Пацифида

Пацифи́да или Пасифи́да (от англ. Pacific Ocean — Тихий океан), также Континент Му — гипотетический затонувший континент в Тихом океане. В древних мифах разных народов часто упоминается остров, субконтинент или даже континент в различных местах современного Тихого океана.

В оккультной и паранаучной литературе о Пацифиде существует множество версий (как об Атлантиде в Атлантическом океане, Лемурии в Индийском, Арктиде-Гиперборее в Северном Ледовитом), часто противоречащих друг другу, основанных на мифах разных народов и, часто, фантазиях авторов.

Термин «Му»

Введён аббатом Брассер де Бурбуром из-за ошибочной интерпретации рукописи майя. В его понимании это обозначения земли на Западе (в Атлантическом океане). Заимствован оккультными писателями Огюстом Лё-Плонжоном и Джеймсом Чёрчвардом, в трудах которых Му стало обозначением гигантского тихоокеанского материка — праматери всех мировых культур. Термин «Му» часто встречается у мистиков и приверженцев паранаучных теорий.

Остров Пасхи

Остров Пасхи — один из островов, часто упоминающийся в качестве загадочного и таинственного. Его уединённость, каменные изваяния моаи, связь как с Полинезией, так и с Южной Америкой до сих пор рождает мифы о его происхождении. Легенды гласят, что на острове раньше жило намного больше людей, а сам остров был больше, но опускался постепенно под воду. Хотя доказано, что изготовление статуй вполне возможно, согласно некоторым теориям для этого необходимо большее количество людей, чем остров в его современных пределах может прокормить. Геологически же доказано, что береговая линия с момента заселения людьми осталась неизменной. Это говорит о том, что в последнее тысячелетие в человеческой истории острова природных катастроф не происходило.

Кроме того, на некоторых старых картах около острова Пасхи изображены и другие территории. К примеру, Земля Дэвиса, находящаяся (или находившаяся) согласно легендам около острова Пасхи, в указанном месте отсутствует. По описанию этот остров похож на остров Пасхи, но по размерам он больше.

Полинезия

Последователи Тура Хейердала считают, что полинезийцы заселились с Запада, хотя в их легендах упоминается о предках, пришедших с Востока. Это отмечал ещё Тур Хейердал. С индейцами у полинезийцев мало общего, поэтому сторонники Пацифиды допускают существование «промежуточной» земли.

Сторонники гипотезы ссылаются на большое количество вулканических островов в Океании, входящих в Тихоокеанское огненное кольцо. Вулканы очень активны и в наше время, поэтому они предполагают, что небольшие островки — остатки большого континента (или архипелага из крупных островов сравнимых по площади с большими островами Новой Зеландии или Новой Гвинеей.

Тихоокеанское огненное кольцо очень активно, крупные извержения происходят как у надземных (Кракатау, Майон, Семеру, Пинатубо), так и у подводных вулканов (Тонга). Извержение Кракатау сильнейшим образом изменило этот небольшой остров, также известно и исчезновение острова Туанаки (не путать с атоллом Туанаке, — названный погибший остров входил в группу островов Кука).

Ныне господствующие научные версии

Поиски Пацифиды на морском дне практически не проводились. Проводившиеся же исследования не обнаружили доказательств существования континента или большого острова.

Под названием Пацифида известен и другой — доисторический — материк, первым отколовшийся от Гондваны, причём, намного раньше, чем остальные. На его месте возникли Австралия, Новая Зеландия и некоторые острова Океании. Это объясняет необычность их животного и растительного мира.

Му в Мифах Ктулху

Му — вымышленный континент в Мифах Ктулху. Г. Ф. Лавкрафт упомянул его в своём рассказе «Вне времени» (1933). Му встречается в некоторых других рассказах из цикла Мифов, включая многие написанные Лином Картером. Упоминается также в произведении «Видение Яддита» из приложения к Некрономикону.

В Мифах Ктулху Му является затонувшим континентом, на котором в прошлом впервые появилось человечество.

Яддит-Го — базальтовая гора на континенте Му. На её вершине находилась колоссальная древняя каменная крепость, которая, по легенде, была построена миллионы лет назад расой с планеты Юггот. Некогда гора Яддит-Го находилась в королевстве К’Наа. Гора была запретным местом, так как в ней обитал могущественный бог Гатаноа, который приводил в ужас обитателей окрестных земель. У подножия горы находился храм, где регулярно приносились жертвоприношения, чтобы бог не покидал своего обиталища.

Литература

• Чёрчвард Дж. Древний континент Му: Прародина человечества / Пер. с англ. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2012. — 288 с. — (Тайная история человечества). — 3000 экз., ISBN 978-5-699-55060-9

См. также

• Пацифида: тематические медиафайлы на Викискладе
• Атлантида
• Лемурия
• Неведомая Южная земля

Отрывок, характеризующий Пацифида

– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.