We Con the World

«We Con the World (Мы обманули мир)»
Сингл «Латма»
Выпущен	июнь 2010
Формат	видео
Жанр	«We Are the World»
Длительность	4:56

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

We Con the World (англ.) («Мы обманули мир») — сатирический видеоклип, созданный в июне 2010 года израильским интернет-сайтом сатиры и критики СМИ «Латма» в ответ на необоснованное, по мнению авторов клипа, осуждение действий Израиля в ходе конфликта у берегов Газы в ночь на 31 мая 2010 года.

Создание

В условиях отсутствия официальной реакции с израильской стороны сразу после инцидента и одностороннего, по их мнению, освещения мировыми СМИ происшедшего у берегов сектора Газы, частные лица начали начали публикацию в интернете доступной на тот момент информации, объясняющей израильскую позицию. Так в социальной сети «Facebook» была создана дискуссионная группа «The Truth About Israel's Defensive Actions Against the Flotilla» («Вся правда об оборонительных действиях Израиля против флотилии») и другие, такая же активность началась и в сети Twitter, соответствующие материалы публиковались на сайте StandWithUs.

Как рассказал в интервью израильской газете «Едиот Ахронот» Шломо Балас, директор интернет-сайта «Латма», именно ощущение несправедливости обвинений в адрес Израиля в день инцидента привело его к решению сделать этот сатирический видеоклип:

• «Я немедленно позвонил редактору сайта Кэролайн Глик и сказал ей, что мы (тоже) должны что-то сделать».

Так был создан этот клип, и 3 июня 2010 года, уже с английскими титрами, он был размещён в сети YouTube. Глик описывает его, как пародию, в которой представлен «турецко-хамасовский «корабль любви», капитан, экипаж и пассажиры которого в своей песне объясняют, как им удалось одурачить (весь мир)». В своём обращении к зрителям она говорит, что считает его создание «важным израильским вкладом в обсуждение последних событий» и выражает надежду на их помощь в максимальном расширении его аудитории.

Описание

Видеоклип высмеивает активистов на борту флагмана флотилии турецкого судна «Mavi Marmara». В нём использованы музыка и стиль клипа «We Are the World» Майкла Джексона и Лайонел Ричи.

По сюжету клипа труппа участвует в интервью с капитаном, экипажем и пассажирами судна, одетыми как западные активисты или в арабской одежде, перед выходом в сектор Газа. В традициях старого американского мюзикла капитан и экипаж запели, объясняя, как «обмануть весь мир, Интернет и CNN». «Фокус» заключается в том, что

• Вы должны только назвать себя активистами, «борющимися за мир» и «доставку гуманитарной помощи» голодающим.

После этого вы можете взяться за ножи, нападать на солдат и

• … «правда никогда никогда не найдёт пути к вашему телевизору».

Псевдо-активисты в видеоклипе поднимают ножи и дубинки и поют:

• «Мы заставим мир отказаться от здравого смысла»,
• «Мы заставим (всех) поверить, что ХАМАС — это мать Тереза», и,
• «Как доказал нам Аллах / На факты нет спроса».

Капитан провозглашает: «Итбах аль-Яхуд!» («Смерть евреям!» по-арабски).

Песня перемежается с видеокадрами, предоставленные АОИ и показывающими активистов на судне «Mavi Marmara», атакующих приземляющихся на него израильских солдат.

Кэролайн Глик появляется в хоре, в коричневом платье и куфие.

Текст песни

Английский вариант

(по )

«We Con the World»

Оригинальный текст (англ.)  

There comes a time
When we need to make a show
For the world, the Web and CNN
There's no people dying,
so the best that we can do
Is create the greatest bluff of all

We must go on pretending day by day
That in Gaza, there's crisis, hunger and plague
Coz the billion bucks in aid won't buy their basic needs
Like some cheese and missiles for the kids

We'll make the world
Abandon reason
We'll make them all believe that the Hamas
Is Momma Theresa
We are peaceful travelers
With guns and our own knives
The truth will never find its way to your TV

Ooooh, we'll stab them at heart
They are soldiers, no one cares
We are small, and we took some pictures with doves
As Allah showed us, for facts there's no demand
So we will always gain the upper hand

We'll make the world
Abandon reason
We'll make them all believe that the Hamas
Is Momma Theresa
We are peaceful travelers
we're waving our own knives
The truth will never find its way to your TV

If Islam and terror brighten up your mood
But you worry that it may not look so good
Well well well well don't you realize
You just gotta call yourself
An activist for peace and human aid

We'll make the world
Abandon reason
We'll make them all believe that the Hamas
Is Momma Theresa
We are peaceful travelers
We're waving our own knives
The truth will never find its way to your TV

We con the world
We con the people
We'll make them all believe the IDF is Jack the Ripper
We are peaceful travelers
We're waving our own knives
The truth will never find its way to your TV
We con the world (Bruce: we con the world...)
We con the people (Bruce: we con the people...)
We'll make them all believe the IDF is Jack the Ripper
We are peaceful travelers
We're waving our own knives
The truth will never find its way to your TV
The truth will never find its way to your TV

Ивритский вариант

(по )

Оригинальный текст (иврит)  

לפעמים מגיע זמן
בוא עלינו לעשות הצגה לעולם, לרשת ולסי אן אן
אם אין אנשים שמתים
אז הכי טוב שנוכל לעשות
הוא לייצר את השקר הגדול בכל הדורות

אנו חייבים להמשיך
להעמיד פנים כל היום שבעזה יש משבר, רעב ומגיפות
כי מיליארדים של סיוע לא יספיקו לצרכים בסיסיים
כמו מעט גבינה וטילים לילדים

נגרום לעולם את ההגיון לנטוש
נגרום להם להאמין שהחמאס חביב וקדוש
אנו רק נוסעים תמימים עם אקדחים וסכינים
והאמת לעולם לא תגיע אליכם למסכים

נדקור אותם בלב
הם חיילים, לאיש לא איכפת
אנו קטנים והצטלמנו עם יונים
כמו שאללה הראה לנו, לאמת אין דרישה
ולכן ידינו תמיד תיהיה על העליונה

אם איסלם וטרור משמחים אותך בלי סוף
אך אתה חושש שזה לא ייראה כל כך טוב
נו, האם אינך מבין שאליך רק לקרוא לעצמך היום
פעיל סיוע הומניטרי ושלום

מרמים את העולם, מרמים את בני אדם
נגרום להם להאמין שצה"ל הוא הרשע מכולם
אנו רק נוסעים תמימים מנופפים בסכינים
והאמת לעולם לא תגיע אליכם למסכים

Русский перевод

(по ; другие варианты: )

Оригинальный текст (рус.)  

Настал момент.
Мы наконец покажем всем:
Весь мир увидит и в сети, и в CNN…
Но никто не гибнет тут!
Ну, как же выбраться из пут?
Да! Величайший блеф — решение всех проблем:

И в сотый раз придётся нам изобразить,
Что в Газе голод, холод и чума!
А на подачку в миллиард кто б смог прожить?
Не купишь сыра и детя́м ракет.

Весь мир купился на нашу дезу,
Что хамас и есть сама Мать Тереза
Мы — миротворцы с ломом и ножом
Но это не покажут по ТВ

Ах, мы вонзили в сердце нож им
Они — бойцы. На них плевать.
Мы — голубки, они нам не дают порхать.
Причём здесь факты? Ведь Аллах нам говорит:
Кто громче врёт — тот точно победит.

Уж коль террор, ислам вас вдохновляет
Но вас смущает то, что это — не халва
Но назови себя ты миротворцем,
Борцом за мир, всеобщие права.

Обманут мир!
Обманут зритель!
Все люди видят, что ЦАХАЛЬ — это Джек Потрошитель.
Но мирно мы плывём
С дубиной и стволом.
И правду не покажут на ТВ.

Продвижение, аудитория

Видео привлекло особое внимание после того, как МИД Израиля передал данные о нём (в числе прочих материалов) журналистам, а через три часа прислал по электронной почте извинения за предположительно «случайную ошибку».

Представитель правительства Израиля Марк Регев, распространивший текст официальных извинений, отметил, что он не видит причин возмущаться по поводу пародии:

Я считаю, что это забавно, я показал его своим детям, и израильтяне солидарны со мной. Однако правительство не имеет ничего общего с этим.

Видеоклип привлёк к себе внимание во многих странах мира. На конец дня 8 июня 2010 года только по приведённому адресу его просмотрели более 1,7 миллиона человек, он получил более 37 тысяч комментариев. Есть также его варианты с ивритскими, испанскими и русскими субтитрами, появившийся в YouTube 5 июня, и который к этому времени просмотрели более 27 тысяч человек.

Отзывы и международная реакция

Видеоклип был подвергнут критике со стороны левых организаций, включая интернет-сайт Salon.com (англ.) и другие.

Роберт Маккей, журналист из «Нью-Йорк таймс» пишет, что в музыкальном клипе активисты представлены как провокаторы и сторонники насилия и отмечает, что учредитель «Латмы», «Ближневосточный медиа-проект» при американской общественной организации «Центр политики безопасности» будучи «ультра-правым крылом и про-израильской фабрикой мысли», выпускает невероятно оскорбительные «смешные интернет-клипы».

Удаление клипа с YouTube

12 июня 2010 года, после того, как его просмотрели 3 миллиона зрителей, YouTube приняла решение удалить его со своего сайта, объяснив своё решение жалобой компании «Warner/ Chappell Music, Inc.», владеющей авторскими правами на музыку. Каролайн Глик в ответ заявила, что правила добросовестного использования защищённых авторским правом материалов не запрещают их использования в целях пародии.

В настоящее время другие копии этого клипа доступны как на самом YouTube, так и на других интернет-сайтах.

Ссылки

• [www.latma.co.il/ Интернет-сайт Latma TV]
• [www.youtube.com/watch?v=DShwQhIt7q0&feature=related Flotilla Choir presents: We Con the World — The Top Hit Creators Interview Heb. 6/6/10 Israeli TV10], YouTube (иврит)
• [www.youtube.com/watch?v=imyXLczfPW8 О Клипе-пародии на «Флотилию мира» от Израиля] РТР, YouTube

Отрывок, характеризующий We Con the World

– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.