Мчедлов, Михаил Петрович

Михаил (Миран) Петрович Мчедлов
Научная сфера:	религиоведение социология религии, социальная философия
Место работы:	Институт марксизма-ленинизма Институт теории и истории социализма Российский независимый институт социальных и национальных проблем Институт комплексных социальных исследований РАН Институт социологии РАН
Учёная степень:	доктор философских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Ереванский государственный университет Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Известные ученики:	Т.В.Томаева, Е.М.Махаров
Известен как:	Директор исследовательского центра «Религия в современном обществе» Российского независимого института социальных и национальных проблем (Института комплексных социальных исследований РАН, религиовед социолог религии, социальный философ, эксперт по католичеству
Награды и премии:

Михаи́л (Мира́н) Петро́вич Мчедло́в (18 октября 1928, Тбилиси, Грузинская ССР, СССР — 29 января 2007, Москва, Российская Федерация) — российский и советский религиовед, социолог религии, социальный философ, эксперт по католичеству и государственно-церковным отношениям. Заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук, профессор. Один из авторов «Настольной книги атеиста», «Атеистического словаря» и словаря «Религии и народы современной России».

Биография

Родился 18 октября 1928 года в Тбилиси в армянской семье. С золотой медалью окончил русскую школу.

В 1948 году поступил на факультет международных отношений Ереванского государственного университета, который окончил в 1953 году.

В 1954 году поступил в аспирантуру философского факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, которую окончил в 1957 году по кафедре истории зарубежной философии.

В 1961 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата философских наук, посвящённую социальной доктрине современного католицизма. В 1968 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора философских наук по теме об эволюции современного католицизма.

До 1991 года работал редактором философского отдела журнала «Коммунист», заместителем директора Института марксизма-ленинизма, заместителем директора Института теории и истории социализма. В 1990—2000-е годы — директор исследовательского центра «Религия в современном обществе» Российского независимого института социальных и национальных проблем (Института комплексных социальных исследований РАН).

Выпустил около 350 работ.

Семья

Дочери М. П. Мчедлова также стали известными обществоведами:

• Мария Михайловна (Мирановна) Мчедлова — доктор политических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН, профессор РУДН
• Елена Михайловна (Мирановна) Мчедлова — доктор социологических наук, старший научный сотрудник Института социально-политических исследований РАН.

Научная деятельность

В своих работа М. П. Мчедлов большое место уделял исследованию вопросов социологии социальных систем теории цивилизации, а также социологии религии — социальной роли религии, места религиозного фактора в социально-культурных процессах, характера религиозных социальных доктрин, изучал эволюцию современного католичества. Он рассматривал цивилизацию как социально-культурную общность, рассматривает соотношение марксистской общественно-экономической формации и цивилизации, общечеловеческих и классовых ценностей, мировой и локальных цивилизаций. М. П. Мчедлов считал что общечеловеческое развивается и претворяется в жизнь в конкретной социокультурной среде, которая или создает благоприятные условия для этого развития, или же наоборот препятствует ему. Исследуя эволюцию современного католичества М. П. Мчедлов проводил сравнительное исследование новых течений в его философско-социальных концепциях, догматике, культе, организации имеющих место в рамках существующих концепций, понятий и категорий традиционной догматики.

Также диалектика отношений государства, церкви и гражданского общества, религия в зеркале общественного мнения, свобода совести и религиозная толерантность, этнорелигиозная ситуация в России, социальный портрет российского верующего, православие и другие религии.

С 1997 года до конца жизни М. П. Мчедлов возглавляет междисциплинарный научный коллектив Российского независимого института социальных и национальных проблем (РНИСиНП) (с 2002 года преобразуется в Центр «Религия в современном обществе» в составе Институте социологии РАН), занимающийся социологическим исследованием корневых вопросов, раскрытием устойчивых характеристик и основных интересов российской цивилизации, как многовековой полиэтнической и охватывающей большое количество религиозных традиций социокультурной общности в пространстве Евразии. Также в ходе социологических исследований РНИСиНП, по выборке, на территории всех субъектов Российской Федерации, был осуществлён комплексный анализ особенностей религиозности в российском обществе конца 90-х годов XX века, ценностных устремлений верующих, в первую очередь молодежи, новых процессов в российских религиозных организациях, в области религии и политики, государственно-церковных отношениях, взаимодействии религии и этносов, культуры и религии, проблема нетрадиционной религиозности. Итогом большой работы научного коллектива РНИСиНП были подготовлены и вышли в свет, в издательстве «Республика», крупные научные труды как религиоведческой, так и цивилизационной проблематики. Это коллективные монографии, где М. П. Мчедлов выступил в качестве главного редактора и автора многих статей — «Свобода совести в духовном возрождении Отечества» (1994), «Национальное и религиозное» (1996), «Милосердие» (1996, 1998), «Российская цивилизация» (1998), «О социальной концепции русского православия» (2002), «Толерантность» (2004), «Вера. Этнос. Нация» (2007), а также уникальные энциклопедические словари словарь «Религии народов современной России» (1999, 2004), «Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты» (2001)

Своеобразным итогом как собственной научно-религиоведческой исследовательской работы, так и деятельности руководимого им ИЦ «Религия в современном обществе», явилась книга М. П. Мчедлова «Религиоведческие очерки. Религия в духовной и общественно-политической жизни современной России» (2005).

Общественная деятельность

С 7 февраля 2004 года по 30 марта 2007 года член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ.

Председатель Экспертного совета для проведения государственной религиозной экспертизы при Министерстве юстиции РФ.

Много времени М. П. Мчедлов уделял журналистике — и публицистической и научной. В 1962—1965 годах он подготовил цикл статей и репортажей в «Литературной газете» о ходе II Ватиканского Собора в Риме. До последних дней жизни М. П. Мчедлов часто публиковал свои статьи по вопросам социологии религии на страницах печатных изданий: журналов «Свободная мысль» и «Религия и право», газет «НГ-Религии» и «Литературная газета».

Награды

Орден «За трудовую доблесть», Орден Трудового Красного Знамени и многими медалями, в том числе «Ветеран труда».

Научные труды

Монографии

• Мчедлов М. П. Эволюция современного католицизма. — М.: Мысль, 1967.
• Мчедлов М. П. Католицизм. — М.: Политиздат, 1970 г. — 272 с.
• Мчедлов М. П. Понятие цивилизации в марксистско-ленинской теории. — М. : Знание, 1979. — 63 с.
• Критика современных буржуазных и реформистских фальсификаторов марксизма-ленинизма : [Сб. статей] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов (руководитель) и др.]. — М. : Политиздат, 1980. — 439 с.
• Мчедлов М. П. Социализм — становление нового типа цивилизации / М. П. Мчедлов. — М. : Политиздат, 1980. — 263 с. (М. : Прогресс, 1983. — 334 с.)
• Из истории марксизма-ленинизма и международного рабочего движения : [Сб. статей] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.) и др.]. — М. : Политиздат, 1982. — 495 с.
• Мчедлов М. П. Религия и современность / М. П. Мчедлов. — М. : Политиздат, 1982. — 272 с.
• Очерки по истории «Капитала» К. Маркса : [Сб. ст.] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.) и др.]. — М. : Политиздат, 1983. — 379 с.
• Актуальные вопросы научного коммунизма : Развитие марксистско-ленинской теории XXVI съездом КПСС / [П. П. Лопата, А. Г. Здравомыслов, А. Е. Крухмалев и др.; Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.) и др.]. — М. : Политиздат, 1983. — 303 с.
• Критика фальсификаций национальных отношений в СССР / [М. И. Куличенко, Е. С. Троицкий, Ж. Г. Голотвин и др.; Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.) и др.]. — М. : Политиздат, 1984. — 496 с.
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 5-ти т. /Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — 3-е изд. — Т. 2. — М. : Политиздат, 1984. — 494 с.
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 5-ти т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — 3-е изд. — Т. 3. — М. : Политиздат, 1984. — 526 с.
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 5-ти т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — 3-е изд. — Т. 5. Воспоминания зарубежных современников: Воспоминания зарубежных современников. — М. : Политиздат, 1984. — 541 с.
• Марксизм-ленинизм о диалектике революции и контрреволюции : Из опыта борьбы с контрреволюцией и современность / [М. П. Мчедлов, В. Г. Мосолов, Н. Ю. Колпинский и др.; Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — М. : Политиздат, 1984. — 382 с.
• Мчедлов М. П. Современные социальные движения и религия / М. П. Мчедлов. — М. : Знание, 1985. — 64 с.; 20 см. — (Новое в жизни, науке, технике)
• Мчедлов М. П. Социальная справедливость социалистического общества : [Пер. с рус.] / М. П. Мчедлов. — М. : Прогресс, Б. г. (1986). — 103,[1] с.
• Mchedlov M. P. Dialectica de la revolución y la contrarrevolución : La experiencia de la lucha contra la contrarrevolución y la época contemporánea / M. P. Mchedlov, Rodney Arismendi, V. G. Mosolov y otros ; Trad. directa del ruso: Paula Hernandez. — Buenos Aires : Cartago, 1987. — 412 с.; 20 см. ISBN 950-650-052-5
• Первоначальный вариант «Капитала» : (Экон. рукописи К. Маркса 1657—1859 гг.) / [И. К. Антонова, Л. Л. Васина, В. С. Выгодский и др.; Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.) и др.]; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. — М. : Политиздат, 1987. — 462,[1] с.
• Социальная активность трудящихся масс в условиях социализма / [Мчедлов М. П., Здравомыслов А. Г., Дашдаваа С. и др.; Ред. Здравомыслов А. Г. и др.]; Ин-т истории БКП при ЦК БКП и др. — М. : Политиздат, 1987. — 367,[1] с.
• Ленинская теория некапиталистического пути развития и исторический опыт МНР : Материалы науч. конф., 4 окт. 1986 г. / [Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.) и др.]. — М. : Политиздат, 1987. — 197,[2] с.
• Мчедлов М. П. Политика и религия / М. П. Мчедлов. — М. : Советская Россия, 1987. — 251,[2] с.
• Интернациональное сотрудничество КПСС и КП Кубы : история и современность / [М. П. Мчедлов, Э. Думпьерре, Э. П. Консепсьон и др.]; Под общ. ред. Г. Л. Смирнова, Ф. Гробарта; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Ин-т истории ком. движения и соц. революции Кубы при ЦК КП Кубы. — М. : Политиздат, 1988. — 350,[1] с.; 21 см. ISBN 5-250-00026-6
• Марксизм и рабочее движение XIX века. Некоторые актуальные проблемы теории и истории : К 170-летию со дня рождения К. Маркса : [Сб. ст.] / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: Мчедлов М. П. (отв. ред.) и др.]. — М. : Политиздат, 1988. — 566,[1] с.; 20 см. ISBN 5-250-00610-8
• Мчедлов М. П. Диалектика общечеловеческого и классового / М. П. Мчедлов. — М. : Знание, 1989. — 62,[2] с.; 17 см. — (Новое в жизни, науке, технике. Науч. коммунизм; в/1989). ISBN 5-07-000604-5
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10 т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.; Предисл. А. М. Совокина]. — Т. 1: [Воспоминания родных] : А. И. Ульянова-Елизарова, Д. И. Ульянов, М. И. Ульянова / [Составитель С. У. Манбекова]. — М. : Политиздат, 1989. — 350,[1] с., [8] л. ил. : ил. ISBN 5-250-01018-0
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10-ти т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — Т. 2. — М. : Политиздат, 1989. — 382,[2] с., [8] л. ил. : ил. ISBN 5-250-01043-1
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10 т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — Т. 3. — М. : Политиздат, 1989. — 366,[1] с., [8] л. ил. ISBN 5-250-01057-1
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10 т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — Т. 4. — М. : Политиздат, 1990. — 350,[1] с., [8] л. ил. ISBN 5-250-01094-6
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10-ти т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — Т. 5. — М. : Политиздат, 1990. — 411,[1] с., [6] л. ил. : ил. ISBN 5-250-01103-9
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10 т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.]. — Т. 6. — М. : Политиздат, 1990. — 379,[1] с., [4] л. ил. : ил. ISBN 5-250-01355-4
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10-ти т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.] — Т. 7. — М. : Политиздат, 1991. — 316,[1] с., [4] л. ил. : ил. ISBN 5-250-01390-2
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине : В 10 т. / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; [Редкол.: М. П. Мчедлов и др.] —Т. 8. — М. : Политиздат, 1991. — 382,[1] с., [4] л. ил. : портр. ISBN 5-250-01423-2
• История марксизма-ленинизма : [В 6 т.] / Гл. ред. комис.: М. П. Мчедлов (пред.) и др. ; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. — [Т. 2], ч. 1: Марксизм в период формирования массовых социалистических партий II Интернационала (70-90-е гг. XIX в.) / [С. С. Волк, А. Л. Андреев, И. Л. Андреев и др.]; Редкол.: С. С. Волк (руководитель) и др. — М. : Политиздат, 1990. — 316,[2] с. ISBN 5-250-01076-8
• История марксизма-ленинизма : [В 6 т.] / Гл. ред. комис.: М. П. Мчедлов (пред.) и др. ; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. — [Т. 2], ч. 2: Марксизм в период формирования массовых социалистических партий II Интернационала (70-90-е гг. XIX в.) / [С. С. Волк, А. Л. Андреев, Б. В. Богданов и др.]; Редкол.: С. С. Волк (руководитель) и др. — М. : Политиздат, 1990. — 381,[1] с. ISBN 5-250-01077-6
• Фридрих Энгельс и его время : К 170-летию со дня рождения : [Сборник / Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. — М. : Политиздат, 1990. — 526,[2] с., [1] л. портр. : факс.; 21 см. ISBN 5-250-00711-2
• Свобода совести в духовном возрождении Отечества : [Сб. ст.] / Рос. независимый ин-т социал. и нац. пробл., Исслед. центр «Религия в современ. обществе»; [Редкол.: М. П. Мчедлов (отв. ред.), Е. С. Элбакян]. — М. : РНИСИНП, 1994. — 154 с.
• Национальное и религиозное / М. П. Мчедлов, А. А. Нуруллаев, Э. Г. Филимонов и др.; М.: Рос. независимый ин-т социал. и нац. проблем, Исслед. центр «Религия в соврем. о-ве», Междунар. фонд духов. единства рос. народов, 1996.
• Мчедлов М. П. Российская цивилизация : Этнокультур. и духов. аспекты : [Сб. ст. : К 70-летию М. П. Мчедлова] / Рос. независимый ин-т социал. и нац. пробл., Исслед. центр «Религия в соврем. о-ве»; [Редкол.: М. К. Горшков и др.]. — М. : РНИСИНП, 1998. — 271 с. : портр.; 22 см. ISBN 5-89540-010-8
• [cultus.org.ru/istochniki/religiovedenie/tolerant.7z Толерантность] (недоступная ссылка с 19-05-2013 (3994 дня)) / Общ. ред. М. П. Мчедлова. — М.: Республика, 2004. — 416 с. ISBN 5-250-01874-2
• Вера. Этнос. Нация. Религиозный компонент этнического сознания / Российская акад. наук, Ин-т социологии, Исслед. центр «Религия в современном о-ве»; [М. П. Мчедлов и др.]. — М.: Культурная революция, 2007. — 367, [1] с.; 14x18 см. ISBN 5-250-01912-9 (М.: Культурная революция, 2009. — 394 с. ISBN 978-5-250-06062-2)
• Религия в самосознании народа : религиозный фактор в идентификационных процессах : [монография] / [Мчедлов М. П. и др.; отв. ред.: Мчедлов М. П.] ; Российская акад. наук, Ин-т социологии. — М.: Ин-т социологии РАН, 2008. — 413, [1] с. : табл.; 22 см. ISBN 978-5-89697-154-2

Статьи

• Католицизм / Сказкин С. Д., Мчедлов М. П. // Италия — Кваркуш. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 11).</span>
• Мчедлов М. П., Нуруллаев А. А., Филимонов Э. Г., Элбакян Е. С. Религия в зеркале общественного мнения // Социологические исследования. — 1994. — № 5
• Мчедлов, М. П., Филимонов Э. Г. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Life_church/polit_relig.php Религиозный фактор в формировании экономик] / М. П. Мчедлов, Э. Г. Филимонов // Вестник Российской академии наук — 1996. — Т. 66. — С. 823—831.
• Мчедлов М. П. [www.synergia.itn.ru/kerigma/katehiz/stat/rel-mol.htm О религиозности российской молодежи] // Социологические исследования. — 1998. — № 6
• Мчедлов М. П. Роль религий в жизнедеятельности российской цивилизации //Религии мира. История и современность: Ежегодник 1999.
• Мчедлов М. П. Феномен религиозности в современной России // Обновление России: трудный поиск решений. — М., 2000;
• Мчедлов М. П. Роль религий в жизнедеятельности российской цивилизации // Религии мира. История и современность. — М., 2000;
• Мчедлов М. П. [www.vob.ru/public/bishop/istor_vest/2000/5-6_9-10/1_30.htm Новый тип верующего на пороге третьего тысячелетия] // Исторический вестник. — 2000. — № 5—6.
• Мчедлов М. П., Гаврилов Ю. А., Шевченко А. Г. [www.isras.ru/files/File/Socis/2002-07/Mchedlov.pdf О социальном портрете современного верующего] // Социологические исследования. — 2002. — № 7. — С. 68-77.
• Мчедлов М. П., Филимонов Э. Г. Экономика и религия. // Религии народов России: Словарь / Ред-кол. Мчедлов М. П. (отв. ред.), Аверьянов Ю. И., Басилов В. Н. и др. — 2-е изд., и доп. — М.: Республика, 2002. — 624 с. ISBN 5-250-01818-1 — С. 582—584.
• Мчедлов М. П. Особенности религиозности в изменяющейся России // Свобода совести ― важное условие гражданского мира и межнационального согласия. М., 2003
• Мчедлов М. П., Гаврилов Ю. А., Шевченко А. Г. Мировоззренческие предпочтения и национальные различия // Социологические исследования. — 2004. — № 9.
• Мчедлов М. П. Православие и ислам: этноконфессиональные отношения / М. П. Мчедлов, А. Г. Шевченко, Ю. А. Гаврилов; Ин-т комплекс. соц. исслед. — М.: Наука, 2005. — ISBN 5-02-033422-7
• Мчедлов М. П. [www.ni-journal.ru/archive/2006/n3_06/duhov306/mchled306/?print=1 Национальные интересы и духовно-цивилизационные критерии] // Национальные интересы. — № 3/2006
• Мчедлов М. П. [www.isras.ru/files/File/Socis/2006-10/mchedlov.pdf Религиозная идентичность. О новых проблемах в межцивилизационных контактах]. // Социологические исследования. — 2006. — № 10 — С. 33-40.

Публицистика

• Мчедлов М. П. [archive.is/20131129121858/ng.ru/printed/89538 Вера России в зеркале статистики] // НГ-Религии, 17 мая 2000. — № 9 (55)
• Мчедлов М. П. [www.ng.ru/politics/2002-12-02/2_tolerance.html Преодоление экстремизма] // Независимая газета, 02.12.2002 г.
• Мчедлов М. П. [archive.is/20131129121916/ng.ru/printed/90906 В поисках компромисса] // НГ-Религии, 20.08.2003 г.
• Мчедлов М. П. [www.religare.ru/2_7255_1_21.html Синдром братских народов. Религиозный компонент этнического сознания помогает преодолевать политические кризисы] // НГ-Религии, 06.11.2003 г.
• Мчедлов М. П. [archive.is/20131129121912/ng.ru/printed/91854 Великое переселение религий] // Независимая газета, 05.04.2006

Интервью

• Александр Петров [archive.is/20131129121930/ng.ru/printed/91438 Насколько мы терпимы?] // Независимая газета, 19.01.2005 г.

Отзывы

Религиовед А. А. Красиков, профессор и главный научный сотрудник Института Европы РАН, бывший другом М. П. Мчедлова, свидетельствует, что

будучи членом Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, он внёс немалый вклад в гармонизацию отношений между государством и самыми различными общинами верующих. Как и между последователями разных религий и конфессий. То же самое надо сказать о работе Михаила Петровича в Экспертном совете при Министерстве юстиции РФ.
<…>
Неукоснительное следование призванию и долгу учёного, верность общечеловеческим ценностям, положенным в основу нашего конституционного строя, высокая человеческая порядочность — в этом весь Михаил Петрович Мчедлов и в этом суть его призыва, обращенного к следующим поколениям.

Коллеги из Института социологии в некрологе отмечали, что

Надо сказать, что и в советские годы печатные работы профессора Мчедлова по проблемам религии, даже написанные с марксистских позиций и публиковавшиеся в «идеологически выдержанных» изданиях, отличались уважением ко всякой искренней религиозной вере, признанием не только допустимости, но и ценности религиозного мировоззрения, позитивной роли религии в исторической и культурной жизни народов. Этим они резко контрастировали с общим потоком оголтелой антирелигиозной пропаганды, который доминировал в печати вплоть до середины 1980-х годов. По сути, уже в тот период профессором Мчедловым закладывались основы современного научного религиоведения.

Отрывок, характеризующий Мчедлов, Михаил Петрович

Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.