Мыза Харку

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Мыза
Харку Harku mõis
Мыза Харку
Страна	Эстония
Деревня	Харку
Тип здания	усадьба
Первое упоминание	1372 год

Мыза Харку (эст. Harku mõis, нем. Hark) — севере Эстонии в волости Харку уезда Харьюмаа.

История

Принадлежащая ордену мыза Харку была упомянута впервые в 1372 году. В средние века в мызе, выстроенной как маленькая каменная крепость, находилась резиденция Таллинского вице-коменданта.
В 1679 году мыза перешла во владение фон Икскюля (von Uexküll).
В 18 веке было возведено главное здание в стиле барокко.
Купившие в 1755 году мызу фон Будберги (von Budberg) в 1770 году перестроили главное здание в стиле позднего классицизма.
В 1836 году мыза перешла в собственность семьи Унгерн-Штернберг (Ungern-Sternberg).

Северная война

В ходе Северной войны в сентябре 1710 года в полудостроеном главном здании мызы Харку был заключён капитуляционный мирный договор между русскими войсками и представителями местного шведского дворянства. Это договор положил основу особому положению балтийских стран, которые не превратились в обычные российские провинции, а сохранили статус широкой автономии.

Архитектура

В 1875 году предали зданию неоренессансные черты, сохранившееся до сих пор. В то же время здание было удлинено. Главное здание характирезуют немного выступающие по бокам на ширину одного окна, а в центре на ширину трёх окон фронтоны. Все они украшены парными пилястрами и историческими фронтонами. На втором этаже всех фронтонов арочные окна. В задней части здания центральная часть выделяется больше и имеет классицистический треугольный фронтон. На правом торце здания имеется небольшая деревянная веранда.

Современное состояние

Начиная с 1892 года, сменившая многих владельцев мыза была в 1919 году национализирована у Германа фон Харпельта (Hermann von Harpelt).
До Второй мировой войны в здании мызы находилась колония для несовершеннолетних.

Начиная с 1957 года и до наших дней в здании действует Институт Экспериментальной Биолгии.

Из дополнительных строений заслуживает внимания скотный комплекс с элементами в стиле историцизма, а также руины с двумя башнями, напоминающие о средневековой крепости (оба строения конца 19 века).

Сохранились также на площадке перед главным зданием амбар и конюшня-каретная. Фасады обоих зданий украшают арки. Многие другие дополнительные здания также сохранились, но в значительно перестроенном виде.

Из усадебного комплекса на шоссе Таллин-Кейла ведут две расположенные к друг другу под прямым углом дороги, одна в сторону Таллина, вторая в сторону Кейла (Хюйру). Около мызы на протяжении 800 метров обе дороги оформлены аллеями.

Вблизи от усадебного комплекса в 20 веке были построены некоторые строения, которые большей частью находятся на северо-востоке и западе от старого ядра.

Приход

Согласно историческому административному делению, мыза Харку относится к Кейласкому приходу (эст. Keila kihelkond).

Смотреть также

• Мыза Хюйру
• Приход Кейла
• Список мыз Харьюмаа

Ссылки

• [www.mois.ee/harju/humala.shtml]

Отрывок, характеризующий Мыза Харку

– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.