Амбарцумян, Мхитар Адамович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мхитар Амбарцумян»)
Перейти к: навигация, поиск
Мхитар Адамович Амбарцумян
Имя при рождении:

Мхитар Адамович Амбарцумян

Род деятельности:

хозяйственный деятель

Дата рождения:

29 декабря 1921(1921-12-29)

Место рождения:

село Чакатен, Армянская ССР

Дата смерти:

8 ноября 1986(1986-11-08) (64 года)

Награды и премии:

Лишён всех званий и наград

Мхитар Адамович Амбарцумян (1921—1986) — советский хозяйственный деятель, директор Дзержинской плодоовощной базы, основной фигурант громкого уголовного дела по обвинению группы работников учреждений «Главмосплодоовощпрома» в хищении государственной собственности и взятках. Участник Великой Отечественной войны, в связи с осуждением лишён всех званий и наград.



Биография

Мхитар Адамович Амбарцумян родился 29 декабря 1921 года в селе Чакатен (ныне — Сюникская область Армении). Член ВЛКСМ с 1937 года. Окончил школу с отличием.

19 августа 1941 года был призван на службу в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию Кафанским районным военным комиссариатом Армянской ССР. До конца декабря 1941 участвовал в боевых действиях на Южном фронте. Затем до конца войны воевал в составе 390-го стрелкового полка 89-й стрелковой дивизии, сформированной в декабре 1941 года в Ереване как национальное армянское соединение. В составе Северо-Кавказского фронта, Отдельной Приморской Армии и 1-го Белорусского фронта дивизия участвовала в Битве за Кавказ, Сталинградской битве, Ростовской наступательной операции, Донбасской наступательной операции, Крымской наступательной операции, Освобождении Севастополя, Львовско-Сандомирской операции, Берлинской операции, Пражской операции, штурме Берлина.

В боях М.А.Амбарцумян был четырежды ранен - 28 декабря 1941 года под Ростов-на-Дону, 26 сентября (по другим данным 10 декабря) 1942 года под станицей Прохладная, 7 августа 1943 года под станицей Крымская, 11 мая 1944 года в боях за Севастополь.

19 июня 1944 приказом по 390-му стрелковому полку №019/н связной 4-й стрелковой роты полка красноармеец М.А.Амбарцумян был награжден медалью "За отвагу". В описании подвига указывалось: "...11.5.44 года в районе отметки 80,0 на Севастопольском направлении одним из первых со стрелковым взводом штурмовал траншеи где гранатами уничтожил одного ефрейтора и будучи ранен вышел из строя."

11 июля 1944 приказом по 89-й стрелковой дивизии №043/н наводчик 2-й пулеметной роты 390-го стрелкового полка красноармеец М.А.Амбарцумян был награжден орденом Красной Звезды. В наградном листе от 12 июня 1944 года указывалось: "9.5.44 года во время штурма высоты "Горная" в районе Севастополя, не дожидаясь окончания артиллерийской подготовки стремительным броском выдвинулся со своим станковым пулеметом вперед, установил на позицию и ураганным огнем ослепляя амбразуру вражеского ДЗОТ-а обеспечил успешное продвижение подразделения вперед. За это время товарищ Амбарцумян уничтожил пулеметную точку находившийся в ДЗОТ-е и до 15 немецких солдат. 10.5.44 г. преследуя отступающего противника, захватил 2 исправных пулемета и 5 пленных немцев."

1 апреля 1945 приказом частям 89-й стрелковой дивизии №015/н командир пулеметного расчета 2-й пулеметной роты 390-го стрелкового полка сержант М.А.Амбарцумян был награжден орденом Славы III степени. В наградном листе от 19 февраля 1945 с первоначальным представлением к награждению орденом Отечественной войны II степени указывалось: "В боях на западном берегу реки Одер 7.02.1945 года тов.Амбарцумян показал себя мужественным храбрым холоднокровным командиром расчета, во время сильной контр-атаки противника под сильным арт минометным ружейно пулеметным огнем противника спасая станковый пулемет быстро умело и скрытно перенес на запасную позицию и внезапным огнем из своего пулемета уничтожил два пулеметных расчета и до 18 немецких солдат и офицеров."

14 мая 1945 командир расчета 2-й пулеметной роты 390-го стрелкового полка старший сержант М.А.Амбарцумян приказом войскам 38-го стрелкового корпуса 33-й Армии 1-го Белорусского фронта №040/н был награжден орденом Отечественной войны II степени. В наградном листе от 29 апреля 1945 указывалось: "В боях на подступе к Франкфурту 18.04.45 года во время захвата отметки 243 тов.Амбарцумян под сильным огнем противника выдвинул свой пулемет на правый фланг, заменяя раненого наводчика лично вел огонь по пулеметным точкам противника, подавил 3-огневых точек. Фланговым огнем по вражеским траншеям истребил 10-немецких солдат и офицеров".

В 1945 на фронте М.А.Амбарцумян стал кандидатом в члены ВКП(б). Участвовал в Параде Победы, где был одним из двухсот солдат, нёсших знамёна немецких частей к Мавзолею[1]. После окончания войны до октября 1945 года служил в 227-м армейском гвардейском тяжелом танковом полку помощником командира взвода. Демобилизовался в звании старшего сержанта.

За боевые заслуги Амбарцумян был награждён: орденом Отечественной войны 2-й степени, орденом Красной Звезды и орденом Славы 3-й степени, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов и знаком "Отличный пулеметчик".

Работал в учреждениях плодоовощной промышленности СССР. С середины 1970-х годов возглавлял одну из крупнейших не только в Москве, но и во всём СССР, Дзержинскую плодоовощную базу. Был награжден орденом Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», «Дружбы народов» и медалью «За трудовое отличие». Являлся депутатом Моссовета нескольких созывов. Как следует из материалов уголовного дела, в это время он стал брать взятки от заведующих складами и холодильниками, директоров магазинов за отпуск им продукции своей базы с искусственно заниженной кондицией. Занижение кондиции фруктов и овощей приносило большие неучтённые доходы, которые частично уходили к Амбарцумяну и другим начальникам базы. Помимо собственных подчинённых, задействованных в преступных схемах, Амбарцумян сумел установить коррупционные связи с начальником объединения «Главмосплодоовощпром» Уральцевым и его заместителями, видными партийными работниками. В свою очередь, он получал прикрытие от проверяющих органов, возможности договориться о завозах, в том числе и внеплановых, на свою базу продукции только хорошей кондиции, о переадресовке и первоочередной поставке[2].

Во время инициированных Ю.В.Андроповым "чисток" в торговле Москвы Амбарцумян был задержан по обвинению в хищении государственной собственности и даче взяток должностным лицам. Кроме него было взято под стражу ещё 15 работников учреждений «Главмосплодоовощпрома», связанных, по мнению следствия, прочными криминальными связями с Амбарцумяном. Суд, состоявшийся в 1985 году, приговорил всех подсудимых к длительным срокам лишения свободы (от 12 до 15 лет в колонии строгого режима), а самого Амбарцумяна — к высшей мере наказания. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не учёл ни чистосердечное признание, раскаяние и добровольную сдачу всех ценностей, ни участие в Великой Отечественной войне. В период заключения в камере смертников, был лишен свиданий или письменного общения с семьей и близкими, несмотря на отсутствие каких-либо замечаний. Приговор был приведён в исполнение 8 ноября 1986 года[2].

По мнению историков, Амбарцумян был расстрелян именно за то, что стал сотрудничать со следствием – называл имена и фамилии, озвучил суммы взяток. Вся эта информация вела непосредственно к эшелонам высшей власти Советского Союза. Амбарцумяну пообещали снисхождение суда в обмен на раскрытие "схем хищений", но ему это не помогло.

О деле Амбарцумяна рассказывается в документальном фильме «Гроб с петрушкой» из цикла «Советские мафии».

Напишите отзыв о статье "Амбарцумян, Мхитар Адамович"

Примечания

  1. Материалы ОБД «Подвиг народа».
  2. 1 2 Сокирко В. В. Сумма голосов присяжных в поиске граней экономической свободы: Учебное пособие. — М.: РосКонсульт, 2000. — 640 с.

Отрывок, характеризующий Амбарцумян, Мхитар Адамович

– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…