Муштра

Муштра́ (польск. musztra, от нем. Muster — образец) — система воинского обучения, основанная на строевой подготовке, многократном повторении шаблонных приёмов и суровой дисциплине.

История

Западная Европа

Исторически отдельные элементы муштры впервые появились после изобретения фаланги. В некоторых античных государствах, в частности, в древнегреческих полисах, стало практиковаться длительное обучение слаженному движению в строю и приёмам перестроения. Благодаря такому обучению, фаланга из чисто оборонительного построения превратилась в грозную наступательную силу. Наиболее сильно элементы муштры проявились в Спарте — спартанцы с юных лет подвергались военному воспитанию с применением физических наказаний. В V веке Брасид составил из илотов боеспособное войско с помощью строжайшей дисциплины и серьёзного обучения строю.

В древнем Риме армия была построена на строгой дисциплине, производилось длительное обучение, проводились смотры (сохранилась наскальная надпись о смотре, произведённом императором Адрианом). Однако с варваризацией римской армии муштра исчезла. В феодальной Европе военное обучение феодалов приняло другие формы, несовместимые с муштрой.

Появление ручного огнестрельного оружия, имевшего низкую скорострельность, привело к возрождению боевых построений и строевой подготовки. Благодаря появлению абсолютизма возникли большие постоянные пехотные армии. Изобретение муштры современного типа связано с именем Морица Оранского — главнокомандующего армией Голландской республики с 1590 года. Он основал линейную тактику, начал единообразное обучение войск, ввёл военную дисциплину.

Следующий шаг по развитию муштры был сделан в Швеции. Король Густав II Адольф, правивший в 1611—1632 годах, провёл ряд военных реформ. Сочетая рекрутскую повинность населения с вербовкой наёмников, он создал мощную армию. Введя муштру и телесные наказания, король добился манёвренности и слаженности движения войск. Это привело ко многим славным победам Швеции при Густаве II и его преемниках: в русско-шведских войнах 1610—1615 и 1656—1658 годов, в войнах с Речью Посполитой 1600—1611 и 1617—1629 годов, в Тридцатилетней войне 1618—1648 годов, в датско-шведских войнах 1643—1645 и 1657—1660 годов, в Северной войне 1655—1660 годов, сделавших Швецию одной из сильнейших держав Европы.

Но расцвету классической муштры мы обязаны Бранденбургско-Прусскому государству. Именно в нём появился термин Muster в значении «муштра». В прусской армии строевая подготовка происходила непрерывно с апреля по июнь в течение всего светлого времени суток. Господствовала палочная дисциплина под девизом: солдат должен бояться палки своего капрала больше, чем вражеской пули. Часто проводились смотры, в которых проверялось тщательное выполнение строевых перестроений. Благодаря муштре бранденбургская армия хорошо показала себя в Тридцатилетней войне. В Пруссии получили распространение суровые формы крепостного права (т. н. «Второе издание крепостничества»). С 1701 года было введена обязательная воинская повинность. Кроме того, королевские вербовщики хватали молодых людей по всей стране. (М. В. Ломоносов, пойманный прусскими вербовщиками, подвергался муштре в течение нескольких недель, прежде чем сумел дезертировать). Без муштры было невозможно создать боеспособную армию из людей, согнанных принудительно. Наивысшего расцвета достигла муштра при Фридрихе Великом. Его армия выиграла две Силезские войны, нанесла ряд поражений австрийцам и французам в Семилетней войне (но была побеждена русской армией), захватила часть Польши.

С конца XVII века обучение в форме муштры стало широко распространяться и в других странах Европы.

На рубеже XVIII—XIX веков победы войск американских сепаратистов, революционной Франции и Наполеона привели к серьёзным сомнениям в необходимости муштры. Охваченные энтузиазмом французы не нуждались в палочной дисциплине, а артиллерия Карно и Наполеона легко расстреливала сомкнутые ряды противника. Начиная с этого времени, муштра в большинстве стран пошла на убыль, но в Пруссии и России этот процесс происходил довольно медленно.

Россия

См. также: Фрунтовое учение

В России термин «муштра» появился при Петре I. При нём начались принудительные наборы рекрутов, в основном из крепостных крестьян, которые под строгим руководством иноземных офицеров обучались строевой подготовке и ружейным приёмам. Петр I ввёл в армии наказания шпицрутенами за дисциплинарные проступки. Был создан Воинский устав Петра I, отличавшийся крайней суровостью. Новобранцев клеймили порохом для облегчения поимки в случае побега. Благодаря муштре были одержаны победы над восставшими стрельцами, а затем и над более грозными противниками, в том числе и знаменитая победа над шведами в Полтавской битве.

Введённая Петром новая система обучения с изменениями просуществовала вплоть до 1917 года. С её помощью российские войска одержали немало побед, в частности, под командованием таких полководцев, как Суворов, Кутузов, Багратион, таких флотоводцев, как Ушаков и Нахимов. С именами этих военачальников связаны значительное смягчение муштры и уклон в сторону боевых учений.

В XIX — начале XX вв. некоторые писатели России, в частности, Герцен, Толстой, Чернышевский, Куприн, выступали против муштры, но безуспешно.

С начала Февральской революции 1917 года из армии исчезла не только муштра, но и дисциплина. Во время Гражданской войны Красная Армия, как и большинство её противников, не использовала муштру. В 1920-х—-1930-х годах некоторые элементы муштры (в частности, строевая подготовка, парады) были возрождены и сохраняются по сей день, но в целом муштра стала достоянием истории.

Цели и достоинства муштры

В наставлениях XVIII века чаще всего перечисляются следующие цели и достоинства муштры:

• приучение солдат к повиновению офицерам;
• создание привычки к мгновенному исполнению приказов;
• закрепление приёмов перестроения, залповой стрельбы и т. д., необходимых в линейной тактике.

Недостатки муштры

В сочинениях Энгельса и Куприна упоминаются, в частности, следующие недостатки муштры:

• отучение солдат от самостоятельности и инициативы;
• противостояние и неприязнь между солдатами и офицерами;
• подверженность панике при потере твёрдого командования.

Литература

• Меринг Ф. История войн и военного искусства. — Санкт-Петербург, ООО «Издательство Полигон», ООО "Фирма «Издательство ACT», 2000. — 528 с. Тираж 5000 экз. ISBN 5-89173-056-1 (Полигон), ISBN 5-237-04396-8 (ACT) / Перевод Н. Н. Попова / Примечания Н. Н. Попова.

Отрывок, характеризующий Муштра

Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.