Мхаргрдзели

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мхаргрдзе́ли или Мхаргрдзе́ли-Закарян́ы [1] (дословно — Долгорукие, груз. მხარგრძელი, арм. Զաքարեան или Երկայնաբազուկ) , — армянский княжеский род в Грузии и Армении[2][3][4][1] . Ответвление династии Карен-Пехлевидов, одного из семи великих домов Ирана, считающейся частью дома Аршакидов.

Принятие имени Мхаргрдзели (Долгорукие) — память о предке Артаксерксе I Долгоруком. Армянские князья Лори/Ташира, Ани, Двин, Гегаркуник, Амберд (ответвления 11871358) принадлежат этой династии. Наименование всей ветви Закарянов восходит к князю Захарии (род. 1150). Ответвление династии Мхаргрдзели-Аргуташвили происходит от князя Аргута (ум. 1506). Ответвление Павленишвили — по одной версии от наименования замка Павнели (Павниси), по другой — от князя Палвени Мхаргрдзели (1244).[5]

Помимо основной версии, представленной выше существуют ряд других версий происхождения рода Мхаргрдзели. Судя по надписям, оставленными ими в Санаине и Амберде, сами Закаряны считали себя потомками царских родов Багратуни и Арцруни.

Род Мхаргрдзели дал Грузии и Армении многих великих политических и военных деятелей. Ответвлением рода Закарянов является армянский княжеский род Ваграмянов, правителей княжества Гаг (в северной Армении), бывшей в вассальной зависимости сначала от армянского Ташир-Дзорагетского царства, затем от Грузинского царства. Основателем армянского княжеского рода Ваграмянов-Гагеци был князь Ваграм I - дядя Закаре и Иване.

Мхаргрдзели в разные времена занимали в Грузии посты военачальников, казначеев. Их семья была наиболее приближенной к грузинским царям.

Один из ярких представителей Мхаргрдзели — Закаре, военачальник царицы Тамар. Само наименование получено ещё до 1160 год, а когда отец Закаре — служил грузинскому царю Георгию (отец царицы Тамар). Отец его, Саргис Мхаргрдзели, впервые упоминиется в истории, когда царь Георгий ставит его своим представителем в освобожденный грузинами от сарацин город Ани.

Упоминания Мхаргрдзели в истории:

1196 — Полководец Иване Мхаргрдзели разбил селджуков в армянской провинции Гегаркуник[6].

1202 — в битве при Басенe/Басиани грузины одержали блестящую победу над многочис­ленным врагом. В бою прославили себя Шал­ва Ахалцихели, Закария и Иванэ Мхар­грдзели.

1203 — Грузинские войска под командованием Закарии Мхаргрдзели проиграли битву войскам Хлата и Ерзрума. Закария был убит в бою. 1245 — Алашкертская битва. Грузины под водительством Шахиншаха Мхаргрдзели разбили турокК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4509 дней].

Напишите отзыв о статье "Мхаргрдзели"



Примечания

  1. 1 2 АСЭ, հ. 4, էջ. 421, 1978
  2. Cyril Toumanoff. Armenia and Georgia // The Cambridge Medieval History. — Cambridge, 1966. — Т. IV: The Byzantine Empire, part I chapter XIV. — С. 593—637.:
    Later, in the twelfth and thirteenth centuries, the Armenian house of the Zachariads (Mkhargrdzeli) ruled in northern Armenia at Ani, Lor'i, Kars, and Dvin under the Georgian aegis.
  3. Ташир-Дзорагетское царство — статья из Большой советской энциклопедии (3 издание).
  4. Всемирная история. Энциклопедия. Глава XXXIII. 2. — М.: 1957 Т. 3.:
    В царствование Тамары (1184—1213) были освобождены города Ани, Карс, Двин и весь север Армении, после чего там образовались вассальные владения армянских князей Захаридов, получивших название по имени одного из них, Захарии, выдающегося полководца, который находился на службе у грузинского царя и занимал высокий пост главнокомандующего Грузинского царства.
  5. (Информация взята из книги Cyrille Toumanoff «Les maisons princieres Georgiennes de l’Empire de Russie», Rome, 1983).
  6. Джорджадзе И. И. История военного искусства Грузии. — Мецниереба, 1989. — С. 111.
    В 1196 году, посредством очередных военных походов грузинской армии в Армению, от турок была освобождена вся область Гелакуни (оз. Севан) и занята крепость Амберда; в 1201 гду — очищена Биджни.

Ссылки

  • [kurd-orthodox.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1227&Itemid=640&lang=ru|Упоминания Мхаргрдзели в статье о Царице Тамар]

Отрывок, характеризующий Мхаргрдзели

В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.