Мы и наши горы (фильм)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мы и наши горы»)
Перейти к: навигация, поиск
Мы и наши горы
Մենք ենք, մեր սարերը
Жанр

комедия, притча

Режиссёр

Генрих Малян

Автор
сценария

Грант Матевосян

В главных
ролях

Сос Саркисян
Фрунзик Мкртчян
Хорен Абраамян, Азат Шеренц

Оператор

Карен Месян

Композитор

Тигран Мансурян

Длительность

95 мин.

Страна

СССР СССР

Язык

армянский (русский дубляж)

Год

1969

IMDb

ID 0361903

К:Фильмы 1969 года

«Мы и наши горы» — художественный фильм, экранизация произведения известного армянского писателя Гранта Матевосяна, снятый на киностудии Арменфильм в 1969 году. Иносказательная притча о взаимоотношениях города и деревни, власти и человека, советского и национального.

Прокат (1970) — 1,8 млн зрителей.





Сюжет

К нескольким пастухам и сенокосцам, работавшим в горах, приблудились четыре черных барана. Ишхан, хозяин большого стада овец, предложил зарезать две овцы под шашлык. Когда пастухи сели есть, вместе с ними ел и хозяин овец, Реваз, не подозревавший, что это его овцы. После того как он обнаружил пропажу, пастухи заплатили ему за овец и он отправился домой. Казалось бы все уладилось, но жена Реваза вызвала лейтенанта, сообщив о пропаже овец. Когда лейтенант пришел домой к Ревазу, тот долго отказывался от показаний, а потом наконец сказал, что продал овец.

Лейтенант решил разобраться и отправился в горы к пастухам. Пастухи объяснили ему ситуацию и лейтенант ушел, но сидя у кабинета старшего следователя, он услышал одну историю с похищением кольца. Вызвав Ишхана в кабинет, лейтенант стал его допрашивать. Ишхан, рассказав все как было, подписал протокол и ушел. Следующими были допрошены Авак и Завен. Когда лейтенант вызвал на допрос Павле, тот не явился и рассерженный лейтенант вновь пришел в горы. После словесной перепалки дело чуть не дошло до драки. После того, как обстановка разрядилась, пастухи сами инициировали суд, допрашивая друг друга.

Фильм заканчивается тем, что пастухи вместе с лейтенантом перегоняют большое стадо овец в город, направляясь к судье.

В ролях

Награды

  • Особое упоминание на МКФ в Сан-Ремо в 1976 году.
  • Признан лучшим армянским фильмом всех времен по версии журнала «Ереван».

Напишите отзыв о статье "Мы и наши горы (фильм)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Мы и наши горы (фильм)

В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.