Мы из будущего 2

Мы из будущего 2
Жанр	военный фильм драма фантастика
Режиссёр	Александр Самохвалов Борис Ростов
Продюсер	Людмила Кукоба Рубен Атоян Андрей Радько
Автор сценария	Александр Шевцов
В главных ролях	Игорь Петренко Владимир Яглыч Алексей Барабаш Екатерина Климова
Оператор	Илья Дёмин
Композитор	Александр Пантыкин
Страна	Россия Россия
Язык	русский, переведён на украинский
Год	2010
Предыдущий фильм	Мы из будущего
IMDb	ID 1590125
Выход фильма «Мы из будущего 2»

К:Фильмы 2010 года

«Мы из будущего 2» — художественный фильм, продолжение фильма «Мы из будущего».

Сюжет

В процессе раскопок бывшие «чёрные копатели» (на момент событий фильма (второго) они были уже не «чёрными» археологами, занимаясь раскопками на законных основаниях. Филатов даже вернулся в университет и закончив его стал преподавателем истории) Сергей Филатов по кличке «Борман» (Игорь Петренко) и Олег Васильев по кличке «Череп» (Владимир Яглыч) находят неотправленное письмо времён Великой Отечественной войны. Доставляя письмо погибшего его внучке, Череп видит среди военных фотографий фотографию Нины, возлюбленной Бормана, которую они считали погибшей в 1942 году. На фото у Нины погоны, введённые только в 1943 году. Узнав, что Нина выжила, Филатов хочет вернуться в прошлое.

Вместе друзья отправляются на Украину для участия в исторической реконструкции боёв на Украинском фронте (прорыв «бродовского котла» в рамках Львовско-Сандомирской операции). Среди участников находятся также и агрессивный украинский националист из Галиции Тарас (Алексей Барабаш) со своим слабохарактерным товарищем, сыном депутата Верховной Рады, Серым (Дмитрий Ступка). Тарас и Серый с первых минут начинают всячески провоцировать Васильева и Филатова на конфликт.

На следующее утро, во время реконструкции боёв, Филатов просится на высоту, где находился заброшенный особняк, куда рвались выходящие из окружения немцы и солдаты дивизии СС «Галичина», но получает отказ со стороны организатора майора Терёхина (Михаил Лукашов). Филатов приводит Васильева на остатки укреплений, где в 1944 году держал оборону майор Дёмин. Тарас и Серый решают их напугать — бросают в руины старого особняка принесённый армейский взрывпакет, от которого детонирует неразорвавшийся снаряд. Взрыв уносит всех четверых в прошлое, в 1944 год.

Все четверо приходят в себя в плену у УПА. Филатов и Васильев в форме бойцов Советской армии и их ждёт расстрел, а Тарасу и Серому устраивает допрос сотник Гриць (Остап Ступка). Серый, не понимая, что они попали в прошлое, рассказывает, что они находятся в 2009 году, Украина обрела независимость, правящих коммунистов, против которых сражаются УПА, больше нет. Тарас замечает газету «До зброї», датированную январём-февралём 1944 года и выдает себя за военнослужащего дивизии «Галичина» из Львова. Бандеровцы в качестве проверки предлагают Тарасу и Серому расстрелять пленных мужчин, женщин, советских солдат, заявляя «…здесь людей нет. Одни только коммуняки или те, кто им помогал». После отказа, всех пленных расстреливают, а самих ребят сталкивают в котлован к Филатову и Васильеву для расстрела.

Во время внезапно начавшегося миномётного обстрела и последовавшей атаки немцев все четверо бегут из котлована и попадают в расположение Красной Армии. Филатова и Васильева допрашивают следователи СМЕРШа лейтенант Мартынов (Кирилл Полухин) и старший лейтенант Мисюряев (Денис Карасёв), но попытка выдать себя за офицеров 102 стрелкового корпуса не удаётся. Разоружив СМЕРШовцев и захватив транспорт, все четверо начинают пробираться в расположение майора Дёмина.

Филатов пытается найти санбат, в котором служила Нина (играет Екатерина Климова), и для этого он ищет 14 батальон майора Дёмина. Сергей встречает Нину, которая на девятом месяце беременности, отцом ребёнка является её муж Дёмин. Филатов предупреждает Дёмина о том, что ожидается прорыв немецких войск и Дёмин просит вывезти беременную Нину.

В дороге они нарываются на немцев, а у Нины начинаются роды. Для того, чтобы вернуться в своё время, все четверо должны собраться в разрушенном особняке на высоте, за которую будет идти кровопролитный бой. Вместе с Ниной и младенцем они занимают особняк, а утром начинается атака немцев и всем четверым — Борману, Черепу, Тарасу и Серому — приходится воевать плечом к плечу против нацистов. Во время боя их разбросало в разные стороны, Тарас спасает ребенка, передает новорожденного в санитарный обоз и возвращается обратно к особняку. Чтобы не дать захватить высоту и организовать прорыв, комбат Дёмин вызывает на себя огонь советских «Катюш». Во время артобстрела Дёмин и Нина погибают, а в особняке происходит взрыв, который уносит четверых героев обратно в будущее.

В финальной сцене Сергей Филатов встречает в одном из московских кафе девушку, как две капли воды похожую на Нину. Она говорит Сергею: «Это вы меня искали? Я — Дёмина».

Актёры и режиссёры

Актёр	Роль
Игорь Петренко	Сергей Филатов «Борман» Сергей Филатов «Борман»
Владимир Яглыч	Олег Васильев «Череп» Олег Васильев «Череп»
Алексей Барабаш	Тарас Тарас
Дмитрий Ступка	Серый Серый
Екатерина Климова	Нина Полякова Нина Полякова
Владислав Резник	Дёмин майор Дёмин
Денис Карасёв	Мисюряев старший лейтенант Мисюряев
Кирилл Полухин	Мартынов лейтенант Мартынов
Иван Краско	Микола дед Микола
Остап Ступка	Гриць, сотник Гриць, командир отряда УПА
Кристина Кузьмина	Маша Маша
Олег Жилин	подполковник
Михаил Лукашов	Терехин майор Терехин
Григорий Шевчук	деревенский сумасшедший
Зоя Буряк	Клава Клава
Наталья Суркова	женщина в хате женщина в хате

Над фильмом работали пять режиссёров: Олег Погодин, Андрес Пуустусмаа, Дмитрий Воронков, Александр Самохвалов и Борис Ростов.

Данила Козловский отказался играть в фильме Мы из будущего 2:

Когда мне прислали сценарий, я допускал возможность, что меня это увлечет, хотя изначально был против продолжения. Тем не менее всегда оставляешь себе шанс — а вдруг? Но здесь сразу стало ясно, что это не тот случай. Передо мной был пошлый, неталантливый текст с развивающимся против всякой логики сюжетом, к тому же приправленным ксенофобией. У меня не было ни малейшего сомнения в том, участвовать ли в этой «игре»

—

Прокат

За первую неделю проката в России (с 18 по 24 февраля) фильм собрал 171, 5 млн рублей и стал лидером проката за выходные.. На Украине фильм был запрещён к прокату. 27 ноября 2010 года телеканал ICTV анонсировал показ этого фильма в украинском эфире, однако ввиду организованных националистами пикетов его демонстрация была отменена. Руководство канала заявило, что фильм будет показан позже и в «купированном» виде (с удалением ряда эпизодов) Это обещание было исполнено только 5 мая 2012 года.

Отзывы и оценки

Обозреватели в прессе невысоко оценили фильм. По данным агрегатора рецензий «Критиканство.ру», «Мы из будущего 2» получил только 3 положительных рецензии из 18, опубликованных в русскоязычных СМИ.

Фильм многие критиковали за слабый и нелогичный сюжет. Василий Корецкий в журнале Time Out писал: «В том, что касается драматургии, „МИБ“ мало отличается от игры „Зарница“». Пётр Зайцев в журнале «Мир фантастики» высказался так: «Весь сценарий построен на необъяснимых условностях и постоянных „роялях в кустах“» Михаил Судаков на сайте «Кино-Говно» назвал сюжет фильма «абсурдным»: по его мнению, сиквел был снят только ради денег. По мнению Наталии Шмелевой из вэбзина «25 кадр», события фильма напоминают «сон пошатнувшегося сознания заучившегося и провалившегося в свои фантазии героя Петренко, выдавшего желаемое за действительное».

Пропагандистский подтекст фильма тоже часто отмечали как недостаток. По мнению Алексея Гусева из газеты «Фонтанка», фильм «заставляет тосковать по патриотическому кино. Ибо им не является»..

Цензура

• Министерство культуры и туризма Украины не рекомендовало фильм к показу на Украине из-за провокационного в моральном плане характера некоторых его эпизодов и разжигания этим межнациональной вражды.

Ссылки

• [mib2.ru/ Официальный сайт фильма] (рус.)
• [thebestphotos.ru/archives/3830 Премьера фильма в Москве ] (рус.)

Отрывок, характеризующий Мы из будущего 2

В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.