительниц[5].

Он был почитателем западноевропейской культуры, вёл борьбу с суевериями и предрассудками в среде горцев. С этой целью[1] Мухтаров финансировал газету «Терекки», выходившей ежедневно в Баку.

В начале 1890-х гг. в Мардакянах возникла вилла Мухтарова. Это архитектурное сооружение площадью около 8 га вобрала в себя традиции садово-парковой архитектуры Ближнего Востока и положило начало строительству многих загородных вилл. Ныне — дендрологический парк[6].

В 1908 году на средства Мухтарова во Владикавказе была построена необычная по архитектуре и красоте суннитская мечеть (Мечеть Мухтарова). Её строительству предшествовали переговоры, которые вели представители татарской общины Осетии с нефтепромышленником. После того, как Мухтаров выдвинул ряд предложение, среди которых он выразил пожелание назвать мечеть в честь своей жены, то они, в силу шариатских установлений, отказали ему в сотрудничестве. Ингушские представители, со своей стороны, не стали настаивать и продолжили переговоры, добившись положительного результата. Однако татарская община Северной Осетии считает строителями мечети себя и недооценивают роль Мухтарова в её строительстве[7]. Здание мечети представляет собой уменьшенную копию Каирской мечети[8]. Автором сооружения является П. К. Плошко, который подготовил этот проект по поручению М. Мухтарова[7]. По сообщению газеты «Приазовский край» на строительство мечети ушло 80 тыс. рублей, из которых более 50 тыс. внёс Муртуза Мухтаров[7]. На церемонию её открытия присутствовал М. Мухтаров. «Терские ведомости» писали: «в скором времени мусульманская мечеть, что против городского ночлежного дома, будет освящена. К этому дню из Баку приглашается строитель, основатель этой мечети нефтепромышленник Мухтаров и другие почётные лица»[7]. Ингушская община Реданта (осет.) устроила в честь него торжественный банкет и даже посвятила ему оду. В приговоре уполномоченных от суннитского мечетского прихода г. Владикавказа генерал-лейтенанта Инала Кусово и полковника Идриса Шанаева от 20 июня 1909 года говорилось:

Приговором этим было постановлено выразить строителю мечети в г. Владикавказе бакинскому купцу Муртаза-ага Мухтарову от имени всех мусульман Владикавказа искреннюю благодарность, назвать мечеть «Джума-мечеть Мухтарова» и увековечить его память надписью на мраморной доске в мечети[7].

У главного входа в своё время висела доска с надписью на на арабском и русском, гласившей «Джума-мечеть имени Мухтарова 1906-1908»[8]. Позднее она была передана в краеведческий музей[7]. В 1908 году Муртуза Мухтаров устроил угощение для 800 арестантов владикавказской тюрьмы[9].

В 1911 — 1912 гг. по проекту гражданского инженера П. К. Плошко Муртаза Мухтаров построил в Баку дом, более известный как Дворец Мухтарова (ныне Дворец бракосочетания). Это здание построено в стиле французской готики, что и определяло его сущность[6].

Объекты, построенные на средства Мухтарова
Мечеть Мухтарова во Владикавказе Мечеть Мухтарова в Амирджанах Дворец Мухтарова в Баку
(ныне Дворец бракосочетания)

Смерть

В апреле 1920 года в Азербайджане была восстановлена Советская власть, город заняли части XI-й Красной Армии. Тогда же Муртуза Мухтаров покончил жизнь самоубийством. Могила Муртузы Мухтарова находится во дворе мечети Мухтарова в родном Амирджаны.

Семья

Муртуза Мухтаров был женат на потомственной осетинской дворянке Елизавете Тугановой, дочери полковника Аслан-бек Туганова.

Память

В Мардакянах установлен бюст Муртузы Мухтарова.

Именем Муртузы Мухтарова названы:

Также около станции поселок в народе называют Мухтарова.


Напишите отзыв о статье "Мухтаров, Муртуза Мухтар оглы"

Ссылки

  • [www.youtube.com/watch?v=UxAV58IgM7o Выпуск о посещении дома Муртузы Мухтарова]
  • [www.polonia-baku.org/ru/ploszko.phtml Polonia Baku. Юзеф Плошко.]

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 Барышников М. Н. Деловой мир России Историко-биографический справочник. — Искусство—СПБ, 1998. — С. 254. — ISBN 5-210-01503-3.
  2. Фабрики и заводы всей России. Сведения о 31,523 фабриках и заводах. — Киев: Книгоиздательство Т-ва Л. М. Фиш, 1913. — С. 99.
  3. История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1960. — Т. 2. — С. 544.
  4. История Азербайджана. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1960. — Т. 2. — С. 616.
  5. Мурадова А. Дж. Вовлечение женщин Азербайджанской ССР в органы государственной власти (20-30-е годы ХХ века). — Баку: Нурлан, 2007. — С. 27.
  6. 1 2 Фатуллаев Ш. [azeribooks.narod.ru/history/shamil_fatullayev/gradostroitelstvo_baku/gradostroitelstvo_baku_xix_nachala_xx_vekov.htm Градостроительство Баку XIX — начала XX в.]. — Л.: Стройиздат, 1978. — 215 с.
  7. 1 2 3 4 5 6 Канукова З. В. Диаспоры в Осетии: исторический опыт жизнеустройства и современное состояние. — Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2009. — С. 162-165. — ISBN 978-5-91480-051-9.
  8. 1 2 Теплицкий И. З., Цагаев Н. Д. Памятники материальной культуры Северной Осетии. — Орджоникидзе: Северо-Осетинское книжное издательство, 1963. — С. 40.
  9. Канукова З. В. Диаспоры в Осетии: исторический опыт жизнеустройства и современное состояние. — Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2009. — С. 171. — ISBN 978-5-91480-051-9.

Отрывок, характеризующий Мухтаров, Муртуза Мухтар оглы

– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.