Мыльников, Сергей Сергеевич

Сергей Мыльников
Позиция	вратарь
Рост	182 см
Вес	84 кг
Хват	левый
Гражданство	Россия
Родился	18 июня 1982(1982-06-18) (41 год) Челябинск, СССР
Игровая карьера
1999 ХК ЦСКА 2000—2001 Крылья Советов 2001 ТХК 2001—2006 Крылья Советов 2006—2009 Трактор 2009 Северсталь 2010 Металлург (Жлобин) 2010 Русич (Подольск) 2011 Иртыш 2011 Автомобилист 2012—2013 Ариада-Акпарс

Серге́й Серге́евич Мы́льников (18 июня 1982, Челябинск, СССР) — российский хоккеист, вратарь. Сын Сергея Мыльникова. Его старший брат Дмитрий также хоккеист.

Карьера

Воспитанник челябинского хоккея. В сезоне 1999/2000 был заявлен за ХК ЦСКА, но не сыграл за клуб ни одного матча. С 2000 по 2006 год выступал в команде «Крылья Советов», проведя сезон 2001/2002 в ТХК. С 2006 по 2009 играл в родном Челябинске. В сезонах 2006/07 и 2007/08 Сергей был основным вратарём, конкурируя с Георгием Гелашвили, но после того, как пропустил несколько матчей из-за травмы, он уступил место Даниле Алистратову и Владиславу Фокину. После ухода из «Трактора», Мыльников присоединился к «Северстали». Однако первым номером в воротах он стать не смог и покинул клуб. Играл за жлобинский «Металлург» и «Иртыш». В 2011 вернулся в КХЛ и сыграл 11 матчей за «Автомобилист», а последним клубом Сергея стала команда ВХЛ «Ариада-Акпарс».

Ссылки

• [www.khl.ru/players/3685/ Профиль] (рус.). КХЛ. Проверено 24 ноября 2013.

Отрывок, характеризующий Мыльников, Сергей Сергеевич

– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.