Мыза Койтъярве
| Мыза | |
Койтъярве
Koitjärve mõis | |
| Страна | Эстония |
| Деревня | Пиллапалу[en] |
| Тип здания | усадьба |
| Основатель | Георг Корнелиус Гризингер |
| Дата основания | XVII |
| Состояние | разрушена |
Мыза Койтъярве (эст. Koitjärve mõis, нем. Koitjärw) — городская мыза, находившаяся в северной Эстонии на территории в настоящее время административно подчиненной деревне Пиллапалу[en] волости Ания уезда Харьюмаа.
Содержание
История
Мызу Койтъярве возвели в конце XVII века. Первым владельцем мызы был Георг Корнелиус Гризингер (Georg Cornelius Griesinger).
В 1703 году мызу соединили с мызой Маарду[uk], сделав последнюю побочной мызой. Начиная с 1773 года мыза принадлежала городу Таллину, в собственности которого и оставалась до 1940 года.
Архитектура
Так как усадьба Койтъярве была городской мызой, то она не имела представительных построек. Внешне она напоминала хуторскую постройку и в начале XX века центр мызы ничем не отличался от трёх окружавших его хуторов. Когда в 1952 году был построен военный полигон Аэгвийду, все названные хутора были разрушены, в том числе и здание мызы. На сегодняшний день центр мызы не выделяется из окружающего пейзажа.
Территориальная принадлежность
Согласно историческому административному делению, мыза Койтъярве относилась к приходу Куусалу (эст. Kuusalu kihelkond).
В настоящее время территория бывшего имения южнее Соодлы вместе с болотом Койтъярве, озом Пикапыллу и всеми хуторами кроме Мяхусте и правобережной части Ору административно входит в состав деревни Пиллапалу[en] волости Ания. Ненаселенная территория севернее Соодлы с озерами Мяхусте и Паукъярв входит в состав деревни Койтъярве волости Куусалу.
Смотреть также
Напишите отзыв о статье "Мыза Койтъярве"
Литература
- [books.google.com/books?id=T7XEBNSgjloC&pg=PA243 Koitjärw] // Baltisches historisches Ortslexikon : [нем.] / begonnen von Hans Feldmann ; hrsg. von Heinz von zur Mühlen. — Köln ; Wien : Böhlau, 1985. — Teil 1 : Estland (einschließlich Nordlivland) / bearb. von Gertrud Westermann. — S. 243—244. — (Quellen und Studien zur baltischen Geschichte ; Bd. 8). — ISBN 3-412-07183-8.</span>
Ссылки
- [www.mois.ee/harju/koitjarve.shtml Koitjärve mõis] (эст.). Eesti mõisaportaal.
Отрывок, характеризующий Мыза Койтъярве
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
