Мушаббихиты

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мушаббихит»)
Перейти к: навигация, поиск

Мушаббихиты («уподобляющие», антропоморфисты) — общее название последователей различных неортодоксальных догматических школ, представлявших Аллаха в атрибутах и образах творений. Мушаббихитов также называют муджассимитами (придающими Богу телесные качества).

В Коране нет прямого уподобления Аллаха человеку, но есть выражения, дающих основание для их сравнения: об Аллахе говорится как о видящем, слышащем[1], восседающем на Троне[2], имеющем Лик[3], Руки[4], Глаза[5] и т. д. Вместе с тем в Коране настойчиво подчеркивается непохожесть Аллаха ни на что в мире[6].

Противоречивость Корана в этом вопросе на многие века предопределила разногласия в мусульманском обществе[7]. Учения о божественной сущности и атрибутах стали одним из предметов острой полемической борьбы среди мусульманских богословов, часто обвинявших своих оппонентов в склонности к антропоморфизму[8].

Основателем мушаббихизма считается Джахм ибн Сафван (ум. 746), отрицавший Божественные атрибуты и уподоблявший Аллаха человеку. Абдуль-Кахир аль-Багдади (ум. 1037) в книге «аль-Фарк Байн аль-Фирак» подразделял мушаббихитов на 2 группы:

  • уподоблявшие Божественную сущность сущности творений
  • уподоблявшие только Божественные атрибуты атрибутам творений[8].

По словам исламского ересиографа аш-Шахрастани, основатель хашимитской секты Хашим ибн аль-Хакам в споре с мутазилитом Абуль Хузайлом доказывал ему, что Бог имеет конкретное тело, подобное человеческому, и даже указывал на длину некоторых его органов[8].

Настаивавшим на буквальном понимании антропоморфических выражений в Коране (прежде всего захиритам), противостояли мутазилиты, которые отрицали наличие у Аллаха свойств, порожденных человеческими представлениями[7]. Мутазилиты считали, что соответствующие коранические выражения необходимо толковать аллегорически и обвиняли в антропоморфизме тех, кто признавал наличие возможность лицезрения Аллаха в раю и нахождения Аллаха на Троне (арш). Некоторые басрийские мутазилиты, в определенной степени, допускали в своих воззрениях антропоморфизм, считая, что Божественная воля идентична воли человека или способность разговора у Бога аналогична человеческой. Опираясь на формальную логику, мутазилиты считали, что Аллах должен занимать определенное место в некоем пространстве[8].

Представители ортодоксального ислама считали, что в вопросах Божественных атрибутов, находящихся в сфере иррационального, нельзя опираться лишь на доводы формальной логики. Описанные в Коране и Сунне атрибуты непостижимы для человеческого разума и носит лишь иносказательный характер на уровне восприятия человеческим разумом. Согласно ортодоксальному исламу Божественные атрибуты являются безграничными, идеальными и извечными[8]. Маликиты, учили безраздельно верить этим выражениям и не пытаться истолковать их смысл (би-ля кайфа)[7].

Буквальное понимание антропоморфических выражений в Коране и Сунне логически и естественно приводило к представлению Аллаха в образе человека. Первыми к антропоморфизму пришли «крайние» шииты (мугириты, мансуриты, хаттабиты и др.), обожествлявшие шиитских имамов или своих избранников. Баяниты представляли Аллаха в виде человека из света. Джаваликиты — наполовину полым, черноволосым, но бестелесным. Мукатил ибн Сулайман (ум. 767), Дауд аль-Джавариби и др. наделяли Аллаха человеческими атрибутами («Аллах есть тело, плоть и кровь наподобие человека»). При этом они считали, что Аллах не похож ни на что и ничто не похоже на него[7].

Мусульманские богословов относили к мушаббихитам тех, кто в антропоморфическом духе судил о божественных атрибутах и отрицал их предвечность или прибегал к аллегорическому толкованию. «Правоверные» богословы выступали как против уподобления Аллаха человеку (ташбих), так и против лишения его атрибутов (татиль)[7].

Напишите отзыв о статье "Мушаббихиты"



Примечания

  1. Аль-Бакара [koran.islamnews.ru/?syra=2&ayts=127&aytp=127&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 2:127]
  2. Та Ха [koran.islamnews.ru/?syra=20&ayts=5&aytp=5&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 20:5]
  3. Ар-Рахман [koran.islamnews.ru/?syra=55&ayts=27&aytp=27&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 55:27]
  4. Сад [koran.islamnews.ru/?syra=38&ayts=75&aytp=75&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 38:75]
  5. Аль-Камар [koran.islamnews.ru/?syra=54&ayts=14&aytp=14&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 54:14]
  6. Аш-Шура [koran.islamnews.ru/?syra=42&ayts=11&aytp=11&kul=on&orig=on&original=og1&dictor=8&s= 42:11]
  7. 1 2 3 4 5 Ислам: ЭС, 1991.
  8. 1 2 3 4 5 Али-заде, А. А., 2007.

Литература

  • Прозоров С.М. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 ал-Мушаббиха] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 183.</span>
  • Али-заде, А. А. Мушаббихиты : [[web.archive.org/web/20111001002751/slovar-islam.ru/books/M.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>

Отрывок, характеризующий Мушаббихиты

«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку: