Мысли о воспитании

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мысли о воспитании
Some Thoughts Concerning Education

Обложка первого издания книги
Жанр:

трактат

Автор:

Джон Локк

Язык оригинала:

английский

Дата написания:

1693

Текст произведения в Викитеке

«Мысли о воспитании» (англ. Some Thoughts Concerning Education) — трактат Джона Локка, написанный им в 1693 году. На протяжении более чем столетия был наиболее значительной английской работой, посвящённой философским проблемам образования. В XVIII веке книга была переведена практически на все европейские языки и оказала влияние на большинство авторов, писавших об образовании, включая Руссо.

В соответствии с разработанной ранее теорией сознания, изложенной в его «Опыте о человеческом разумении», Локк отрицал наличие каких-либо врождённых идей, а человеческий разум рассматривался им как tabula rasa. В «Мыслях о воспитании» Локк рассматривает процесс образования этого разума посредством трёх методов: развитие здорового тела, формирование добродетельного характера и выбора подходящей образовательной программы.





Педагогические идеи

Среди положений, выдвинутых Локком в «Опыте о человеческом разумении» и «Мыслях о воспитании» определяющую роль в теории образования восемнадцатого века сыграли два. Первое — идея о том, что образование создаёт человека. В самом начале своего трактата Локк пишет: «Можно, мне думается, сказать, что девять десятых тех людей, с которыми мы встречаемся, являются тем, что они есть, — добрыми или злыми, полезными или бесполезными — благодаря своему воспитанию»[1]. Утверждая это, Локк спорит одновременно с августинианским представлением о человеке, природа которого основана на первородном грехе, и картезианством, в соответствии с которым, человек от рождения наделён способностью к логическим суждениям[2]. В своём «Опыте» Локк постулирует наличие «пустого» разума — tabula rasa, который «наполнен» опытом. Описывая разум подобным образом, Локк обращается Платоновскому «Теэтету», где разум сравнивается восковой табличкой[3]. При этом однако Локк не отрицал наличие врождённых способностей и интересов[4][5][6]. Так, он советует родителям внимательно наблюдать за своими детьми с тем чтобы обнаружить их склонности и воспитывать в соответствии с присущими детям интересами, а не принуждать к деятельности, которая тем не по нраву[7]: «Поэтому тот, кто имеет дело с детьми, должен основательно изучить их натуры и способности и при помощи частых испытаний следить за тем, в какую сторону они легко уклоняются и что им подходит, каковы их природные задатки, как можно их усовершенствовать и использовать»[8].

Второе из наиболее важных положений Локка, оказавших влияние на теорию образования восемнадцатого века, также основывается на его теории сознания. Ассоциация понятий, осуществляющаяся в детстве, имеет большее значение, нежели таковая в более зрелом возрасте, поскольку она формирует самые основы Я: «Незначительные или почти незаметные впечатления, производимые на нашу нежную организацию в детстве, имеют очень важные и длительные последствия»[9]. В «Опыте о человеческом разумении», формулируя теорию ассоциации понятий, Локк предостерегает против того, чтобы позволять «глупой няньке» убедить ребёнка в том, что «домовые и привидения» связаны с идеей темноты, поскольку «темнота всегда будет для него нести с собой эти страшные идеи, и они будут соединены так, что он одинаково не будет в состоянии переносить их обе»[10].

Значение, которое Локк придавал роли опыта в формировании сознания и его озабоченность возможностью ложной ассоциации идей, стали причиной того, что многие характеризовали его теорию сознания не как активную, но скорее пассивную. Однако по мнению Николаса Джолли, такое представление является ошибочным[11]. Как отмечают Джолли и Тарков, в работах Локка содержится множество указаний о необходимости активного стремления к знанию и вреде общепринятых мнений — идей, составляющих самую суть локковской критики иннатизма[12][13].

Напишите отзыв о статье "Мысли о воспитании"

Примечания

  1. Локк Дж. Сочинения в трёх томах: Т. 3.- М.: Мысль, 1988. С. 411. См. также Tarcov, 108
  2. Ezell, 140.
  3. Simons, Martin. «Why Can’t a Man Be More Like a Woman? (A Note on John Locke’s Educational Thought).» Educational Theory 40.1 (1990), 143.
  4. Yolton, John W. The Two Intellectual Worlds of John Locke: Man Person, and Spirits in the Essay. Ithaca: Cornell University Press (2004), 29-31
  5. John Yolton, Locke: An Introduction. New York: Basil Blackwell (1985), 19-20
  6. Tarcov, 109.
  7. Yolton, John Locke and Education, 24-5.
  8. Локк Дж. Сочинения в трёх томах: Т. 3.- М.: Мысль, 1988. С. 452.
  9. Локк Дж. Сочинения в трёх томах: Т. 3.- М.: Мысль, 1988. С. 411.
  10. Локк Дж. Сочинения в 3-х т. Т.1. Опыт о человеческом разумении.(Философское наследие. Т.93).-М.: Мысль, 1985. С. 453
  11. Jolley, 28.
  12. Tarcov, 83ff
  13. Jolley 28ff.

Литература

  • Bantock, G. H. «'The Under-labourer' in Courtly Clothes: Locke.» Studies in the History of Educational Theory: Artifice and Nature, 1350—1765. London: George Allen and Unwin, 1980. ISBN 0-04-370092-6.
  • Brown, Gillian. The Consent of the Governed: The Lockean Legacy in Early American Culture. Cambridge: Harvard University Press, 2001. ISBN 0-674-00298-9.
  • Brown, Gillian. «Lockean Pediatrics.» Annals of Scholarship 14.3/15.1 (2000-1): 11-17.
  • Chambliss, J. J. «John Locke and Isaac Watts: Understanding as Conduct.» Educational Theory as Theory of Conduct: From Aristotle to Dewey. Albany: State University of New York Press, 1987. ISBN 0-88706-463-9.
  • Chappell, Vere, ed. The Cambridge Companion to Locke. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. ISBN 0-521-38772-8.
  • Cleverley, John and D. C. Phillips. Visions of Childhood: Influential Models from Locke to Spock. New York: Teachers College, 1986. ISBN 0-8077-2800-4.
  • Ezell, Margaret J. M. «John Locke’s Images of Childhood: Early Eighteenth Century Responses to Some Thoughts Concerning Education.» Eighteenth-Century Studies 17.2 (1983-4): 139-55.
  • Ferguson, Frances. «Reading Morals: Locke and Rousseau on Education and Inequality.» Representations 6 (1984): 66-84.
  • Gay, Peter. «Locke on the Education of Paupers.» Philosophers on Education: Historical Perspectives. Ed. Amélie Oksenberg Rorty. London: Routledge, 1998. ISBN 0-415-19130-0.
  • Leites, Edmund. «Locke’s Liberal Theory of Parenthood.» Ethnicity, Identity, and History. Eds. Joseph B. Maier and Chaim I. Waxman. New Brunswick: Transaction Books, 1983. ISBN 0-87855-461-0.
  • Locke, John. The Educational Writings of John Locke. Ed. James L. Axtell. Cambridge: Cambridge University Press, 1968. ISBN 0521407366.
  • Pickering, Samuel F., Jr. John Locke and Children’s Books in Eighteenth-Century England. Knoxville: The University of Tennessee Press, 1981. ISBN 0-87049-290-X.
  • Sahakian, William S. and Mabel Lewis. John Locke. Boston: Twayne, 1975. ISBN 0-8057-3539-9.
  • Simons, Martin. «What Can’t a Man Be More Like a Woman? (A Note on John Locke’s Educational Thought)» Educational Theory 40.1 (1990): 135—145.
  • Tarcov, Nathan. Locke’s Education for Liberty. Chicago: University of Chicago Press, 1984. ISBN 0-226-78972-1.
  • Yolton, John. John Locke and Education. New York: Random House, 1971. ISBN 0-394-31032-2.
  • Yolton, John. «Locke: Education for Virtue.» Philosophers on Education: Historical Perspectives. Ed. Amélie Oksenberg Rorty. London: Routledge, 1998. ISBN 0-415-19130-0.

Ссылки

  • [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000460/index.shtml Мысли о воспитании. 1691…что изучать джентельмену.1703.]
  • [jorigami.ru/PP_corner/Classics/Locke/Locke_John_Thought_concerning_education.htm Те же «Мысли о воспитании» с испр. замеченных опечаток и работающими сносками]


Отрывок, характеризующий Мысли о воспитании

– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».