Мысовский, Лев Владимирович

Лев Владимирович Мысовский
Фотография из БСЭ
Дата рождения:	6 (18) февраля 1888(1888-02-18)
Место рождения:	Саратов
Дата смерти:	29 августа 1939(1939-08-29) (51 год)
Место смерти:	Ленинград
Научная сфера:	Физика космических лучей Ядерная физика
Место работы:	Радиевый институт
Учёная степень:	доктор физико-математических наук
Альма-матер:	Петербургский университет
Научный руководитель:	профессор И. И. Боргман
Известные ученики:	Н. А. Перфилов, М. Г. Мещеряков
Известен как:	Создатель гамма-дефектоскопии Проектант Циклотрона Радиевого института
Подпись:

Лев Владимирович Мысовский (6 [18] февраля 1888, Саратов — 29 августа 1939, Ленинград) — русский и советский физик, доктор физико-математических наук. Автор большого количества теоретических разработок и практических изобретений. Первый заведующий физическим отделом Радиевого института, где проработал 17 лет.

Биография

Л. В. Мысовский родился в городе Саратове в семье военного врача Владимира Мануиловича Мысовского, который всю свою жизнь служил военным врачом. Мать — Клавдия Павловна, урождённая Бетерякова; от отца ей досталась богатая библиотека. Любовь к чтению отличала Льва в детстве и это повлияло на развитие будущего учёного. Жизнь военного была связана с переездами — сначала Мысовские жили в Саратове, позже переехали в Одессу позже — в Польшу.

Среднее образование Лев Владимирович получил в Одессе, он учился в 3-й одесской гимназии. Закончив гимназию, он продолжил обучение в столице — в 1907 г. поступил на физико-математический факультет Петербургского университета.

Первый интерес к исследованиям будущий учёный проявил ещё в гимназии, его первыми достижениями стали способ элементарного построения касательной в любой точке эллипса, а также простое решение вопроса о стереоскопическом изображении больших картин. Это решение стало первой признанной научной идеей Мысовского, оно позже демонстрировалось на одном из собраний II Менделеевского съезда, который был посвящён работам студентов.

Л. В. Мысовский окончил физико-математический факультет в 1914 году, после чего остался работать на кафедре профессора И. И. Боргмана для приготовления к профессорскому званию. Стипендии Мысовский не получал, и поэтому был вынужден преподавать физику в гимназии, где добился серьёзных успехов. Его первые научные работы изучали испускание электрических разрядов с острия под действием радиоактивных излучений. На этом принципе построен счётчик Гейгера.

В 1918 году Л. В. Мысовский из школы перешёл работать в Государственный рентгеновский институт. Он активно включился в работу и стал одним из организаторов Радиевого отделения, начав работу на должности помощника заведующего. После смерти Л. С. Коловрат-Червинского Мысовский стал заведующим отделением.

В 1922 году был создан Радиевый институт, в состав которого вошло Радиевое отделение Рентгенологического и Радиологического института. Мысовский перешёл туда на должность заведующего физическим отделом; в этом отделе он провёл всю свою научную деятельность. Это был главный отдел института, одной из задач были исследования радиоактивных элементов, в первую очередь — радия. Этот элемент был впервые в стране получен в экспериментах В. Г. Хлопина.

В своей научной карьере Лев Владимирович Мысовский сочетал исследования в области физики космических лучей с исследованиями в ядерной физике

Физика космических лучей

Мысовский работал в областях физике космических лучей, ядерной физике, ускорительной технике. Вопрос существования космических лучей он начал изучать в 1924 году вместе с Л. Р. Тувимом. Они доказали, что Земля принимает из космического пространства проникающее излучение со всех сторон. Через три года эксперимент был подтверждён работами Милликена и Камерона, которые измеряли поглощение космического излучения в горных озёрах.

В 1925 году он доказал существование космических лучей измерениями поглощения космических лучей водой в Онежском озере на глубине 10 м. Это стало одним из окончательных доказательств их существования. В 1925 году изобрёл метод регистрации заряженных частиц с использованием толстослойных фотоэмульсий. После этого вплотную занимался этим направлением — изучил пространственное распределение интенсивности космических лучей по углам с вертикалью, влияние широты места наблюдения на интенсивность проникающего излучения, поглощение космических лучей в свинце и эффект вторичного излучения.

В 1926 году открыл барометрический эффект — изменение интенсивности космического излучения с изменением атмосферного давления. Доказал различие космического излучения от излучения радиоактивных веществ по ряду свойств. В 1934 году совместно с М. С. Эйгенсоном проводил эксперименты, в которых при помощи камеры Вильсона доказал присутствие нейтронов в составе космических лучей.

Ядерная физика

Параллельно с работами по физике космических лучей Л. В. Мысовский работал над вопросами ядерной физики.

В 1923 году разработал прибор для промера препаратов радия, так как они учитывались в качестве валютной ценности в финансовых органах. Прибор также применялся с целью контроля производства в радиевой промышленности. Вторым широко используемым изобретением стал прибор для поиска малых количеств радия путём измерения γ-лучей. Этот прибор широко применялся для определения содержания радия при проведении геологоразведочных работ.

В 1925 году Мысовским была изобретена оригинальная установка, которая позволяла добывать эманацию из растворов радия. Были смонтированы две установки: в Государственном радиевом институте (Ленинград) и в Государственном рентгенологическом институте (Москва). Эти установки позволили получить препараты эманации радия, которые были дефицитным сырьём. Их использовали в медицине, а также в для проведения биологических исследований.

Кроме того, эти установки позволили проводить исследования в области по ядерной физики: на них создавались радон-бериллиевые нейтронные источники, которые позволили проводить новые исследования в области физике нейтронов и искусственной радиоактивности. Позже на смену этому методу пришли эксперименты с использованием ускорителей заряженных частиц.

В 1926 году Л. В. Мысовский изобрёл способ просвечивать металлические отливки γ-лучами для обнаружения в них дефектов. В качестве источника лучей использовался радий, изобретённый метод называется γ-дефектоскопией. Автор разработал рабочую установку для контроля металла, первое промышленное применение метода произошло в 1933 году: на Балтийском судостроительном заводе были проверены отливки толстых металлических плит к печам «Мигге-Перрон».

С 1922 года работал над идеей ускорителя частиц. Изучив идеи циклотрона, построенного в 1930 году американскими физиками Э. Лоуренсом и С. Ливингстоном, проработал проект строительства циклотрона для сооружения в радиевом институте. Соавтором проекта стал Г. А. Гамов, задача была поставлена новаторская: основываясь на данных циклотрона диаметром 25 см построить циклотрон диаметром 1 м. В 1932 году проект был представлен к рассмотрению Учёным советом института, и, после утверждения проекта нового прибора началось его сооружение.

Работы по строительству выполнялись Мысовским вместе с Г. А. Гамовым и И. В. Курчатовым. Циклотрон был запущен в 1937 году.

См. также: Циклотрон Радиевого института

В 1930 году совместно с Р. А. Эйхельбергером проводил опыты с рубидием и зарегистрировал в камере Вильсона испускание β-частиц. Позже была открыта естественная радиоактивность изотопа ⁸⁷Rb.

В 1935 году открыл изомерию атомных ядер у искусственно радиоактивных изотопов вместе с И. В. Курчатовым, Б. В. Курчатовым, Л. И. Русиновым. Был обнаружен изомер искусственного изотопа брома ⁸⁰Br, образующийся наряду с основным состоянием ядра при захвате нейтронов стабильным ⁷⁹Br.

В рамках исследований совместно с И. В. Курчатовым с сделал вывод, что вероятность захвата быстрых нейтронов очень мала. В 1939 году совместно с А. П. Ждановым проводил эксперименты с ураном, они показали возможность регистрации фрагментов от деления ядер урана под действием нейтронов при помощи толстых слоёв фотоэмульсии.

Учебная и административная деятельность

Л. В. Мысовский активно работал в области подготовки кадров для атомной физики. После окончания университета первым местом работы Льва Николаевича стала гимназия, в которой он обучал гимназистов физике. С 1922 года он преподавал в Ленинградском политехническом институте, где вёл лабораторию физики.

В апреле 1931 года он открыл специальность радилогии при физическом отделении в Ленинградском государственном университете кафедру радиологии, где читал лекции студентам. Большое количество выпускников кафедры стало работать в физическом отделе Радиевого института. Среди них были такие специалисты, как К. А. Петржак

Дополнительно с 1936 года Лев Владимирович ведёт кафедру физики в Ленинградском сельскохозяйственном институте. Ученики Мысовского продолжают карьеру в Радиевом институте.

В рамках Радиевого института Мысовский организовал специальный практикум по радиоактивности, в котором в разные годы участвовало около 300 человек.

Л. В. Мысовский также показал себя талантливым организатором, когда в 1922 году ему поручили создание Физического отдела Радиевого института. В 1925 году он создал при отделе радоновую лабораторию, которая выпускала препараты эманации радия, которыми институт снабжал медицинские учреждения. В рамках своей профессиональной деятельности Л. В. Мысовский выполнил сверку советских эталонов радия с международными.

Для работы института было необходимо обеспечивать работу материалами и оборудованием, для этого было необходимо обеспечить институт научно-экспериментальной мастерской. Лев Владимирович стал инициатором создания механических и стеклодувных мастерских института и активно участвовал в оборудовании производства.

Библиография

• Более 50 оригинальных работ по физике космических лучей, естественной и искусственной радиоактивности, физике нейтронов.
• Космические лучи. — М.; Л., 1929.
• [ufn.ru/ru/authors/misovskii_l_v/ Л. В. Мысовский — автор УФН]. Список статей. УФН. Проверено 21 апреля 2010. [www.webcitation.org/679340NaQ Архивировано из первоисточника 23 апреля 2012].

Литература

• Развитие физики в СССР. Кн. 2. — М.: Наука, 1967.

Отрывок, характеризующий Мысовский, Лев Владимирович

– А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, – сказал князь. – Дочь заедет за мной и повезет меня.
– Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d'artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.]
– Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, – сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
– Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu'a t on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете.]
– Как вам сказать? – сказал князь холодным, скучающим тоном. – Qu'a t on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.] – Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.