Мы победили! (альбом)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мы Победили»)
Перейти к: навигация, поиск
</td></tr>
Мы победили!
Сборник
Дата выпуска

2006

Жанр

Рок, панк-рок, хардкор-панк

Длительность

51:31

Продюсер

Дмитрий Судзиловский

Страна

Россия Россия

Язык песен

Русский

Лейбл

АиБ Records

К:Альбомы 2006 года

«Мы победили!» — музыкальный сборник, выпущенный ко Дню Победы в 2006 году. Сборник содержит кавер-версии песен о Великой Отечественной Войне в аранжировках различных российских рок-исполнителей.

Идея выпуска сборника принадлежит Дмитрию Судзиловскому, лидеру группы «Тринадцатое Созвездие».





История создания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Идея записать сборник рок-песен о Великой Отечественной Войне принадлежала лидеру группы «Тринадцатое Созвездие» Дмитрию СудзиловскомуК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3545 дней].

Эта идея меня посещала давно, но первым человеком, кому я предложил принять участие в сборнике, был Дима Спирин. Мы ехали с ним на машине в Ярославль. Я сказал, что хочу замутить такой сборник. «А я и название знаю! „Мы победили!“» — ответил Дима. И тут же сказал, что хочет спеть для сборника песню «У деревни Крюково», которую пел в нашем детстве ансамбль «Пламя». Я же очень хотел перепеть песню Булата Окуджавы «Десятый наш десантный батальон» из фильма «Белорусский Вокзал». Мне всегда нравилась эта песня.

— Дмитрий СудзиловскийК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3545 дней]

Сборник «Мы победили!» не был собран из песен, ранее записанных и уже выходивших в номерных альбомах коллективов. Только две песни из семнадцати были записаны и изданы ранее: это песня «22 июня» в исполнении Гарика Сукачёва («Фронтовой альбом», 2001) и песня «На всю оставшуюся жизнь» в исполнении группы «Гражданская Оборона» (альбом «Звездопад», 2002). По вопросу включения этих песен в альбом «Мы победили!» компания «АиБ Records» вела переговоры с записавшими их лейблами-правообладателями (Grand Records и «Мистерия звука»). Песня «Два Максима» была записана группой «Запрещённые барабанщики» для альбома «Нас не трогай!», однако этот альбом увидел свет только в 2008 году, так что песня впервые была издана на сборнике «Мы победили!»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3545 дней]. Группа Тринадцатое Созвездие включила песню «Десятый наш десантный батальон» в свой альбом «Принцип Жёсткой Нарезки» 2007 года. Остальные треки со сборника «Мы победили!» никогда не появлялись на других музыкальных релизах.

Представители компании «АиБ Records» встретились со всеми авторами (или наследниками авторов, если самих авторов уже не было в живых) и получили согласие на издательство песни и её переработку в рок-варианте. Все с пониманием откликнулись на идею проекта. Правда, две песни, записанные для сборника «Мы победили!», пришлось не включать в него, так как с обладателями прав на музыку договориться не удалось. Это песня из кинофильма «Семнадцать мгновений весны» (музыка Микаэла Таривердиева), записанная для альбома Ксенией Сидориной, и песня «Тёмная Ночь» (музыка Никиты Богословского), записанная группой «Скрэтч»[1]. Также не удалось договориться с менеджментом группы «Чайф» о включении в сборник «Мы победили!» уже записанной ансамблем песни «Бери шинель, пошли домой» (альбом «Симпатии», 2000)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3545 дней].

Изначально своё согласие на участие в проекте «Мы победили!» дали также коллективы «Агата Кристи», «Ария» и «Алиса». Переговоры также велись с группами «Король и Шут» и «Пилот». Но в свете разных причин эти группы не смогли принять участие в проекте. К примеру, группа «Ария» хотела записать для пластинки свою версию известной песни «На безымянной высоте». В итоге эта песня попала в сборник, но в исполнении группы «Фиги». Что касается Константина Кинчева, то он хотел записать для проекта «Мы победили!» эпохальную композицию «Священная Война», но не смог найти внутреннего согласия относительно аранжировки данной песни. «Я хочу сделать либо хорошо, либо никак», говорил он, «а хорошо — это чтобы самому безукоризненно нравилось»[1].

Обложка альбома

Картинки для обложки диска нарисовал художник Максим Щаников, использовав в качестве образца фото военных лет. Вёрстка обложки — Дмитрий Дзюба. Кроме названия альбома «Мы победили!» на лицевой обложке (где изображён момент водружения красного знамени над Рейхстагом) есть надпись «Великой Победе посвящается». На обороте буклета к диску размещён текст, написанный Дмитрием Судзиловским, в котором он благодарит всех участников записи, предлагает вспомнить о боли, которую принёс в Россию фашизм, а также призывает сказать ему (фашизму) нет[1].

Список композиций

НазваниеСловаМузыкаИсполнитель Длительность
1. «Священная Война» В. Лебедев-КумачА. АлександровRossomahaar 1:58
2. «22 июня» Б. КовынёвЕ. ПетерсбурскийГарик Сукачёв & Неприкасаемые 4:12
3. «У деревни Крюково» С. ОстровойМ. ФрадкинТараканы! 2:40
4. «Иди, любимый мой…» Ф. КравченкоТ. ХренниковДочь Монро и Кеннеди 1:42
5. «На безымянной высоте» М. МатусовскийВ. БаснерФИГИ 3:11
6. «Песня фронтового шофёра» Б. ЛаскинБ. МокроусовSpitfire 2:26
7. «Давно мы дома не были» А. ФатьяновВ. Соловьёв-СедойОльга Арефьева & Ковчег 3:09
8. «10-й наш десантный батальон» Б. ОкуджаваБ. ОкуджаваТринадцатое Созвездие 3:00
9. «Колоколенка» Л. СергеевЛ. СергеевМонгол Шуудан 4:09
10. «Эх, дороги…» Л. ОшанинА. НовиковЭлизиум 3:57
11. «В землянке» А. СурковК. ЛистовДекабрь 3:35
12. «Бухенвальдский набат» А. СоболевВ. МураделиПурген 3:14
13. «Два Максима» В. ДыховичныйС. КацЗапрещённые барабанщики 2:50
14. «Дорога на Берлин» Е. ДолматовскийМ. ФрадкинDistemper 2:30
15. «От героев былых времён...» Е. АграновичР. ХозакРазные Люди 3:07
16. «Последний бой» М. НожкинМ. НожкинE.S.T. 2:41
17. «На всю оставшуюся жизнь» Б. Вахтин, П. ФоменкоВ. БаснерГражданская Оборона 3:01
51:31

Дополнительно

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  • Сборник «Мы победили!» не содержит ни одной песни, написанной участниками проекта. Все произведения, вошедшие в альбом — это известные песни СССР, посвящённые подвигу советского солдата в Великой Отечественной Войне. Несмотря на это, позже некоторые интернет-ресурсы разместили рецензии, в которых критиковали группы за примитивность «написанных ими» композиций[2].

Фестиваль «Мы победили!»

В конце апреля 2010 года компания «АиБ Records» провела в Москве фестиваль «Мы победили!», также приуроченный ко Дню Победы. На фестивале выступили группы «Элизиум», «Бензобак», «ФИГИ», Тринадцатое Созвездие и «Тараканы!»[3].

Пять лет назад рок-музыканты поддержали идею лидера группы «Sozvezdие» Дмитрия Судзиловского и записали альбом, посвященный Победе в Великой Отечественной войне. А теперь снова встретились и сыграли эти и другие песни на фестивале в московском клубе «Х.О». В зале был аншлаг, причем главной аудиторией оказались школьники.

Напишите отзыв о статье "Мы победили! (альбом)"

Примечания

  1. 1 2 3 [www.newsmusic.ru/news_2_2519.htm Ведущие рок-музыканты выпустили трибьют ко дню Великой Победы] (рус.). NEWSmuz.com (24 апреля 2006). Проверено 14 июля 2014. [www.peeep.us/825853c7 Архивировано из первоисточника 14 июля 2014].
  2. Марина Биркалова. [www.punkgazetka.ru/CD_victorycd.htm Рецензия на альбом «Мы победили!»] (рус.). Punk Gazetka. Проверено 14 июля 2014. [www.webcitation.org/69kiRiWUd Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
  3. 1 2 [www.rg.ru/2010/05/06/rok.html author=Андрей Васянин Рок против молчания lang=ru]. Российская газета (6 мая 2010). Проверено 14 июля 2014. [www.peeep.us/66182156 Архивировано из первоисточника 14 июля 2014].

Ссылки

  • [music.yandex.ru/#!/album/82210 «Мы Победили»] на Яндекс Музыке
  • [www.realmusic.ru/mi_pobedili/ «Мы Победили»] на RealMusic

Отрывок, характеризующий Мы победили! (альбом)

– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил: